А вот Сергея Тополева узнала. Странно, что Кира его не помнила.
Сережа был моложе их с Кирой на пару лет, на Дениса смотрел восхищенными глазами, а на подруг не смотрел никак. Здоровался и сразу отворачивался.
Аля появилась одной из последних, Маша уже решила, что она совсем не придет.
Аля оглядела толпу, увидела Машу и Киру, медленно подошла. Букет у нее был роскошный, очень темные розы едва помещались в руках.
Кира равнодушно посмотрела на подругу, кивнула, отвернулась.
– Постой здесь, – шепнула Маша Але.
Ей было страшно отходить от Киры, но ритуальный агент поманил ее глазами. Вернулась она быстро, через минуту. Аля послушно стояла возле Киры, но вид у нее был обиженный. В детстве Аля часто на них обижалась, но сейчас момент был настолько неподходящий, что Маше стало противно.
– Он меня любил, – тихо произнесла Аля в пространство.
Маша промолчала. Денис любил Алю, но сейчас у подруги была счастливая семейная жизнь, и едва ли она переживала смерть бывшего парня сильнее, чем его сестра.
Але хотелось, чтобы ей сочувствовали больше, чем Кире, или, по крайней мере, так же, но от Маши она этого сочувствия ждала напрасно.
Снова вышел агент, открылись двери морга, и все потянулись внутрь. На прощании Аля стояла далеко от них, потом Маша совсем ее потеряла и только у ресторана заметила, что Али нет.
На поминках, как и положено по русским обычаям, долго не сидели. Тополев тоже подошел к Кире, наклонился, прощаясь, что-то сказал. Маша быстро выбралась из-за стола, догнала его уже у выхода из ресторана.
– Извините, – задержала его Маша, отчего-то сильно робея. – Вы меня не помните?
– Помню, – спокойно повернулся он к ней. – Вы Маша. Подруга Киры.
– Пожалуйста, расскажите мне про Дениса, – зачем-то попросила она. – Вы единственный, кто видел его недавно.
– Что вас интересует? – Он хмуро на нее посмотрел. – Его психологическое состояние?
Если бы она знала, что ее интересует.
– Он был не на курорте.
– Я понимаю.
– Он был хорошим человеком. Таким и остался.
– Это я тоже знаю. – Парень начал здорово раздражать. – Он с вами работал, расскажите хоть что-нибудь. Его же убили!
– Что рассказать? – вздохнул Тополев. – Если бы я хоть что-то знал, что может помочь следствию, давно рассказал бы. Только не вам, а полиции.
– Денис не пытался снова устроиться в университет?
– В этот гадюшник? Конечно, нет. Денис и тогда планировал оттуда уходить.
Тополев отвернулся, собираясь наконец уйти, но Маша снова его задержала:
– Почему гадюшник?
– Маша! – крикнул Павел, спускаясь к ним по лестнице. Спускался он не быстро и не медленно, а бывшего сослуживца словно и не видел.
Маша посмотрела на мужа снизу вверх, отодвинулась от Тополева.
– Ты куда пропала?
Тополев с удивлением взглянул на Павла, потом на Машу и догадался:
– Твоя жена?
– Да. – Павел приобнял Машу за плечи.
– Поздравляю.
– Спасибо.
– Я сейчас, Паш, – заметив дамскую комнату, сказала она. – Ты иди, я сейчас.
Странно, Павел тоже не раз называл кафедру гадюшником, но у Маши это ни любопытства, ни простого интереса не вызывало.
Из зеркала на нее посмотрело усталое лицо. Маша приблизила лицо к зеркалу – глаза красные, губы бесцветные.
«Как будто не в отпуске была, а в больнице», – равнодушно подумала Маша.
Вышла она через минуту. Мужчины, оба, продолжали стоять у лестницы. Маша кивнула Тополеву, повернулась к мужу, начала подниматься по лестнице и неожиданно почувствовала в правой ладони что-то твердое. Это что-то она зажала в кулаке и рассмотрела, только когда Павел остановился проститься с двумя совсем незнакомыми Маше мужчинами. Что-то оказалось визиткой господина Сергея Тополева с двумя городскими и одним мобильным номерами телефонов.
22 августа, понедельник
О том, что он сделал, убийца почти не думал. Денис сам определил свою судьбу, и в том, что случилось, только его вина, вина Дениса. Убийца всего лишь защищался. Убийца был прав, и даже Бог помогал ему в его правом деле.
Своей вины убийца не видел, но, как и положено, просил у Бога прощения и помощи и верил, что прощение и помощь обязательно получит.
От вчерашних похорон остался противный осадок. Кира Алю почти не заметила, как будто Аля на похоронах Дениса совсем чужая, Маша смотрела на Киру с испугом, все время около нее суетилась и тоже отнеслась к Але как к чужой.
А ведь она переживала гибель бывшего жениха тяжело и искренне, и, если подруги этого не видят, бог им судья. С Денисом было связано много хорошего, даже счастливого, и на самом деле, она за это счастливое время Денису благодарна. Она умеет быть благодарной в отличие от той же Киры.
Подруги даже не спросили, как ей живется. Впрочем, она едва ли сказала бы им правду.
Данилка с самого утра капризничал. Аля носила его на руках, уговаривала и не могла дождаться, когда наконец явится Леся.
Няня опоздала на двадцать минут.
– Извини, Алечка, – запричитала Леся с порога. – Маршрутки больше не ходят, а автобусы опаздывают. Больше получаса ждала.
– Ничего, – отмахнулась Аля. Дождалась, когда няня переоденется и вымоет руки, передала ей мальчика и наконец смогла отдохнуть.
Лето в этом году задержалось, а теперь не хотело уходить. Для конца августа погода стояла изумительная, теплая и солнечная, как в июле. В такую погоду хорошо за городом, но Аля под разными предлогами оставаться на даче отказывалась. В июле у Кости был отпуск, они прекрасно провели время в загородном доме, а когда муж опять начал работать, Аля переехала в Москву вместе с ним.
Папе она объясняла, что одной за городом ей тоскливо и скучно, и напоминала, что в центре, где они живут, сейчас транспорта мало и воздух вполне приемлемый. А на самом деле, она просто не могла оставить Костю одного и мучиться от ревности, не зная, один он ночует или с той девкой. Ездить на дачу каждый день Костя не мог, слишком много времени уходило на дорогу.
Аля ни разу не упрекнула родителей, но хорошо понимала, что несчастна по их вине. Она в свои двадцать три года была абсолютным ребенком, когда сказала папе:
– Костя сделал мне предложение.
Костя сделал ей предложение на следующий день после того, как Денис бросил ее всю в слезах. Все-таки иногда он бывал очень жестоким, не тем будь помянут.
Вообще-то предложения от Кости она ждала. Она очень этого хотела, уже тогда понимала, что испытывает к Косте совсем другие чувства. Денис ей нравился, а Костю она любила.
