В центре стола стоял закопченный, пахнущий дымом самовар. Акико и Николай прихлебывали горячий сладкий чай прямо из блюдец. Согреваясь изнутри, Акико не могла не признаться себе, что русский вариант чайной церемонии тоже имеет право на жизнь.
Николай стыдился, что ему нечего предложить к чаю, кроме сухарей из белого и ржаного хлеба, заготовленных еще осенью Александром Ивановичем. Оба слегка стеснялись того, что произошло, за столом висело неловкое молчание.
Первой начала разговор молодая японка, как-никак, она все-таки была разведчицей. Она поставила блюдце, снизу вверх посмотрела на Николая.
- Меня зовут Акико. Мне ужасно стыдно, - она отвела в сторону глаза, - я очень Вам благодарна. Вы спасли мне жизнь!
Блинов хлебнул из блюдца и испуганно закашлялся.
- Меня зовут Николай, я ничего особенного не сделал, уж Вы извините, если что не так.
Акико улыбнулась.
- Вы мой спаситель, - вновь повторила она.
Николай посмотрел на нее, она ответила взглядом.
- Хорошо, - Николай почувствовал, что его жизнь снова круто изменилась, - давай на ты!
Акико тоже почувствовала серьезность момента, и молча кивнула.
Они сидели напротив друг друга за грубым деревянным столом, но два биополя уже слились воедино.
Судьба вытянула из своей пряжи две нити, и прочно связала их в одну.
Глава 42
Саламандра, Гном и Ван Шен покидают Крым. Лунин остается в Ботаническом Саду. Немного поиграем в Вэй Чи.
Саламандра, Гном, и Ван Шен заняли места в фирменном поезде Симферополь - Санкт-Петербург. Друзья уже не удивлялись, что они были единственными пассажирами в вагоне. Пьяный проводник даже не потрудился встретить публику. Ребята занесли рюкзаки в пустое купе.
- Вот и все. Встретили новый год в Ялте, как и договаривались, пора домой. - Саламандре было очень и очень грустно.
- Еще увидимся! - Лунин помог закинуть на багажную полку рюкзаки и сумки с вином.
- Может поедешь с нами?
- Нет, Ван. Я остаюсь. Растения, понимаешь. У нас дуб пробковый сохнет.
- Совсем на деревьях помешался, друид ты наш, - начал подкалывать Гном.
- Оставь, хоть один человек чем-то вечным занимается, - Саламандра обняла Лунина и чмокнула его в щеку.
Сергей поцеловал ее в ответ, пожал руку Гному, обнялся с Ваном, похлопал его по спине.
- Пока, ребята, - он развернулся и пошел прочь.
Поезд дрогнул, и медленно покатился на Север. Саламандра, не снимая куртки, завалилась на верхнюю полку. Гном тупо глядел перед собой. Ван сел для медитации, прислушался к шуму колес. Этот стук опять навеял ему воспоминания.
. . . Ли Мэй уже давно жила в доме своего отца, но Ван еще ни разу не виделся с ней. Когда он заговорил с Туном Чжао об этом, тот ответил неожиданно резко:
- Ты ведешь себя так, будто ты не жених, а уже муж моей дочери! Разве я не говорил тебе, что сначала необходимо выполнить все полагающиеся обряды?
- Какие обряды? - Ван стал догадываться, что за гостеприимство в этом доме придется платить дорогой ценой.
- Всему свое время, - Чжао неожиданно смягчился, ласково потрепал Вана по плечу, - как твои успехи в тренировках?
- Пока не очень, - откровенно признался Ван, - Вэй Чи дается с трудом.
- А! - засмеялся Чжао, - старый Сунь совсем замучил тебя! Всем поначалу трудно. Запомни, чтобы понять правила Вэй Чи, достаточно пяти минут, чтобы научится как следует играть, требуется пять лет!
Тун посмотрел на окружающие горы. Они терялись в глубоких облаках. В воздухе чувствовалась сырость - начинался сезон дождей. Тун поплотнее запахнул свою одежду и пошел по аллее, увлекая за собой Ван Шена. Нагибаясь под влажными ветками глицинии, они вышли к пруду.
- Ты еще молод, у тебя много времени впереди. Не трать его даром. Пока есть возможность обучаться Вэй Чи, используй ее, работай с полной отдачей. Смотри партии мастеров древности, современных чемпионов. Играй как можно больше с разными соперниками, - Чжао прошел по мостику и направился к беседке. Ван следовал за ним.
- Я буду упорно тренироваться, но какой в этом прок? В мире и без меня достаточно мастеров.
- Вэй Чи - это “разговор без помощи слов”, ничто так не помогает раскрыть внутренний мир другого человека, - Тун Чжао посмотрел Вану в глаза, на мгновение их взгляды, казалось, высекли искры, - даже в смертельном поединке твой противник так не раскроет свою истинную сущность, как в этой игре.
Ван выпрямился, устойчиво поставил ноги, глубоко поклонился Туну:
- Прошу Вас сыграть со мной!
- Давно бы так! - откликнулся Тун. - Сыграем сегодня же.
Он повернулся и пошел прочь. Ван не мог видеть, что уголки глаз Туна лучились улыбкой.
Партия с Туном началась глубоко за полночь. В центре павильона горел большой красный фонарь, маленькие вращающиеся светильники дробили пространство зала мелькающими цветными лучами. Доска для игры была ярко освещена чистым белым светом, льющимся непосредственно из-под большого фонаря. Остальное пространство терялось в игре мрака и движущихся цветных лучей. На фонариках были написаны иероглифы, и когда такой луч попадал на плоскую поверхность, цветные надписи скользили по ней, пробуждая какие-то глубокие изначальные ассоциации, воспоминания. Висящие тонкие ширмы и подвески изменяли геометрию окружающего пространства, вызывая ощущение бесконечности маленького зала.
- Как красиво! - не удержался от восхищения Ван.
- Это сделано специально, - отвечал из полумрака старый Сунь, - Вэй Чи является только моделью реального мира, но наши желания и поступки в игре полностью соответствуют нашему поведению в жизни. В этом помещении доска является единственной реальностью, выявляющей внутреннюю сущность соперников, все остальное - иллюзорно.
- Однако, начнем! - Тун Чжао удобно устроился на скамье, укрыл ноги теплым пледом.
Ван привычно поставил в точки-звезды фору из девяти камней.
- Не пойдет! - отрезал Тун. Сегодня сыграем на равных. Пусть нашему общению не будут мешать стереотипы форовой игры.
- Хорошо, учитель! - Ван совершил положенный обычаем поклон. Тун наклонился в ответ.
Ван выпрямился, взял себя в руки. Закрыл глаза, расслабился. Он сейчас так же терялся в бесконечности мрака, как и Тун Чжао, как и старый Сунь. Ван прислушался к шуму дождя, ветру, скрипу деревьев за окном. Он отчетливо различал шуршание веток, шорох срываемых листьев, непрерывную дробь дождя по черепице. Он слышал, как шумела вода, далеко выбрасываемая с изогнутой крыши, как ее струи разбрызгивались, попадая в каменные желоба водостока.
Он понял, что для борьбы с мастером изберет сегодня стратегию воды. Никаких схваток грудь в грудь, никакого открытого противодействия. Уклоняться, растекаться по свободному пространству, проникать в щели обороны. Уступать, уклоняться, чтобы бы не дать себя рассечь и изолировать.
