– Пока могу вам доложить, любезнейший герцог, что у нашего пациента наблюдается скоротечное гипертрофированное развитие лобных долей. А активность мозга в период сна больше напоминает период активного бодрствования. И пока вы не соберете мне все, о чем я вас попросил, ничего нового я вам сообщить не смогу.
Смотрящий исподлобья посмотрел на лежащего перед ним на кушетке Хоаххина и, повернувшись на каблуках, вышел из лаборатории. Через полчаса у них намечалась стыковка с экспрессом из САК, а потом снова нырять в подпространство. Он быстрым шагом вышел на мостик своего «мобиле ин мобилис», бурча себе под нос что-то про удивительно нахального и совершенно не желающего общаться позитивно сауо, когда капитан, тоже, кстати, сауо, указал ему на десяток отметок, так же, как и они, выходящих из подпространства «Скорпионов» Могущественных. Эта новость обескураживала. Так глубоко в пределы человеческой зоны они никогда еще не заходили, по крайней мере, на его длинной памяти. «Скорпионы», выскакивая из подпространства, тут же выстраивались в боевой ордер, и хотя Смотрящий не сильно в этом разбирался, целью этого перестроения, видимо, был именно тот корабль, с которым они должны были встретиться.
– Смею предположить, что они готовятся атаковать курьера САК, ну или как минимум имитировать атаку.
Капитан неотрывно наблюдал за перестроениями боевых кораблей потенциального противника. Отметки «Скорпионов», расползаясь на главном экране рубки, быстро меняли свои характеристики скоростей и векторов направлений движения.
– Совсем обнаглели, даже не пытаются прикрываться маскировочным полем.
Они были еще слишком далеки от сектора встречи с курьером. У них в запасе было как минимум минут двадцать для принятия решения, как вдруг ряды «Скорпионов» неожиданно смешались и они, разгоняясь, один за другим бросились врассыпную, словно зайцы, завидев голодного волка. Объяснение такому поведению обнаружилось по встречному курсу корабля Смотрящего. Прямо навстречу им, на полном ходу, вываливалась в пространство огромная черная туша рейдер-стратега. Судя по маркерам автоматического распознавания, это был крейсер шестого флота Его Императорского Величества «Рюрик». Его предупредительный залп из носовых орудий задел край защитного поля последнего, самого нерасторопного «Скорпиона» уже в момент его гиперперехода.
– Долго они его будут теперь искать, – кивнув на потухшую отметку «нерасторопного», констатировал капитан Смотрящего. На голограмме внешней связи появилось ошарашенное лицо пилота курьера со сдвинутой на правое ухо фуражкой с околышем, весьма популярной в торговом флоте САК.
– Может, я чего-то не знаю? Мы опять воюем с краснозадыми?
Всегда подтянутый и совершенно невозмутимый наа неодобрительно рассматривал физиономию «торговца».
– Вы, юноша, видимо, редко бываете в пограничье? Имею честь информировать вас, что наблюдаемый вами инцидент не более чем обыденная практика «партнерских» контактов пограничных флотов. Поправьте фуражку и давайте стыковаться по шаблону 15–24.
«Рюрик», приветливо моргнув ходовыми огнями, закрылся маскировочным полем и дал форсаж в сторону улепетывающих «партнеров», видимо, имея еще шанс с ними попрактиковаться.
Коммуникатор Смотрящего пискнул вызовом по внутренней связи от профессора наа Ранка.
– Герцог, имею честь пригласить вас в лабораторию. Наш с вами подопечный желает вас видеть.
