* * *
Неожиданно синие радужки потемнели. Секунда, а у меня внутри всё сжалось. Я заметила нечто, чего никогда раньше не видела. Считала, что он может ее только забирать, заставлять захлебываться ею, выворачивая наизнанку, оставляя раны в душе и на теле, и вдруг увидела ее черное отражение в его глазах. Боль. Не моя. Не чья-то. Его боль. Настолько мимолетно, но ощутимо на физическом уровне. Пальцы дрогнули в миллиметре от его руки.
И в этот момент я услышала детский крик. Вздрогнула, обернулась, и мне показалось, что я полетела в пропасть. В грязь, в вакханалию жестокости, в кровавое месиво.
Люди императора за волосы тащили в зал Мию. Девочка плакала, она увидела меня, протянула ко мне тонкие руки. Исцарапанные, покрытые синяками и кровью.
Ее вытолкали на середину залы и принялись срывать с худенького тельца одежду. Я видела похотливые взгляды этих тварей, слышала ее крики. Отчаянные мольбы, дикий ужас и боль, непонимание взрослого вожделения и того, что эти ублюдки собрались с ней сделать на моих глазах. Девочка смотрела на меня глазами, полными слез, и звала, а я не могла даже пошевелиться. Отчаяние распороло вены, взорвало контроль. Я поняла, что по моим щекам текут слезы бессилия и ненависти к себе. За то, что не могу помочь, за то, что должна смотреть на это… Я не смогу жить дальше, если они… О боже! Я никогда больше не усну, если они сделают с ней это при мне.
Я закричала, когда увидела, как Мию ударили наотмашь по лицу, швыряя на пол. Усмехаясь и оскалившись, облизываясь, глядя на хрупкое тельце в синяках.
В руках одного из них блеснул нож, и когда сталь прошлась по фарфоровой коже под выпирающими ключицами, я снова закричала… Захлебнулась диким воплем. Мой взгляд остекленел. Я перестала чувствовать собственное тело. Лезвие мелькало перед моим затуманенным взглядом, но я не слышала криков и не видела ран. Меня трясло, как в лихорадке, пока вдруг неожиданно император не приказал им остановиться и покинуть залу, увести Мию.
А по моим щекам все еще текли слезы, и вилка монотонно постукивала по краю тарелки – это мои руки дрожали с такой силой, что я с трудом удерживала ее пальцами. Задыхаясь, перевела взгляд на Нейла.
«Я больше не могу», – жалобно, обреченно. С какой-то хрупкой надеждой, что он может что-то изменить. Если, конечно, захочет. Ведь это Нейл привез меня сюда.
* * *
Разве бывает что-то хуже, чем уметь предсказывать будущее? Тем более своё? Необязательно обладать для этого экстрасенсорными способностями. Достаточно иметь мозги и правильно пользоваться ими. О том, что нас ждёт незабываемое шоу в постановке самого императора Единого Континента, я понял, как только увидел отличительные знаки на форме посыльного. О том, что главной героиней шоу станет самый обыкновенный нихил, стало ясно из официального приглашения с изысканной подписью первого лица наших земель. Ну, и то, что в приглашении значилось целых три имени, говорило о том, что Алерикс Мортифер решил не довольствоваться блюдами императорской кухни и посмаковать эмоции Лии и её смертной маленькой подруги.
Я почуял запах Мии ещё до того, как её ввели в столовую.
«Серьёзно? Как предсказуемо, дядя! Я ожидал более неожиданной развязки спектакля».
Удерживаясь изо всех сил, чтобы не схватить Лию за руку, чтобы не прижать её к себе, отвернув от того жуткого зрелища, которое разворачивалось на её глазах. Её била крупная дрожь страха и боли за девочку. Девочку, которая умирала прямо в столовой. Умирала мысленно, от необъятного ужаса и абсолютной безысходности. Вспышка боли в голове, и я слышу язвительный голос императора:
«Ты всегда был слишком взыскательным зрителем, племянник. А они, как правило, не столь часто получают удовольствие от актёрской игры».
«Только в том случае, когда она относительно бездарна».
Громкий крик Лии заглушает хлёсткую пощёчину ребёнку, и я уже чувствую – ещё немного, и она кинется в самое пекло, на помощь малышке.
«Лия, не смей!»
И всё внимание на развернувшееся театральное действо. Алерикс жадно впитывает в себя всю боль и страх Лии, он совершенно не обращает внимания на дикие крики ребенка и скабрезные шутки и проклятия своих слуг. Ему неинтересны её унижение и её эмоции. И как Высший я его понимал. Если все смертные были блюдами, то Лия была самым дорогим и вкусным, изысканный привкус которого надолго оставался на языке.
Ублюдки достали нож и начали полосовать девочку. Ещё один крик Лии, и решение принято. В очередной раз за доли секунды. Сжал ладони в кулаки, пряча их в карманах брюк. Император открыто усмехается, от него не могли укрыться ни мои стиснутые зубы, ни напряжённые руки, ни направленный на Мию взгляд. Дыхание Лии вперемешку с её криками фоновым шумом к партии, которую мы безнадёжно проиграли. И ребёнок уже не кричит от боли, а расширенными от недоумения глаза смотрит на своих мучителей и на лезвие в их руках, которое продолжает резать её тело. И ей не нужно видеть, что мою рубашку окрасила кровь, что раны и синяки продолжают появляться на моей груди, животе, спине. Мия удивленно мотает головой из стороны в сторону, искренне не понимая, почему вдруг перестала чувствовать боль от порезов и сильных рук, сжимающих её тонкие запястья и лодыжки.
Последний акт спектакля длился бесконечные минуты, пока император с шумом не отодвинул стул и, пожелав нам спокойного дня, не вышел из столовой.
Слуги вывели девочку, и моих сил хватило только на то, чтобы взять Лию за руку и не позволить броситься за ними вслед, а потом запоминать дорогу до своей комнаты, в которую проводил нас слуга.
Последний выброс энергии для обнаружения следящих устройств и установления блока на вход в комнату.
– Никуда… и ни с кем… малыш, – уже проваливаясь в темноту и не разбирая слов, которые кричит Лия, вцепившись в ворот моей рубашки.
8 глава
Дверь нашей комнаты, больше похожей на номер дорогого отеля, захлопнулась, и я вздрогнула, посмотрела на Нейла, вырывая свою руку из его руки. На запястье остались следы от его пальцев. Его прикосновения всегда такие жестокие.
– Я хочу увидеть Мию. Выпусти меня отсюда. Отведи к ней! Я хочу увидеть, что с девочкой всё в порядке.
Дернула за ручку двери, но та не поддалась. Нейл меня словно не слышал, смотрел куда-то сквозь меня. Внезапно произнес:
– Никуда… и ни с кем… малыш.
Очень тихо и очень спокойно. Слишком спокойно. Внутри меня заклокотала ярость. Ему просто наплевать на то, что я чувствую. Он хладнокровный, бесчувственный эгоист. Он вообще не знает, что такое страдать от мучений другого. Не знает, потому что сам испытывает от этого удовольствие. Я вцепилась в воротник рубашки Нейла, стараясь заглянуть в глаза, но его взгляд застыл на одной точке.
– Зачем? Почему ты привез нас сюда? Наказать меня? Сломать? Увидеть, как мне больно смотреть на ее мучения? Подарить мою боль своему императору? Какое же ты чудовище!
