Я не шибко смелый, но мои Тезисы уже в Инете, мой «Форд»
пробирался до тех пор, пока навстречу не метнулся омоновец, потребовал пропуск,
его не оказалось, заставил подать обратно и припарковаться. Набежавшие
милиционеры быстро создавали цепь, ставили заборчик, натягивали желтую ленту.
Я вылез, включил сигнализацию, поинтересовался:
– Что случилось?
Несколько человек даже привставали на цыпочках, стараясь
увидеть дальше. Один обернулся, рот до ушей, сказал возбужденно:
– Говорят, рванули какого-то крупного колаба!.. Из
правительства.
– Из Госдумы, – возразили ему.
– Да какая разница, все одно…
– А что там сейчас? – спросил я.
Первый сказал с сожалением:
– Отступить не сумели! Как назло, вблизи проезжал
грузовик с омоновцами. Так уж получилось, что омоновцы им загородили дорогу.
Говорят, даже сами тоже не ожидали. Но что получилось, то получилось… Парни
забаррикадировались в парикмахерской, отстреливаются…
– Жизнь, – ответил ему второй мужик, цыганистый,
быстрый, типичный балагур, – хитрая штука. Когда у тебя на руках все
карты, она внезапно предлагает сыграть в шашки.
– Эх, – сказал я, – если в той
парикмахерской, что с интим-шопом, то им не выбраться.
– Той, – ответил мужик удрученно.
Улицы перекрыли милицейскими патрулями за три-четыре
квартала. Чисто по-русски, из ближайших домов повыходили даже женщины с детьми,
все жадно глазели через ограждение, как совсем недавно вот так же приходили
смотреть на казнь Стеньки Разина и Пугачева.
Стрельба на какое-то время затихла. Со стороны Центра
прибыли черные машины с высокими чинами. Охранники тут же оттеснили толпу,
кто-то очень громко высказал сожаление, что нет ни одного из РНЕ поблизости,
самое время рвануть или перестрелять и этих жирных пингвинов. В толпе довольно
смеялись, пошли шуточки. Похоже, почти все на стороне окруженных в парикмахерской,
но чисто по-русски держатся того же русского принципа: моя хата с краю, пусть
воюют другие.
Мужик, что ответил мне первым, сказал сдавленным голосом:
– Если бы в доме… Эх, у них нет шансов.
Я видел мельком ту парикмахерскую. В новых районах по
единому плану среди двадцатиэтажных домов втыкают и двухэтажные, так называемые
Дома быта. Там все эти парикмахерские, прачечные, зоомагазины, видеопрокаты,
подвальчики для компьютерных игр, интим-шопы и прочее-прочее, что не
заслуживает отдельных зданий, как, скажем, супермаркеты. Если бы парикмахерская
в большом доме, то штурмовать не решились бы из-за риска перебить кучу жильцов,
а вот эту можно.
– Они будут подбираться с другой стороны, –
говорил кто-то возбужденным голосом. – Там магазинчик порнухи, а через стену
как раз та парикмахерская!..
– А стену как?
– Да что теперь за стены?.. Тем более – внутренняя.
– Да их пальцем проткнуть можно…
– Ну, пальцем не проткнешь, – возразили
серьезно, – это не в твоей квартире между ванной и сральней!.. Там разным
фирмам сдается, там гарантии! В стенах арматура.
– Даже во внутренних?
– Даже во внутренних. И со стороны этих сексуальных
принадлежностей не пройти, тоже стена. Я как-то был там, дочке вибратор покупал
побольше, а то старый стерся, видел, какие там стены… И презервативы покупал
там же зимние, шипованные. Сейф в стене утоплен!.. Так что стены там ого-го…
Кто-то подсказал:
– Со второго этажа надо. На веревках р-р-раз и в окна!
Я в кино видел. Прыгают, рамы вдрызг, сразу «Ложись, стреляем!», хватают и
вяжут.
– Ну, эти не лягут. Эти как раз встали с колен.
Другой голос, рассудительный:
– Их за полных лохов держите? Да чтоб не поставили на
втором этаже своих людей? А то и на крыше?
Первый мужик сказал мне вполголоса:
– Эти знатоки всерьез считают, что боевиков там дивизия?
На крышу полк, в подвалы полк, у каждого окна по батальону с крупнокалиберными
пулеметами…
– Напишут именно так…
Он недобро посмотрел на радостно возбужденных смишников. Те
суетились, хозяйски покрикивали на милиционеров. Смишникам давали дорогу, только
через оградительную ленту переходить не позволяли, да смишники и не лезли,
ставили треноги, на них громоздили высокие технологии, жадно и цепко хватали
длиннофокусными объективами панораму ликующего народа. Вот, мол, народ жаждет
справедливого возмездия над террористами, а отряды милиции здесь, естественно,
лишь для того, чтобы спасти арестованных террористов от разъяренного народа,
жаждущего разорвать их на месте…
Один из этих бойких ребят сунулся с микрофоном к
благообразному старичку:
– Здравствуйте, я от первого канала Российского
телевидения… Скажите, как вы оцениваете действия этих ужасных террористов?
Старик взглянул косо, буркнул:
– Почему ужасных? Они – герои. Они сумели…
– Так, – сказал смишник быстро, – спасибо,
это не годится.
Он быстро метнулся наперерез женщине с ребенком в коляске.
– Здравствуйте, я от первого канала. Как вы оцениваете
действия этих ужасных людоедов?
– Это юсовцев, что ли? – переспросила
женщина. – Хорошо их рванули!.. Говорят, даже до больницы не довезли?
Смишник выключил микрофон, сказал быстро:
– Нет, вы не выражаете истинное мнение русского народа…
Эй, господин, можно вас?
Толстый обрюзгший мужчина с кислым выражением лица буркнул:
– Ну чё те?..
– Как вы относитесь к действиям этих головорезов?..
Мужик подумал, сказал мечтательно:
– Да я бы всю их страну залил напалмом, чтоб сюда не
лезли…
– Ага, – сказал смишник и выключил
микрофон. – Вы тоже не совсем… гм…
Подбежала молоденькая девчушка, что-то прошептала ему на
ухо. Смишник сделал большие глаза, повернулся к автобусу, на борту которого
пламенели желтые крупные буквы: «Первый канал РАТО».
– Адамыч, Адамыч!.. – заорал он. – Мне срочно
надо в прямой эфир интервью с местным жителем!.. Ну, ты сам понимаешь…
– Что? – крикнул кто-то раздраженно.
– Вон у тебя новенький помощник осветителя! Сними с
него куртку с нашими буквами, пусть изображает местного жителя!
Крупный черный мужик вылез из автобуса, оглядел толпу
орлиным взором. Смишника он зацепил брезгливым взглядом, так же по-хозяйски
подошел к толпе и сказал:
– Товарищ… Нет-нет, это не вас… да, вы! Можно вас на
минутку?
Худой длинноволосый парень с нервным подвижным лицом слушал
его настороженно, потом заулыбался, начал всеми движениями показывать, что да,
согласен полностью, ну конечно же, да-да, истинно… будет все, как скажете!
