Я вымученно улыбнулась в ответ, помахала ему рукой, он кивнул нам с Алексеем, сбежал со ступенек и исчез из моей жизни.
21
Алексей отступил вглубь квартиры, пропуская меня с моим рюкзаком.
Он подпирал плечом стену в прихожей, держал руки в карманах джинсов и молчал. Я вспомнила свой сон, внутренне усмехнулась тому, какой он там был радостный и возбужденный и каким чужим кажется здесь, сейчас, в реальности.
Я с грохотом выпустила из рук рюкзак, обошла его, подошла вплотную к Алексею, осторожно развернула его спиной к стене и поцеловала в губы. Для этого мне пришлось встать на цыпочки и притянуть к себе его голову.
Он не сопротивлялся, но первые пару секунд пришибленно молчал и не шевелился, потом наконец ответил на мой поцелуй, взяв меня обеими руками за шею, и стал точно таким же, как в моем сне: прижал меня к себе и, целуя куда придется, шумно вдыхал запах дыма и горной сырости, которым пропахли мои волосы.
– Ты почему здесь? Ты разве не в больнице?
– Я не мог пропустить твое возвращение.
– Он тут уже три дня ошивается! – наябедничал невесть откуда появившийся домовой, которого я тоже готова была расцеловать.
Я покосилась на его довольную лохматую морду, и он пояснил:
– Ну а чего, он приполз, я не мог его не впустить. Подыхать ему, что ли, на лестнице.
Чагин не выглядел совсем уж подыхающим: ну чуть похудевший, ну слегка побледневший, заросший щетиной, как тот же Паша, только что вернувшийся из похода. Я провела рукой по его груди, где, по моим воспоминаниям, была рана от бандитской пули, и ощутила под футболкой то ли бинты, то ли пластырь. Он прижал свою ладонь к этому месту и болезненно поморщился.
Я ткнулась лицом в его плечо, обхватила его обеими руками за талию и принялась сопеть, вспомнив, каким оставила его тут, возле двери, на лестнице, и как потом Павел сообщил мне, что он жив.
– Ты правда по мне плакала? – подозрительно довольным голосом спросил Чагин.
Я стукнула его кулаком по плечу, и он теперь уже сам поцеловал меня совсем не братским поцелуем. За своей спиной я услышала довольное хихиканье Тролля.
Я приняла душ, почувствовала себя цивилизованным человеком. Алексей хозяйничал на моей собственной кухне и принимал меня как дорогого гостя: поставил чайник, вынул из холодильника каким-то чудом оказавшиеся там съестные припасы: ветчину, сыр, пачку сливок. От моего придирчивого взгляда, правда, не укрылось, что на ногах он еще держался с трудом и иногда его заметно пошатывало. Но когда я заикнулась, что неплохо бы ему вернуться в больницу, он так выразительно на меня посмотрел, что я почти подавилась бутербродом.
Домовой, сидя за моей спиной на спинке стула, как попугай на жердочке, непрерывно бубнил мне в ухо свои бесценные наблюдения:
– Пришел, знаешь, как у Пушкина: и ослабел, и лег. И лежит два дня, ничего не жрет. Я думал: ну молодец, щас помрет тут, один раз я его вытащил, можно сказать, с того света, когда он мне тут площадку кровищей залил.
Я с набитым ртом покосилась себе за плечо, готовая снова подавиться бутербродом. Домовой продолжал как ни в чем не бывало:
– Да, знаешь ли, фонтан я перекрыл ему, чтобы он совсем тут кровью не истек. Я уже со счета сбился, сколько раз я вот этими самыми руками ему тут жизнь спасал! Ты спроси у него при случае, у него хобби что ли такое – помирать в моей квартире?
Я не выдержала и кашлянула, замаскировав вырвавшийся смешок.
– И лежит! – продолжал возмущаться домовой. – Ну и я ему жратвы принес из холодильника, которую он сам же и припер, умничка!
Я уже вовсю давилась бутербродом, не в силах справиться с эмоциями, и даже начала бить себя кулаком по груди, когда представила, как рядом с Лешей откуда ни возьмись появилась еда.
– Ты знаешь, – тем временем сообщил мне Алексей, – у тебя тут или барабашка завелся, или я немного того, глючил после наркоза… – Он задумчиво поскреб свою макушку.
Недожеванный бутерброд чуть не вывалился у меня изо рта, и я таки поспешно его заглотила и запила чаем от греха подальше.
Домовой тоже заткнулся, и теперь мы с ним оба пялились на Лешу, не зная, как реагировать.
Я еще раз нервно сглотнула и поинтересовалась:
– С чего ты взял?
– Я, конечно, был немного не в себе, но я точно помню, что не клал себе на подушку кусок хлеба. Да и знаешь, шорохи какие-то подозрительные, и мерещится мне что-то иногда… Не замечала?
Я энергично покрутила головой, не готовая вот так сразу вываливать ему все скелеты из своих шкафов.
– А что с нашим делом? – поинтересовалась я, чтобы переменить направление разговора, да и интересовала меня эта тема куда больше, чем хозяйничающий в моей квартире домовой, который поспешил скрыться с глаз, как только речь зашла о нем.
– А все, мы почти закрыли дело. Твой Закидонский всех сдал.
Я эффектно уронила челюсть, и довольный моим выражением лица Алексей вкратце мне все рассказал. Ну то есть рассказывал он то, что знал, остальное, чего он не знал, додумывала и вспоминала я сама или подсказывал Тролль. Картина получалась такая.
Тролль был трейдером. Когда я открыла ему неограниченный доступ в интернет, он пустился, можно сказать, во все тяжкие. Его милые шуточки с сайтами знакомств и говносрачами на разных форумах оказались детским лепетом и вершиной такого огромного айсберга, что сейчас, слушая лешин рассказ, я с трудом представляла себе истинные масштабы тролльей деятельности.
Нелегальные покерные сайты, тотализаторы, ставки, игра на бирже, на Форексе – это было только начало. Параллельно он влез в секретный чат игроков и не просто расшифровал, но и исказил информацию, которой они там обменивались, в ус не дуя и не особо рассчитывая на то, что кто-то может использовать эту информацию. Оказывается, это были инсайдерские сведения о предстоящих повышениях на бирже, нелегальный слив которых мог одних обогатить, а других разорить, если ими правильно воспользоваться.
Тролль разорять никого не стал, но деньжат себе поднял. Ему удалось на чистом везении и практически вслепую (по его словам, конечно) огрести несколько миллионов рублей и так замести следы всякими оффшорными махинациями, что даже УБЭП не смогло ничего на него нарыть. Однако бизнес-воротилы, у которых Тролль таскал нужные сведения, просекли недополученную прибыль, перетряхнули всю цепочку передачи данных и обнаружили утечку сведений к Закидонскому. А поскольку следы Закидонского привели к моему компьютеру, приключения начались у меня.
Тролль снова появился у меня за плечом и с удовольствием слушал лешин рассказ, изредка вставляя свои едкие комментарии.
Так вот, по их объединенному рассказу выходило, что Тролль поначалу не знал ни имен, ни названий корпораций, которым он подгадил своими выступлениями на биржах.
