Больше всего это походило на материны драгоценности. В детстве Ли любил разбирать огромный сверкающий ком, втиснутый в сундучок, который отказывался закрываться. Наследнику Савиньяков нравились камни, золото и серебро, но интересней всего был выуживать из сверкающего сумбура нужное и собирать из колец, сережек, кулонов, ожерелий гарнитуры. Некоторые мать начинала носить, хотя изначально ей не приходило в голову прибавить к кэналлийскому гребню алатские серьги…
– Ли, Ли, открой!
Младший. Распихал свитских и ломится в дверь. Любопытно, как бы вели себя адъютанты, осуществи Арно свой выдающийся план. Впрочем, при живом Райнштайнере подобные накладки невозможны, и сидящие по приемным офицеры никогда не узнают, что братец Проэмперадора собирался выкрасть умилившую его убийцу. Разумеется, бескорыстно, в надежде на последующие цветочки для всех и везде.
Арно продолжал ломиться, кажется, он был не на шутку взволнован. Ли поморщился, однако ключ повернул.
– Хочешь к Эмилю в Гёрле? – как мог нежно осведомился Проэмперадор.
– Не хочу! – Арно завертел головой. – Она к тебе не приходила?
– Она? Теньент, когда вы ревнуете, соизвольте сообщать, кого и к кому.
– Тьфу-ты, кляча твоя несусветная! – Братец, начхав на субординацию, уселся на неразобранную постель. – Эта… Которую вы с бароном расстреляли. Ты только имени вслух не говори, нельзя!
– Оно не из тех, что произносят со сладкой дрожью и при каждом удобном случае. – Савиньяк вгляделся в раскрасневшуюся физиономию, дернул шнур звонка и сообщил: – Ты похож на разбушевавшегося дрозда. Судя по твоим намекам, девица не упокоилась?
– Она ко мне приходила! – На дыбы не вскинулся, похоже, все серьезно. Понять бы еще, Излом это или совпадение. У Иссерциала выходцев нет, у Дидериха и в сказках они ходят стаями. Когда они завелись? Почему?
– Валентин думает, я был средством – чем мог помог Арно, – а целью – ты и Селина, только до тебя трудней добраться. Он, то есть Придд, поскакал к девушкам, а я – сюда! Значит, ее не было?
– Увы. – Вбежавший Сэц-Алан явно готовился куда-то немедленно мчаться. И помчится. Завтра, к Валмону. – Согрейте для теньента вина и распорядитесь оседлать Грато. Арно, в каком состоянии Кан?
– Я его не загнал…
– Это радует. Приличного проэмперадора на севере найти легче, чем хорошего мориска. Теперь можешь докладывать. Казненную девицу называй «особа»; «она» для выходицы слишком поэтично.
– Она… Эта особа пришла к моему окну, только я уже переехал к Придду, а Валентин боится, что явится его сестра. Конечно, ее никто не убивал, и с собой она не кончала, зато пыталась колдовать. Валентин говорит: те, кто поднимал выходцев, пока не случится следующий излом, могут встать. Понимаешь, эта др… дама ненавидела семью, а «спруты» не знали, что она возилась с собачьей кровью, поэтому ее просто похоронили.
Валентин терпеть не может, когда разрывают могилы и все такое, к тому же прошло немало времени, и его сестра… другая, отдала ему адрианову эсперу. Придд взял, потому что у сестры, у живой сестры…
– У графини Ариго.
– Вот-вот! У нее теперь новое имя, выходец его не знает, а значит, не найдет. А еще графиня живет на острове, а ведьму похоронили на берегу, потому что в церкви Альт-Вельдера хоронят только наследников Вальков, а остальных – в форте.
– Очень интересно. Значит, Придды какие-то меры все же приняли. – Габриэла, убивавшая своими руками, в могиле, неужели у Гизеллы фок Дахе больше сил? Вряд ли, тогда в чем причина? Не в том же, что некоторые зовут «любовью»… – Вернись в Акону, братец.
– Иначе ты не поймешь! Валентин везде натыкал рябины и полыни, я-то думал, это сено от хозяйки осталось, оказалось, нет. Поэтому Гиз… особа ко мне не вошла, хоть я ее и позвал. Понимаешь, она совсем живая была и как будто замерзшая. Холодина, а она в одном платьице!
– Девушка в одном платьице в самом деле вызывает желание ее согреть. На тень ты, само собой, внимания не обратил?
– Потом, когда Валентин сказал! Я сперва решил отвезти ее к матери, но… Если б я просто ушел, получилось бы форменное дезертирство, вот я и попросил у Валентина отпуск…
Повествование прервал Сэц-Алан, за спиной которого высился Тобиас.
– Курьер от полковника Придда, – отрывисто дорожил адъютант. – Со срочным письмом.
– Давайте.
«Монсеньор, – почерк Придда оставался безупречным, но чернила в паре мест размазались. – Полагаю необходимым сообщить, что известная Вам фок Д., прежде чем отправиться к виконту Сэ, посетила девицу Арамона, однако в исполнении своих намерений не преуспела. По моим подсчетам, времени, прошедшего между двумя визитами, хватает лишь на то, чтобы пешком добраться от дома полковника Шерце до моей квартиры. Это доказывает, что, сойдя со своих троп, выходцы передвигаются с той же скоростью, что и обычные люди. Виконт Сэ, будучи верхом, опережает нежелательную гостью самое малое на три четверти часа. Я был бы Вам весьма признателен, если бы Вы согласились надеть эсперу, которая сейчас находится у виконта. Девица Арамона имела непродолжительную беседу с фок Д. и пришла к выводу, что ее ненависть направлена в первую очередь против Вас.
Так же не могу не известить Вас о крайнем беспокойстве девицы Арамона и баронессы Вейзель. Ваше самое краткое письмо окажет на обеих исключительно благотворное воздействие. В противном случае мне придется сопровождать девицу Арамона к Вам, так как удерживать ее в доме насильно мне по ряду причин представляется нежелательным.
Преданный Вам полковник Придд».
4
– Несчастный, – посочувствовал Анэсти Ракану Ворон. Негодяй так и стоял спиной к прикормленной казарами смерти. – Ужасная судьба, если вдуматься.
– Да ну?! – с готовностью взъярилась подуспокоившаяся было Матильда. – Я из-за этого суслика всю жизнь Закатным Тварям под хвост пустила…
– Одно другому не мешает, – весело заверил Алва. – Пусть рысь и подавилась сусликом, гибели суслика это не отменяет. Кто ловит, тот выбирает за двоих. Вы ловили?
– Убирайся к кошкам! – огрызнулась бывшая Матишка, будто Алва мог убраться. Будто она могла выдернуть из канувшей юности Анэсти и запихать туда Ферека, Адриана, шада… Бонифация, в конце концов! Брюха у муженька тогда не было, и говорил он, надо думать, по-человечески.
– Ловила, – внезапно призналась алатка. И как ловила! Подкупала, вступила в сговор с камеристкой, переодевалась в агарисскую мещанку, и все – чтобы сперва отыскать, потом подманить и наконец закогтить белокурого незнакомца. Да уж, поохотилась…
– Сударыня, – пропустил мимо ушей признание Ворон, – раз уж мы кого-то ждем, давайте обсудим один вопрос. Довольно-таки щекотливый. Мой отец с помощью межевых шадов скупал ваши драгоценности. Я, само собой, подтвердил его распоряжение, и в Алвасете лежит около двух третей того, что вы привезли в Агарис.
