– Хиетт… – снова подал голос комендант.
– Может, это стало причиной, или в какой-то момент он счел, что простой благодарности для него недостаточно. А, может, решил, что по праву победителя может взять все, что он желает. Тем более, что потом можно будет все свалить на мертвых бандитов. Кто его знает, о чем думал благородный командир вайсбриге, когда встал, закрыл дверь клетки на замок, а затем схватил мою мать и…
Ее голос сорвался. В тишине, нарушаемой лишь всхлипами Фремм, все услышали, как она судорожно выдохнула воздух сквозь сжатые зубы.
– Так о чем ты думал, Эльдрик? – спросила Хиетт, и в ее глухом голосе, послышалась закипающая, но с неимоверной силой сдерживаемая ярость. – О чем ты думал, когда рвал на ней, одежду? Когда прижимал ее, к полу и затыкал ей рот, чтобы никто не услышал ее криков? Замечал ты ее ужас? Ее боль?! Посмотри на свою дочь, и скажи мне! А еще скажи, что ты чувствовал, когда потом совал ей деньги, пытаясь купить ее молчание?! Ты испугался? Или решил проявить щедрость?! Так вот они, две сотни монет, она не потратила не цвейда! Пересчитай!!!
Ее крик, заставил зазвенеть бутылки на полках. Фремм в ее руках вся сжалась и, зажмурившись, втянула голову в плечи. Раг`эше шагнула в сторону, дернув девушку за собой. У ее ног лежал небольшой мешочек. Размахнувшись, она изо всех сил пнула его ногой. Глухо звякнув о стену он тяжело упал к ногам Эльдрика и Сигилль. Комендант, вздрогнув, шарахнулся от него, увлекая за собой жену, но она вдруг резким движением освободилась из его рук и рванулась было вперед, но внезапно возникшая на пути Мэй Си, преградила ей дорогу.
– Пусти меня… – прорычала Сигилль – Пусти!
– Если хотите, чтобы она осталась жива – не двигайтесь с места.
Было в ее негромком голосе что-то такое, что Сигилль вздрогнула и попятилась. Эльдрик протянул к ней руку и хотел было что-то сказать, но жена, дернувшись, посмотрела на него со смесью презрения и брезгливости:
– Не смей прикасаться ко мне!
Протянутая рука повисла в воздухе.
Кин Зи, которому, как всем санорра, темнота не мешала наблюдать за Хиетт и ее жертвой, увидел, как раг`эше зажмурилась и ее лицо исказилось гримасой боли. Когда она открыла глаза, по ее щекам катились слезы. Но голос ее, прозвучавший из темноты, был негромким, и спокойным, хоть и полным горечи:
– А ты знаешь, Эльдрик, как она жила дальше? Знаешь, что, вернувшись домой, она дни напролет сидела молча на пороге дома, погруженная в собственные мысли? Когда ее спрашивали – отвечала что-нибудь, потом снова замолкала. И так продолжалось день за днем, месяц за месяцем. У нас большая семья, и она всегда была окружена заботой и вниманием. Даже когда стало понятно, что она ждет ребенка…
Сигилль так резко обернулась к ней, что Хиетт замолчала. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Когда стало понятно, что она ждет ребенка, она не осталась одна: ее берегли, ей помогали. Она была молода и очень красива, и не раз охотники звали ее в жены обещая воспитывать малыша как своего собственного. Мама принимала их, но каждый раз, когда она слышала объяснение в любви, с ней что-то происходило: она вдруг зажмуривала глаза, закрывала голову руками и начинала так страшно кричать, что все боялись, что произойдет выкидыш.
– Хватит! – Эльдрик сжал кулаки. – Хочешь убить меня – давай! Отпусти Фремм и Сигилль и делай что хотела!
Он шагнул вперед, но Мэй Си подняла руку и он отступил.
