Маленький мальчик копался в песочнице. Посмотрел на подошедших к матери женщин и опять принялся возить машинку по песку, сосредоточенно тарахтя при этом. Кира посмотрела на ребенка, отвернулась.
– Мы мимо шли… – начала оправдываться Маша.
Мальчику надоело играть с машинкой, он подбежал к матери, уткнулся ей в колени, искоса поглядев на Киру. Кира улыбнулась. Что-то давнее, хорошее нахлынуло на нее, когда она смотрела на мальчика.
– А… – все так же равнодушно протянула Аля. На подруг она не смотрела и на сына не смотрела, уставилась куда-то в пространство.
Ситуация оказалась запредельно глупой, и Маша всерьез разозлилась на Киру.
– Ты с нами даже разговаривать не желаешь? – Кира разозлилась еще больше. Только не на себя, на Алю.
– Почему? – Аля пожала плечами. – Я же разговариваю.
Рядом с ней на скамейке стояла бежевая сумка. Даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы заметить, что сумка дорогая. Девушка Наташа, наверное, мгновенно определила бы фирму.
– Пойдем, – Маша потянула Киру за руку. Подруга не сопротивлялась, только за углом дома покачала головой.
– Вот стерва!
– Нечего было сюда тащиться… – начала выговаривать Маша и замолчала – совсем рядом послышался Алин голос.
– Сейчас, Даня, сейчас! – недовольно говорила подруга.
Кира отреагировала первой, метнулась в кусты и дернула за собой Машу. Кусты, видимо, были посажены несколько лет назад, когда дома только что построили. Но в отличие от деревьев кустарники успели разрастись. Во всяком случае, за ними можно было укрыться.
Аля, потянув сына за руку, прошла совсем рядом с кустами. Кира осторожно раздвинула ветки – подруга подошла к огороженным светлой решеткой мусорным бакам.
Кира отпустила ветки, опять замерла, стараясь не шевелиться.
– Ну все, идем домой, Данечка, – произнес Алькин голос совсем рядом. Ребенок недовольно скулил, капризничал.
– Мы с тобой свихнулись? – вылезая из кустов, спросила Маша.
Кира не слушала, посмотрела на дорожку, по которой только что прошла Аля, – дорожка была пуста.
– Пойдем отсюда! – зло пробубнила Маша.
Кира опять не ответила, посмотрела в сторону мусорных баков.
– Я больше никогда ей не позвоню! – возмущалась подруга.
– Ей не нужны наши звонки, – заметила Кира. – Она не опечалится.
Подмывало подойти к бакам, но это действительно походило на шизофрению.
– Пойдем, – наконец согласилась Кира.
Светлая, очень красивая сумка, мечта многих женщин, осталась лежать поверх пластиковых мусорных мешков. Подругам было ее не видно.
К дому Машиных родителей шли молча. Потом Маша довезла Киру до метро, поцеловались на прощанье и опять разъехались каждая в свою жизнь.
То, что за дочерью до сих пор не пришли, Анатолий Михайлович считал почти чудом. Ему казалось, что дорога каждая минута и нужно прямо сейчас, сию секунду, что-то делать. Впрочем, скорее всего так и было. Время работало против него.
Вероятность того, что продавщица встретит и узнает Алю, была вполне реальной, и с этим необходимо было что-то делать.
– Что с тобой, Толя? – спросила жена, когда он в какой-то раз не ответил на ее вопрос. – Ты плохо себя чувствуешь?
– Все нормально, Катенька, – успокоил он. – Просто голова болит.
– Давай померяем давление, – забеспокоилась она.
– Не надо, – раздраженно отмахнулся он и постарался улыбнуться. – Не надо, все в порядке.
Он поцеловал жену и закрылся у себя в комнате. Прилег на диван, тупо уставился в потолок. Время тянулось медленно, как будто испытывало его терпение.
В какой-то момент он задремал. Во всяком случае, посмотрев на часы, заметил, что стрелки заметно сдвинулись.
Жена изредка тихо открывала дверь, обеспокоенно на него смотрела.
– Все в порядке, – успокаивал он. – Я просто устал, Кать.
Она опять уходила, он опять смотрел в потолок.
Ближе к вечеру позвонил дочери, спросил:
– Выбросила сумку?
– Да, – тихо ответила Аля.
– Надеюсь, не в мусоропровод?
– Нет.
Разговаривать с ней у Анатолия Михайловича не было сил, и он отключился.
Заставил себя подняться, заглянул в кладовку. Когда-то он видел здесь моток веревки, бог знает с каких пор и за какой надобностью хранившийся. Веревку он нашел. Отрезал кусок метра полтора длиной, подержал на руках огромную катушку с остатками. Подумал и поставил на место. Выбросить катушку время еще будет.
Веревку положил в целлофановый пакет, пакет сунул в карман ветровки. Ветровку они с Катей купили в Норвегии лет пять назад, ветровка ему нравилась, и он носил ее всегда, когда позволяла погода и когда он не отправлялся на работу. Появляться на работе в чем-то, кроме строгого костюма, он никогда себе не позволял.
Передумал, достал веревку из пакета, свернул и снова сунул в карман, а пакет выбросил в мусорное ведро.
Магазин закрывался в десять. Уже совсем стемнело, теперь время неслось, словно отыгрывалось за утреннее промедление.
Жена уже легла. Он заглянул в спальню, она читала, откинувшись на подушки.
– Катюш, я прогуляюсь немного.
– Хорошо, Толенька.
Заперев квартиру, он неожиданно замер, прислонившись лбом к обшитой деревом железной двери. Где-то наверху хлопнула дверь. Он заставил себя вызвать лифт, спустился вниз.
Машину нужно было поставить где-то рядом с магазином. Повезло, нашлось место недалеко от арки, через которую девчонка наверняка пойдет к метро. Для этого, правда, пришлось частично въехать на тротуар, но камеры здесь не было, а бдительные граждане давно должны сидеть дома.
Хотелось подойти к дверям магазина, заглянуть внутрь, но он себя сдержал, существовала опасность попасть под камеру. Минуты казались бесконечными. Мимо прошла компания молодых людей, смеясь, свернула в арку. На его машину молодые люди даже не посмотрели.
Когда дочь подрастала, он боялся, что она свяжется с неподходящей компанией. «Ужас приходит оттуда, откуда не ждешь», – равнодушно констатировал он.
В четверть одиннадцатого Анатолий Михайлович решил, что из его затеи ничего не вышло. Либо продавщица ушла раньше, либо отправилась не в сторону метро. Стало одновременно тоскливо и спокойно. Спокойно, потому что еще один вечер можно было прожить обычным человеком, а тоскливо потому, что мерзкое и неприятное дело никуда не исчезало, а только откладывалось.
Нет, закончить все сегодня гораздо лучше. Ждать снова у него просто не хватит сил.
Бог – или дьявол? – услышал его молитвы. Девушка вышла из-под арки, когда он уже решил переставить машину опять к себе во двор.
