Остановившись на последней ступеньке, Вильям прислушался. Большой зал тонул во мраке. Он был один. Одинокая лампа на стене давала ровно столько света, чтобы Вильям мог сообразить, куда идти.
Он продолжал продвигаться вперед по коридору, ведущему к столовой. Остановившись рядом с металлической фигурой, напоминавшей статую Свободы в Нью-Йорке, осмотрелся.
– Иския, – прошептал он.
Единственное, что он услышал, было тихое эхо. Иския наверняка приходила, но ушла, когда он не появился к назначенному времени. Вильям думал, не вернуться ли и ему в свою комнату.
Вдруг наверху что-то скрипнуло. Это была та же старая женщина, которую он уже видел возле своей комнаты. Перед собой она катила тележку с ведрами, швабрами и тряпками. Вильям прижался к стене. Никто не должен был знать, что он бродил по Институту так поздно. Женщина остановилась прямо возле статуи и оглянулась. Теперь он мог ее хорошенько разглядеть. Она была очень старой. Ее кожа была серой и морщинистой, волосы были спрятаны под сеточкой. Небольшая механическая колибри сидела у нее на плече и чистила перышки. Женщина огляделась, пошла дальше по коридору и исчезла за углом.
Вильям осмелился выйти из-за статуи не раньше, чем стих скрип тележки. Иския не пришла… но, может быть, попробовать найти Архив одному? Нет. Иския была ему нужна. Она знала Институт намного лучше, чем он.
– Ш-ш-ш, – зашипело в темноте.
Вильям остановился.
– Здесь… На верху лестницы.
Вильям увидел узкую лестницу чуть в стороне от коридора. Поперек ступеней висела цепочка, а на ней – медная табличка: «Только для сотрудников».
– Быстрей! – снова прошептал голос. Это была Иския.
Она пряталась на середине лестницы. Вильям перешагнул через цепочку и поспешил к ней.
– Ты опоздал.
– Проблемы с дверью, – ответил Вильям.
Они продолжили путь вверх по лестнице. Вскоре они оказались на втором этаже и заглядывали в длинный белый бесконечный коридор.
– Показывай дорогу. Я никогда не был в кабинете Гофмана, – сказал Вильям.
Коридор был таким ослепительно белым, что сложно было понять, где заканчиваются стены, а где начинается пол. Вильям провел рукой по гладкой стене.
Они завернули за угол и остановились.
– Это здесь, – сказала Иския.
Перед ними была белая дверь без дверной ручки, почти сливавшаяся со стеной.
– И как мы попадем внутрь? – спросил Вильям.
– Понятия не имею. Это ведь ты у нас гений.
Вильям провел рукой по гладкой поверхности. Ни ручки, ни замочной скважины. Он остановился на секунду и не сдержал улыбку.
– Неужели так просто? – пробормотал он.
– О чем это ты? – спросила Иския.
– Мы купили новый холодильник в прошлом году, у него тоже нет ручки, – сказал Вильям и нажал на дверь.
Дверь щелкнула и открылась.
– Не всегда бывает сложно, – он улыбнулся.
– Но почему у Гофмана дверь не на замке? – спросила Иския.
– Не знаю. Может, потому что он босс и думает, что никто не рискнет залезть к нему в кабинет? – предположил Вильям и осторожно заглянул внутрь.
– Идем!
Глава 25
Кабинет Гофмана был почти пуст. Большой белый письменный стол стоял в самом центре комнаты. На письменном столе стоял старый глобус.
– Я не вижу никакой двери в Архив, – сказала Иския.
– Не сдавайся так быстро, – Вильям двинулся вперед.
Он остановился, когда ощутил знакомую дрожь в теле. Сначала в животе. Он опустил плечи и закрыл глаза.
– Что ты делаешь? – спросила Иския.
– Тс-с, – Вильям сконцентрировался на темноте за закрытыми глазами.
Почувствовал, как вибрация нарастает. Распространяется по позвоночнику вверх, дальше в руки и голову. Когда он снова открыл глаза, то сразу увидел парящие над глобусом светящиеся знаки. Некоторые были крупнее и светились ярче.
– Ты что-то видишь? – услышал он доносившийся издалека голос Искии.
Один из знаков теперь светился гораздо сильнее других. Так же светился крестик, появившийся там, где на глобусе должен быть север. Вильям повернул глобус так, чтобы совместить светящийся знак и крестик. Услышал щелчок. Знак пропал и появился новый. Вильям снова повторил процедуру. Еще один щелчок где-то вдалеке.
– Что происходит? – Иския ухватилась за стол.
Теперь и Вильям почувствовал, что весь кабинет дрожит.
– Мне это не нравится! – выпалила Иския.
– Мы движемся, – Вильям уставился на шариковую ручку, катившуюся по столу. – Вся комната движется.
– Как лифт?
Вибрации прекратились так же внезапно, как и начались. Вильям и Иския прислушивались, но больше ничего не происходило.
– Что будем делать? – прошептала она и придвинулась к нему ближе.
Вильям окинул комнату взглядом.
– А не может ли быть… – пробормотал он и подошел двери.
Он положил руки на холодную поверхность и осторожно надавил. Дверь открылась, и Иския судорожно вздохнула.
За дверью была кромешная тьма, потянуло холодом. Они были совершенно в другом месте. Комната повернулась. Вильям сделал шаг к двери и остановился.
– Осторожно, – сказала Иския, – я слышала столько историй…
Вильям знал, что выбора нет. Если он хочет что-то выяснить о дедушке, остается только одно. Он шагнул в темноту. Впереди слышалось слабое жужжание, и больше ничего.
– Нас тут двое, – Иския закрыла дверь за ними. Вильям улыбнулся.
Внезапно над головой у них защелкала и замигала сотня ламп. Черно-белый фейерверк, потом клацанье стихло, и глаза привыкли к свету.
– Ничего себе! – воскликнула Иския и потерла глаза.
Перед ними открывался огромный белый зал высотой метров двадцать. Он был заполнен возвышавшимися над ними бесконечными рядами архивных папок.
На потолке были маленькие вентиляторы, а дисплей на стене рядом с ними показывал уровень влажности – очень низкий.
– А что, если то, что мы ищем, под самым потолком? – сказала Иския и указала вверх на полки.
– Должен быть способ туда попасть, – сказал Вильям, огляделся и увидел висевшую на ближайшей полке табличку. «Осторожно, Лайка!» было там написано от руки.
– Что еще за Лайка? – Он посмотрел на Искию.
– Понятия не имею. Но мне это не нравится… – она замолчала. – Тс-с, – прошипела она.
Они прислушались.
– Там что-то есть, – прошептала она.