– Папа!!! – закричала Фремм
– Мой рассказ надоел тебе, Эльдрик? – спросила Хиетт по-прежнему надежно прикрываясь ей от Кин Зи. – Как быстро. А я слышала его бесконечное количество раз, с того самого дня, как появилась на свет. Все считали, что мое рождение исцелило разум моей мамы. Теперь она все время проводила у колыбели, заботясь обо мне, а не сидела на улице, шепча что-то себе под нос. Но никто не знал, что каждый день, наклоняясь надо мной, она рассказывала мне, эту историю. Каждый день, изо дня в день, понимаешь ли ты, что это такое Эльдрик?! Ее лицо, ее шепот и твое имя – вот мои первые воспоминания.
Она взглянула на коменданта и ее глаза желтыми огоньками блеснули в темноте.
– Она рассказывала мне все. Во всех подробностях. Каждый день. Из года в год. Просыпаясь, я уже знала, с чего начнется мой день. Засыпая, я знала, что услышу на ночь. Иногда я плакала, просила ее прекратить, но она, казалось, не слышала меня. А иногда я отказывалась ее слушать, убегала на улицу – и тогда плакала она. Просто сидела – и плакала, как маленькая. Я не могла этого видеть, не могла даже думать об этом – и поэтому подходила к ней, садилась рядом, брала ее за руку и сама просила рассказать мне обо всем. Чтобы все закончилось, чтобы рядом со мной снова была моя любящая и заботливая мама.
– Почему вы не рассказали обо всем вашему х`елеш? – вдруг спросил Тэй Зи
– Однажды я сказала маме, что мы должны рассказать обо всем главе нашего рода, – ответила Хиетт. – Услышав это, она схватила меня за плечи, прося не делать этого. Я настаивала. Тогда она застонала, начала бить себя в грудь и царапать свое лицо ногтями. В ужасе от ее поведения, я пообещала, что никогда и никому ничего не скажу.
Сигилль, которая не отрываясь смотрела на нее, перевела взгляд на Мэй Си. В этом взгляде был немой вопрос.
– Она говорит правду, – сказала санорра.
– Сигилль… – Эльдрик шагнул к ней.
– Отойди… – сквозь зубы процедила женщина.
– Знаешь ли ты, Эльдрик, как часто я плакала, когда снова, слово в слово, слушала рассказ мамы? Как часто я прокусывала губы до крови? Знаешь ли ты, как часто я хотела разбить себе голову о скалу, лишь бы больше не слышать того, что она рассказывала? Как часто я просила у повелителя пламени и нашего покровителя Эшге исцеления для мамы, сил для себя, или ее безумия, которое дало бы мне эти силы? И однажды, когда она снова вела свой рассказ, я поняла, что должна сделать. Я взяла ее руку, прижала ее к своему сердцу и пообещала, что Эльдрик Скелл, командир белой команды, ответит за то, что совершил. Пока я говорила, она словно и не слышала меня. Но как только я закончила – замолчала и она. И никогда более не заговаривала о тебе.
Кин Зи услышал приглушенный топот. Кажется, в дом осторожно входило множество народа. Острый слух Хиетт тоже различил этот звук, и она усмехнулась.
– Через несколько дней начался набор в гарнизон Аверда и я отправилась в Центральные Земли, – продолжила она. – Здесь узнали мою историю, точнее ту ее часть, что была известна всем, и мое желание служить сочли вполне обоснованным. Следующие несколько лет я училась думать как вы, гельды, жить как вы, владеть вашим оружием, драться и убивать как вы. Я дала обещание защищать ваши границы и не щадить ваших врагов. Я изучала вашу историю, чтобы лучше понять причины, заставившие тебя, Эльдрик Скелл, сделать то, что ты сделал. И в какой-то момент я вдруг почувствовала, что начинаю сомневаться, что моя решительность слабеет. Я по-прежнему считала, что то, что ты совершил, требует наказания, но стоит ли это твоей жизни? Не слишком ли многого я собираюсь тебя лишить? Может быть, годами наблюдая безумие моей мамы, я начала думать как она?