* * * Основное русло * * *
Джунгли – вот истинное море звуков и запахов. Если вам дадут возможность это оценить, считайте себя счастливчиком. Если нет, что же, не вы первый, не вы последний. Теплый фронт циклона накрыл заросли мелким затяжным дождем, моросящим и моросящим без перерыва, это мешало преследователям, но не в меньшей степени мешало и беглецу. Хоаххин не знал, откуда в нем возникла уверенность, в каком направлении бежать. Мокрые ветви больно хлестали его по лицу, предательские корни деревьев так и норовили сбить его с ног, но он, перепрыгивая с камня на камень, цепляясь негнущимися пальцами за лианы, продолжал двигаться вперед. Вообще в последнее время он обнаружил у себя много разных полезных навыков, о которых никогда даже не догадывался. Как оказалось, он прекрасно разбирается в том, какие ягоды, грибы, жуки и корни могут утолить голод и жажду, не создав при этом риска для оголодавшего провалиться в кому от отравления. Он также легко мог сделать из куска подходящего камня вполне приличный нож, а из тростника и орешника – стрелы и лук. Его не нужно было учить тому, как голыми руками поймать зубастую мамлюку, прятавшуюся в маленьких озерцах с мутной водой. Как сломать хребет зубоскалу одним точным ударом в основание черепа. Откуда он все это знал? Хороший вопрос. И если бы у него было время, он непременно бы рассказал нам об этом, но времени не было.
Резкий запах гниения из утробы голодных узловых деревьев заставил его притормозить и попробовать разобраться, насколько он приблизился к этой ненасытной прорве. Дождик, наконец, затих, и только журчащие ручейки падающих с широких листьев и разбегающихся в разные стороны потоков воды мешали уловить ласковое шуршание ее жадных, скрывающихся в палой листве отростков-плетей. Ближайший ствол был всего в ста метрах прямо перед ним. Еще несколько, справа и слева на чуть большем расстоянии. Узловые деревья, словно ведьмино кольцо грибницы, образовали перед ним непроходимый замкнутый круг, в центре которого была та самая спасительная пустота, которая могла подарить ему так необходимое сейчас время. «Гончие» Смотрящего сюда точно не сунутся, да и искать беглеца за этой коварной и ненасытной стеной смысла не было никакого. Если только попробовать выковырять его полупереваренный труп из гостеприимных объятий деревянных монстров. Оставался пустяк – пройти между деревьями, не наступив на их «живые» плети-рецепторы. Но никаких сомнений или страха Хоаххин не чувствовал. Его движения скорее напоминали дикую пляску обкурившегося шамана по углям еще не остывшего костра. Наверное, он мог бы так «танцевать» даже с закрытыми глазами. Легкое шуршание скользящих по мокрому грунту плетей рисовало в его голове лабиринт, который должен был привести его, наконец, либо к спасению, либо к безвестной кончине.
Делать нож из обломков камня необходимости не возникло. Никому не пришло в голову отобрать у него парадный кортик, который, вместе с остатками изорванных брюк, все это время болтался у него на поясе. Теперь самое главное. Разрезать кожу на запястье и вырезать чип. Кровь тонкой струйкой несмело брызнула ему под ноги, и он всем телом почувствовал тот неподдельный интерес джунглей, объектом которого он в связи с этим стал. Резкий запах собственной крови ударил ему в голову так, что он даже не почувствовал боли, выковыривая наружу кусочек собственной плоти с намертво вцепившимся в него металлическим «паучком». Он продолжал действовать автоматически. Разорвал рубашку и перетянул рану. Запах крови немного утих. Приподнял один широкий зеленый лист, свисающий до земли под собственным весом, второй, третий. Наконец ухватил за ноги летуна, решившего переждать непогоду под этими развесистыми опахалами. Ткнул его носом в то место, где на перевязи проступило небольшое алое пятнышко. Потом сунул в рот обалдевшему от счастья и ничего не понимающему спросонья летуну комок металла вместе с теплым еще кусочком плоти. Летун щелкнул зубами и заглотил наживку. Теперь стоило его хорошенько напугать, чтобы он окончательно проснулся. Хоаххин аккуратно стукнул своего будущего курьера башкой о шершавый ствол пальмы и, окунув в лужу, продолжал придерживать обеими руками до тех пор, пока из воды не перестали подниматься пузырьки воздуха. После чего подброшенный в воздух летун вне себя от возмущения, позора и ненависти ко всем гуманоидного вида живым организмам взмыл высоко в воздух и дал такого стрекача, что можно было надеяться как минимум километров на двадцать-тридцать его безостановочного полета. А как необычно все это началось…
