Нет, поход нужно точно отложить. Но лучше сделать это так, чтобы мою роль в этом никто не смог бы даже заподозрить. Самый простой способ — повредить машины. Вот только рядом с ними сейчас столько зевак, да и караул наверняка поставили. Просто так подобраться не получится. Проще уж встать на совете, объявить всем бойкот — вот только не поможет. Силой я угрожать никому не смогу, а голоса на свою сторону мне не перетянуть. Да даже уйти из отряда не получится — помогая Петровичу удержать Пьера, я проголосовал за запрет на подобную самодеятельность, и вот, получается, загнал в угол сам себя. А если вернуться к нашим тракторам — какие еще у меня есть варианты?
Тут сама собой у меня всплыла в памяти история Рыжего про то, почему нельзя перевозить надгробия в самих машинах. А что если воспользоваться этой идеей? Тут ведь одновременно способ и доставки, и диверсии. Но, что самое главное, на меня вообще ничто не сможет указать. Попытайся я сломать что-то руками, таких гарантий уже не будет.
Через двадцать минут Брюс дотащил мой переносной камень возрождения до кабины одного из тракторов, а я, проверив, что никто не заметит появившееся на полу кабины тело, одним движением проткнул себе сердце. Благодаря опущенным с помощью беспрерывного создания пламени жизням, этого оказалось более чем достаточно, и вот я уже внутри трактора. Появившееся из воздуха тело, как и положено, раздвинуло в стороны пространство, просто убрав из этого мира часть пола и большую часть рычагов системы управления.
Прекрасно — было непросто, но, похоже, я все четко рассчитал. Не зря мне устроили ликбез сегодня утром. Необратимо я так ничего и не повредил, а вот минимум пара дней на то, чтобы восстановить управление, у Рыжего уйдет. Теперь повторить то же самое с еще одним трактором, и неделя в запасе у меня точно будет. Подумав, третью машину я решил не трогать — на одной-единственной все сорок человек все равно не уедут.
К счастью, и вторая заброска прошла без инцидентов. Так что, спрятав камень в свой невидимый карман и убедившись, что кроме моего голого тела (которое через час после смерти исчезнет, не оставив вообще никаких следов) в кабине больше ничего нет, я опять опустил жизни практически до нуля и полоснул по себе языком пламени. Вот честно, проткнуть себя железом как-то проще (вот только оно бы тогда осталось тут после моей смерти). Ну да ничего, ради дела можно и потерпеть. Главное, что теперь я уже у своего официального надгробия, и мне пора одеться и поспешить на совет. Хотя…
Прежде чем спешить обсуждать то, что мне точно не пригодится, если сработает мой план, надо нанести последний штрих. Чтобы уж наверняка никто на мое тело не наткнулся. Пусть желающих особо и нет, да и повреждения видны только изнутри, но лучше не рисковать.
— Слушаем приказ, — подойдя к собравшейся у обеденных столов толпе, в которой, как на водопое, смешались члены всех группировок, я решил воспользоваться своим положением члена совета. — Все кроме тех, кто уже на дежурстве, делятся на пары и отправляются на разведку окрестностей. Сектора поделите сами, но, когда вы вернетесь, я должен быть уверен, что в радиусе двух километров от нас нет ни одной неучтенной живой души.
На какое-то мгновение все замерли, переводя взгляды с меня на еду и, видимо, решая, стоит ли так спешить. Но потом, похоже, сыграла свою роль моя репутация, так что вся эта толпа, ни разу не возразив и не потребовав объяснений, потянулась к воротам. Отлично: теперь, я надеюсь, в течение ближайшего часа рядом с машинами не будет никого, и мое тело никто не сможет обнаружить.
А вот теперь можно и на совет. Остальные тоже наверняка заметили результаты моей скромной инициативы и теперь горят желанием задать мне пару вопросов.
Глава 38. Какого черта?
— Василий, это что за самодеятельность? — Влада старалась сохранять спокойствие, но было видно, что она вот-вот взорвется.
Все члены совета столпились возле входа в ратушу — мой финт ушами с отправкой обедающих на задание вызвал настолько неподдельный интерес, что никто не стал торопиться заходить внутрь. Что характерно, протестовать и отзывать своих последователей тоже никто не стал. Как ни странно, праведным гневом бурлили соратница Петровича да еще Даша, которая прямо-таки пыталась испепелить меня взглядом, выкрикивая что-то о самоуправстве и некоторых особо наглых. Впрочем, для нее это вполне обычное состояние — тут, скорее, следовало удивляться, если бы этого не было. Остальные же смотрели, как мне показалось, с легким недопониманием, а копейщик так и вовсе с любопытством.
— О чем ты? — невозмутимо уточнил я у Влады, проигнорировав темную, а затем перевел взгляд на копейщика. — Петрович в курсе, что у нас появилась небольшая проблема. А вам мы планировали это озвучить как раз на совете.
Бывший лидер отряда как-то странно крякнул, но не стал спорить, только взгляд его слегка изменился. Теперь к любопытству примешивалось недоумение.
— Валентин? — Влада развернулась к Петровичу и требовательно посмотрела на него. — Что-то случилось? Почему я не в курсе?
Ох, и много стал ей позволять копейщик, как бы не затянул он с решением вопроса по лидерству в бездне.
— Ага, — неожиданно поддакнул Кеша. — Поддерживаю.
Ну вот, Кеша явно тоже просек ситуацию, но в отличие от меня решил поддержать вариант со смутой. Впрочем, чего еще следовало ожидать от хаоса.
— Давайте пройдем в зал, — напряженно предложил Петрович, — и там Вася нам все расскажет. Так ведь, Василий?
— Как и договаривались, — невозмутимо кивнул я. Честно говоря, копейщика мне даже было немного жаль, но с другой стороны — что в этом такого? Да, он и кузнец стали первыми, кто узнал о приходе Олеси, вот и пусть поработают на мое алиби. От них не убудет, а мне только польза.
Члены почтенного собрания, возбужденно переговариваясь, расселись по своим местам. На меня то и дело бросали любопытные взгляды, но и Петрович, пожалуй, от их недостатка тоже отнюдь не страдал. Что меня радует во всей этой степенности — она занимает время. Так, пожалуй, все действительно получится провернуть по-тихому.
— Итак, заседание совета открыто, — привычно начал копейщик. Формально он не имел никакого права председательствовать, но вести собрания у него получалось неплохо, это признавали все. — Для начала Кот объяснит нам, что произошло.
Все тут же затихли, предвкушая что-то необычное. Во-первых, я впервые за хоть и недолгую историю существования нашего отряда отправил на задание почти весь состав, и это со стороны выглядело прелюбопытно. Если не сказать больше. Во-вторых, все прямо-таки горели желанием узнать, что же это за «небольшая проблема», о которой я говорил.
— Сегодня я неожиданно столкнулся с одним из членов нашего отряда, — кивнув Петровичу, начал я. — Старички его, точнее, ее прекрасно знают. Это Олеся. Та самая, которая скрылась почти месяц назад, оставила тут надгробие, но ни разу не появлялась.
— До этого дня, — зачем-то пафосно закончила за меня Даша.
