Гном сидел на деревянном табурете и жаловался Саламандре:
- Понимаешь, сначала я начал каждый день чистить зубы и мыться. Потом я стал дома убираться! - он отхлебнул из стакана горячий чай и шепотом продолжил:
- Наверно я схожу с ума. Понимаешь, иногда я просыпаюсь ночью, и мне хочется идти чистить нужники! Они мне снятся, они постоянно стоят передо мной - деревянные, каменные. Я вижу их даже закрыв глаза - грязные немытые отверстия - один, два - тысячи и тысячи нужников.
Саламандра не удержалась, прыснула со смеху и облилась горячим чаем. Она хохотала до слез. Гном вытащил из кармана платок, стряхнул с нее капли:
- Умоляю, никому не рассказывай. Кроме того, мне часто хочется маршировать, я что, болен?
Ван похлопал Гнома по плечу и протянул ему рюмку с Крымским портвейном. Гном отрицательно закачал было головой, но Ван улыбнулся и попросил:
- Ничего, сегодня можно, в честь праздника. Я разрешаю.
Гном поставил на стол стакан с чаем и принял от Вана вино.
- Господа! Сегодня, в этот замечательный день, я предлагаю поднять первый тост за страну, в которой мы родились, за великую и славную Россию!
Народ, хорошо знающий Гнома, слегка офигел.
- Гена похоже пьян? - удивилась подруга Саламандры.
- Господа! - продолжил Гном, - Я так же предлагаю Вам выпить за наши славные воинские традиции, за непобедимость русского оружия!
- В Афгане уже прославились - дальше некуда! - раздалось из-за стола.
- Не в силе Бог, а в правде! - продолжил Гном. - Господа, сегодня я заявляю Вам, что прекращаю уклоняться от призыва и собираюсь на службу Родине! И коли подниму оружие за дело неправое, то за девять грамм не обижусь. А коли выпадет защищать вас всех, и в особенности наших прекрасных дам - жалеть врага не буду!
Гном выпил стоя, и расхрабрившись, поцеловал Саламандру.
Ван, отвернувшись лицом к стене, спросил:
- Оранжево-Красный, хочешь слегка повоевать?
- Да хоть сейчас! Хорошо бы ту бомбу взорвать!
Вана передернуло.
- Нет, пожалуй ты не подойдешь. Остынь слегка.
Ван покопался по биополю, вызвал дух старого наемника-варяга, подобранного им в окрестностях Тепе-Кермена.
- Здравствуй, Торин! Повоевать хочешь?
- Это смотря за что. Надоело мне зря кровь проливать.
- Побудь пару лет с моим другом, последи, как ты тогда говорил? А, чтоб не лез на рожон!
Торин выбрался из своей Валгаллы, заговорил низким хриплым голосом, обращаясь только к одному Вану:
- Хорошо, я согласен. Присмотрю на первых порах за мальчишкой. Но через пару лет, извини, я вновь захочу отдохнуть.
- Большего не требуется. Кстати, передай Курту Вернике, что он свободен. Пусть возвращается в Фатерлянд. Кажется, один из присутствующих здесь гостей собирается через пару месяцев в Германию.
Саламандра затрясла Вана за плечо.
- Ваня, очнись! Опять замедитировал. Представляешь, Гена собирается в Армию!
- Да? Тогда я должен выпить с ним.
Ван налил две рюмки вина, поднес одну Гному.
- Выпьем по-нашему.
Они взялись за рюмки двумя руками, держа их на уровне сердца, поклонились, подняли до лба.
- Будь здоров!
- Кампей!
Они выпили, поставили рюмки. Паренек с губной гармошкой заиграл “Августина”. Все засмеялись.
Гном вырямился, оттер рукой несуществующие усы, и провозгласил:
- Веселие Руси есть питие!
Ван окончательно пригрелся и стал подремывать в глубоком старинном кресле.
Глава 45
Сато налаживает отношения с китайцами. Похоже, формируется новый союз. Итосу начинает осуществлять свои коварные замыслы, но его пока ждет неудача.
Сато закончил уборку в комнате, прибрался на кухне. Ему нужно было поесть, но обедать в одиночестве не хотелось. Сато взял печенье и коробку шоколадных конфет. Закрыв за собой дверь, он отправился к Ян Гуйсян.
Сато не был частым гостем в китайской общине, и компания, собравшаяся на теплой кухне, с удивлением посмотрела на него.
Не обращая внимания на удивленные взгляды, Сато прошел к столу, положил печенье и конфеты. Она табуретка была свободна, и он сел на нее.
Красавица Ян подала гостю чашку не лучше и не хуже, чем остальным, налила чаю. Сато согрел руки, осмотрел присутствующих. Среди собравшихся сидел очкастый Сунь Цзинь - глава студенческого землячества.
- Нимен Хао! - поприветствовал собравшихся Ешинака.
- Привет! - отвечал по-русски Сунь Цзинь, - как дела?
- Плохи дела, - признался Сато. Домой хочу уехать.
- У нас тоже плохо. Одна вещь пропала, до сих пор никто найти не может, - Сунь в упор посмотрел на Ешинаку.
- Значит, не там ищут! - ответил Сато.
- Да если бы знать, где искать. Россия велика.
- Китай тоже велик.
- Ты был в Китае?
Сунь потянулся к шоколадным конфетам, посмотрел на реакцию японца, - можно?
- Конечно, угощайтесь! - Ешинака разорвал обертку печенья, - В Китае я пока не был.
- Вы хотели бы посетить Китай? - поинтересовалась Гуйсян.
- Я бы с удовольствием провел лет пять в Китае, - признался Сато.
- Вас, японцев вечно тянет в Китай, - резко высказался один из присутствующих. - Еще ваш Хидейоси хотел нас завоевать!
Все с интересом ждали реакции японца.
- Тоётоми Хидейоси был безумцем в последние годы своей жизни. - Реакция Сато была очень спокойной.
- А вторая мировая война, а бомбардировки Шанхая?
Этот вопрос был более резким. Все знали, что японское правительство еще не принесло официальных извинений.
- Мы осудили милитаризм, - просто сказал Ешинака. - Япония тоже сильно пострадала в той войне.
- Пожалуйста, кушайте и Вы! - красавица Ян подвинула к Ешинаке конфеты, поведя бровью в сторону спорщиков, давая понять, что непочтительно ссориться с гостем.
Сато с благодарностью взял конфету.
- А что Вы хотите посмотреть в Китае? - сменил тему один из студентов.
- Не знаю определенно. Просто хочется пожить рядом с людьми, рисовать, общаться. Может быть, посидеть в ресторане.
- Вы много рисуете? - поинтересовалась Гуйсян.
- Да, сейчас я заканчиваю книгу с рисунками.
- Знаю, комиксы, - заговорил Сунь Цзинь, - у нас в Китае они не так популярны, как в Японии.
