– Логинов жив? – уточнил коллега.
– Звонил с утра в больницу – состояние улучшилось. С подобными ранениями и так быстро пойти на поправку – удивительно живучий организм! Повезло парню!
– Согласен! – Слава плеснул кипятку в чашку Арефьева, поставил рядом банку с кофе и, вернув чайник на место, сел за стол.
– Все эти люди посещали клуб «Черная кошка» в один и тот же день – это единственное, что их связывает… Никто из них не имел отношения к фонду Эммы Висенте, так же как и твои подопечные…
– А кстати, – перебил его Слава, – прости, Миф, как-то мимо меня то дело прошло. Чем он занимался, этот пресловутый фонд? Благотворительностью?
– И этим тоже. Но в основном поддержкой научной деятельности в области медицины, биологии и фармацевтики и грантами для студентов, обучающихся в том числе за рубежом. У госпожи Висенте были очень своеобразные увлечения: предприятие для производства сувениров и игрушек, загородный клуб и две элитные конюшни, несколько приютов для животных, поддержка городских хосписов…
Слава крякнул и почесал затылок.
– Разносторонняя дамочка… была!
Арефьев размешивал ложечкой сахар в кофе, раздраженно косясь на фотографии.
– Знаешь, я уже думаю, что хваленое чутье меня подводит! Ничего, никаких зацепок! Ну вот с этими, последними, суди сам – почерк при покушениях разный. Или разные люди – и кому тогда охота связываться с такой толпой наемных убийц? – или один и тот же, практикующий разнообразные способы убийства. С какой целью?
– Сбить с толку следствие! – уверенно сказал Слава.
Капитан пожал плечами.
– А если мы совсем ошибаемся?
– В смысле? – удивился коллега.
– Если твои подопечные – жертвы плохой экологии и неустойчивой психики, и только? А мои – обыкновенного маньяка, помешанного на различных способах совершения преступления?
Слава снова почесал в затылке.
– Пусть, – наконец покладисто согласился он, – но если так, какого черта тогда ты маешься тут ночами, портишь здоровье лошадиными каплями никотина и литрами кофе?
Мефодий вскочил и заходил по маленькому кабинету, как загнанный в клетку зверь. Затем остановился, постучал себя в грудь кулаком:
– Потому что вот здесь мне что-то подсказывает, что есть в этих событиях общий стержень, и он, этот стержень, основной! А еще, – он помрачнел сильнее, – чутье мне подсказывает, что наш не определившийся с любимым способом убийства друг на этом не остановится!
– Думаешь, таки маньяк? – покачал головой Слава.
– Думаю… Да ничего я не думаю! – вспылил капитан. – Мы все время что-то упускаем из виду – раз, нам не хватает информации и показаний свидетелей – два! Расколоть можно кого угодно – но эти, заметь, все как один молчат или говорят то, что мы уже знаем. Или – третий вариант – они говорят все верно, но мы понимаем их неправильно…
– Это как? – вытаращился собеседник.
– Вот и я хотел бы знать – как! – вздохнул капитан, вновь садясь за стол и вороша фотографии. Затем взглянул на коллегу: – Прости, я тебя заговорил! Ты зачем пришел-то?
– У меня для тебя подарок, – заговорщически улыбнулся тот. – Точнее, для меня, но раз ты моим делом тоже интересуешься…
Арефьев подался вперед, его глаза заблестели. Словно и не было бессонных ночей, литров кофе и выматывающей усталости.
– Выкладывай!
– Вот, – Слава достал телефон, – фотка из телефона погибшей Богуславовой. Опросили ее друзей – никто этого парня не узнал. А вот страничка «ВКонтакте» другой погибшей, некоей Вилковой Алены… узнаешь?
– Мне кажется, я видел этого парня входящим в клуб, – прищурился капитан. – Качок, однако!
Слава засмеялся:
– Ничего, мы и с качками работаем!
* * *
Утром Яр завез Луку домой – покормить и приласкать кота, показаться на глаза Анфисе Павловне, а затем они поехали в больницу. С ребятами договорились встретиться в десять, чтобы навестить Саню. Едва войдя в вестибюль, Лука заметила в углу ту самую ведьмочку, что уходила с Логиновым из клуба, и подошла к ней.
– Здравствуйте, вы к Сане?
– Тебе какое дело? – огрызнулась та, высовывая нос из мехового воротника шубки.
Лицо ненакрашенное, глаза припухшие.
– Хотела узнать, почему вчера, уходя с тобой, он был здоров, а потом попал в больницу, – пожала плечами Лука, перенимая стиль общения собеседницы.
Рыжая вскочила, ее волосы разметались по воротнику. Оттеняемые темно-коричневым мехом, они показались еще красивее, а лицо – в противовес – бледнее.
– Ты что же, думаешь, я виновата в том, что случилось? Да я ему жизнь спасла, если хочешь знать!
– Это как же? – вежливо поинтересовался Гаранин из-за спины Луки.
Рыжая окинула его оценивающим взглядом и сникла.
– Он у меня телефон забыл, я побежала за ним и нашла у подъезда истекающим кровью, – неохотно пояснила она. – Вызвала «Скорую»…
– Хочешь его навестить? – уточнила Лука. – Тогда давай с нами!
– Вас не пустят… Никого не пускают, – проворчала рыжая. – Я тут с шести утра сижу.
– Тебя как звать?
Лука посмотрела улицу – к вестибюлю шли Муня с Витом и Димыч.
– Маргарита.
– Я – Лука, это Яр, мой парень. А вон идут наши друзья.
Гаранин спокойно положил руку ей на плечо, будто подтверждая, что да, «ее парень». Лука ощутила гордость. Здорово как говорить такие простые два слова!
– Привет! – ребята подошли к ним.
– Я созвонилась с родителями Сани, они сейчас у него, – чмокнув Луку в щеку и косясь на рыжую, сообщила Муня. – Ему уже гораздо лучше, опасность миновала. Как только переведут в обычную палату, мы сможем к нему подняться.
– Так быстро опасность миновала? – удивилась Лука.
– Так у Сани оба предка – целители, – улыбнулся Димыч, – два целителя, да еще для родной крови – сила!
– Что ж… Подождем! – вздохнула Муня и села на банкетку.
– Я все-таки пойду, переставлю машину, – сказал Вит, – вон и место освободилось.
Муня рассеянно махнула ему рукой – смотрела в телефон, который только что звякнул. Смотрела и улыбалась.
Луке не стоило никаких усилий вызвать картинку с экрана в собственном сознании: «Доброе утро, Мунечка!»
Доброе утро, вот, значит, как? Судя по выражению лица той, которой было адресовано сообщение, Виталию Алейнику грозило скорое одиночество.
В вестибюле ребята прождали около часа. В основном молчали, иногда лениво переговаривались. Лука привалилась спиной к груди Яра и дремала: ночью поспать толком не удалось.
