– У вас совсем чувств нет, да? – отдышавшись, поинтересовалась Лука. Залпом допила кофе, поднялась. – Я ухожу. И вы не смеете меня задерживать!
Капитан выкинул мокрые салфетки в ведро, подвинул к себе пропуск, взял ручку. Вздохнул.
– Будьте очень осторожны, гражданка Должикова! Во всем этом есть нечто мне непонятное. И меня это пугает… Да-да! Пугает.
Лука наморщила нос. Арефьев не выглядел испуганным. В его глазах горели дикие огоньки азарта гончей, вставшей на след!
Дверь в кабинет вдруг открылась, впуская невысокого полноватого паренька с папкой под мышкой.
– Мефодий, можно к тебе? Ой, извини!
– Сейчас, Слав, минуту…
Капитан размашисто расписался в пропуске и отдал посетительнице.
– Будьте осторожны, Лука! Если что, мой телефон у вас уже есть!
Она пожала плечами, забирая бланк, развернулась, прошла мимо Славы с папкой, и тут накатило…
Изломанное тело куклой на железнодорожных путях…
Галька, пропитавшаяся багровым…
Лука качнулась на полненького. Тот, пытаясь удержать девушку, выронил папку, и листы распечатанных фотографий разлетелись по кабинету.
Тело было снято с разных ракурсов: справа, слева, сверху, с моста над путями.
Галька… Кровь…
Лука дышала, как выброшенная на берег рыба. Хлесткий удар воды по лицу привел ее в себя. С непередаваемым ужасом она смотрела на фотографию ботильона со сломанным каблуком, отлетевшую прямо ей под ноги.
* * *
– Вы не ошибаетесь? – Арефьев внимательно смотрел на Луку. Его коллега занял наблюдательный пост на подоконнике.
Лука потерла ладонями щеки. Даже если бы она не видела лица этой девушки, когда та садилась в машину, даже если бы не обратила внимание на ботильоны, – запомнила ощущение, которое в ее душе ранее никто не вызывал. Но как объяснишь полицейским, что оно, ощущение, так же индивидуально, как и отпечатки пальцев!
– Не ошибаюсь. Я видела ее в тот день садящейся в машину… Какую-то иномарку, большой черный седан… Номера не помню… Не знаю, почему обратила на девушку внимание, наверное, из-за очень высоких каблуков!
– Она выглядела расстроенной или, скажем, потерянной? – уточнил Слава.
– Нет, – удивилась Лука, – наоборот, шла уверенно, в машину садилась с улыбкой.
– Еще раз напомните, когда это произошло? В какое время? – прищурился капитан.
Лука вздохнула. Права была Анфиса Павловна, когда говорила, что нужно учиться властвовать собою! Сдержала бы «приступ Дара» и вызванные им эмоции, уже была бы на улице! А так пришлось уточнить дату и время.
Полицейские переглянулись с явным недоумением.
– Вы точно уверены, что садилась она в черный лимузин?
Лука уже готова была вспылить, когда Мефодий успокаивающе поднял ладони.
– Позвольте, я поясню. Девушка покончила с собой… Или это выглядит так, будто она покончила с собой. В процессе оперативно-разыскных мероприятий было установлено, что в последний раз ее видели там же, где и вы, но… – он сделал эффектную паузу, – …садящейся в бордовую «девятку»!
Вот это да!
– Я не вру, – устало сказала Лука. – А что значит «выглядит так, будто она покончила с собой»? Ее убили, инсценировав самоубийство?
Валентина Игоревна Должикова… мама обожала криминальные сериалы, там часто такое показывали!
– С моста Богуславова спрыгнула сама, – тяжело вздохнул с подоконника полненький Слава, – камеры слежения зафиксировали. Никто ее не толкал, на ухо ничего не шептал… По словам родных и близких, она была жизнерадостной и отзывчивой, и причин для самоубийства никто назвать не смог! Но… тем не менее!
Последовала пауза. В мыслях у Луки царил хаос, и, пока еще далеко, грозовым фронтом ощущалась приближающаяся беда… Полицейские переглядывались друг с другом, видимо, решая, что делать дальше.
– Миф, я, пожалуй, пойду. – Слава слез с подоконника, забрал со стола свою папку. – Вам, девушка, спасибо за помощь!
Лука пожала плечами и поднялась. Человек мертв – никакая помощь уже не спасет его!
– Подождите! – Арефьев поднялся. – Я вас провожу к выходу.
– Надеетесь с Муней столкнуться? – сообразила Лука. – Так она как привезла меня, сразу и уехала…
– Не повезло! – лукаво усмехнулся капитан. – Ну все равно провожу!
Пока они шли до выхода по длинным, почти безлюдным коридорам, по лестнице, минуя лифт («В движении – жизнь!» – пояснил Мефодий), Луке не давала покоя одна мысль. Она ее мусолила на протяжении всего пути и у дверей спросила:
– Я только одного не пойму – почему самоубийством занимается какое-то суперпуперспециальное управление ГУВД?
Капитан подождал, когда мимо пройдут двое мужчин, спорящих о чем-то друг с другом, наклонился к Луке вплотную и прошептал, обдавая ее запахом кофе:
– Потому что оно, такое, за последние несколько лет не единственное…
* * *
До работы оставался час. Идти в клуб, на люди, Луке после увиденного и услышанного не хотелось. Еще меньше хотелось попасть под проницательный взор Анфисы Павловны и, мекая и бекая, пытаться не отвечать на ее вопросы о том, как прошел день. Поэтому в первой попавшейся палатке она купила пачку сигарет и забрела в маленький скверик неподалеку от «Черной кошки».
На улицы уже опустились сумерки. Влажные глаза светофоров моргали, отражаясь в мокром асфальте, – накануне потеплело, по дорогам потекли ручейки, а снег покрылся темной, грязной, ноздреватой коркой. В сквере было немноголюдно, но мамочки с детьми и колясками, старушки, ведущие под руку друг друга, собачники с питомцами в смешных одежках регулярно проходили мимо.
С наслаждением затянувшись, Лука выпустила вверх струйку дыма… и закашлялась от неожиданности, обнаружив рядом высокую фигуру в «брезентовой» куртке, кожаных перчатках с обрезанными пальцами и с неизменным рюкзачком. Почему-то ей и в голову не пришло спросить, как он ее нашел.
– Травишься зачем? – поинтересовался Ярослав Гаранин, садясь рядом.
– Рюкзак смешной… Зачем такой тебе? Просто интересно, – откашлявшись, вернула вопрос Лука.
И заметила, как его рука с сильными красивыми пальцами бережно похлопала рюкзачок по боку.
– Это мама Алусе из Венеции привезла, – улыбнулся он. Улыбка вышла невеселой. – Вы же с ней уже знакомы…
– Хороший ребенок, – кивнула Лука, стараясь не смотреть на собеседника. Но не выдержала, ляпнула: – Ну как же так получилось, а? – Недокуренная сигарета полетела в сторону. Мелькнул огонек оранжевой дугой в темноте. – Прости…
Гаранин повернулся к Луке.
– Знаешь, я сам себя спрашиваю – почему… Ответа нет! – И резко перевел тему: – На самом деле я тебя искал, чтобы поблагодарить. Ты молодец, про драку хорошо придумала. Она психует, если я два раза в неделю не появляюсь. А из-за поездки той пришлось пропустить.
