– Простите, – сказал Майданов с ядовитеньким
недоуменьицем, – кем начинает опровергаться?
– Мною, – ответил я еще хладнокровнее. –
Всегда кто-то начинает первым. Вам трудно в это поверить, раз уж я ваш сосед по
лестничной клетке?.. Все это херня, бред и разложение. Пришла пора нового
пуританства! Пора заполыхать факелам по всей Европе. Пора на костры всех ведьм,
шоуменов и конструкторов тюбиков для губной помады. Пришло время новой веры, а
все старое – в костер!..
Он воскликнул умоляюще:
– Но вы же культурный человек! Как вы можете!..
Человечество должно развиваться не революционно, а эволюционно…
– А это и есть эволюция. Пришли млекопитающие,
динозавры дружно дохнут. А для истории неважно, сами они склеили ласты или им
помогли дружно, счастливо и в один день длинных ножей и острых зубов.
Лютовой сказал железным звякающим голосом:
– Ничто не делалось на свете великого без твердости и
жестокости одного человека! Который противостоял бы всему миру обычных
нормальных людей, противостоял их предрассудкам…
Шершень хохотнул:
– Либо навязывал им новые!
Лютовой поморщился, сказал:
– Пусть так. Но его новые предрассудки всегда ближе к
правде, чем те, старые. Так Птолемеева Земля в центре мира ближе к истине, чем
плоская на трех китах. Давай, Бравлин, ты хотел выдать ряд следствий из своих
тезисов!
Я покачал головой:
– Ничего подобного. Иммортизм должен звучать так, чтобы
находить отклик в душе каждого. Для этого не годятся чеканные формулировки
ученого. Нельзя, правда, и слишком туманные, иначе пойдут такие толкования, что
лучше сразу двойное сальто с балкона на асфальт, но и только четкую ученость
нельзя, ибо иммортизм – это не только учение, это еще и вера. И религия. Это
мировоззрение… Потому из пункта «Человек обязан прийти к Богу как можно скорее»
следует нехитрое, что должен идти по прямой, не оглядываясь по сторонам на
всякие соблазны дьявола.
Шершень поинтересовался живо:
– А что относить к соблазнам?
– А все, – ответил я с легкостью
Хлестакова, – что мешает прямой. Или мешает идти быстро.
– Ого, – ответил он испуганно, – Бравлин, ты
загнул!.. Это же вся наша жизнь! Вкусная жратва, пепси, пивко, сочные телки… Да
Бабурин тебя раздерет на клочья за твой иммортизм!
– Ага, – согласился я и продолжил железобетонно: –
А также фильмы, что не для души, а для… компьютерные игры, где играешь на
стороне Зла, желтые детективчики на диване, травка… вообще курение, ибо Бог
создал человека некурящим…
Майданов возразил быстро:
– Но он создал его и непьющим кофе!
– Но кофе убыстряет мой шаг, – возразил я, ибо уже
успел продумать отношение к кофе и прочим подстегивателям. – С кофе я
приду к Богу быстрее! С кофе моя кровь устремляется в угодный Богу мозг, а не в
гениталии!.. Андрей Палиевич, все достижения человека придется разделить на две
кучки: полезные для следующего стаза и вредные. Да, полезных будет кучка, а
вредных – гора, но бабочке должны быть по фигу ценности гусеницы!
Майданов в унынии огляделся. Да, раньше человек пахал всю
неделю, только в выходной мог чуть отоспаться, но сейчас за человека пашет
техника, а человек может оттягиваться, балдеть, кайфовать, дуреть,
расслабляться – для этого он создал целую индустрию, а потом и всю цивилизацию
повернул так, что служит только балдежу, оттяжке, расслаблению, а о всяких там
космосах забыли. Это не компьютерные технологии, их надо развивать, чтобы еще
больше оттягиваться, балдеть, играть, наслаждаться, дремлынить, виртуалить…
– Этих вредных привычек, – сказал он
печально, – по вашей терминологии окажется очень много… Вы сами признали.
А посмотрите на Алексея Викторовича, как он кровожадно облизывается! Это он уже
предвкушает резню ни в чем не повинных дебилов, олигофренов, наркоманов,
идиотов… вся их вина только в том, что родились!.. Вдумайтесь, только родились
– и ничего ужасного не совершили!
За столом притихли, я развел руками:
– Знаете, вспомнился Агиросион… Это такой крайне
необходимый демон… или ангел, как хотите. Да, в иудейской мифологии. Он убивает
людей в возрасте до двадцати лет, которые в будущем должны сильно согрешить.
Представляете, он еще у младенца или подростка видит признаки будущих
преступлений! И лишает таких жизни, чтобы не успели серьезно навредить окружающим.
Но в те давние времена не знали методов ранней диагностики, потому такие
растянутые сроки. Однако я обращаю ваше внимание на то, что уже тогда, тысячи и
тысячи лет назад, понимали необходимость чистки человеческого стада, изъятия из
него наследственно-уродских элементов.
Лютовой полюбопытствовал:
– А почему только до двадцати лет?
– Считалось, что с двадцати человек обычно обзаводится
семьей. Дескать, нехорошо лишать семью родителя, а зачастую и кормильца, даже
если он урод или сумасшедший. Лучше, раз уж с ним самим прохлопали ушами,
присмотреться к его детям и, в случае необходимости, утопить отбракованных, как
слепых котят. Словом, я подвожу нравственную, если хотите, базу. Это не моя
придумка, или кровожадность Лютового! Это записано в Библии, разжевано в Торе и
Талмуде, повторено во многих работах хасидов. Эту проблему знали, понимали, по
мере сил решали. Но тогда не стояла так остро, ибо болезни и тяжелая жизнь и
без того чистили ряды человечества достаточно жестко. Иное дело теперь, когда
наследственно-больные не просто выживают, а их жизнь всячески поддерживается
всем обществом, законами, культурой, общественным мнением, сглупившей религией…
А те с готовностью плодятся, плодятся, плодятся!
Майданов раскрыл рот… побыл так некоторое время и осторожно
закрыл. Ссылка на Талмуд подействовала сильнее, чем мнения сотен
авторитетнейших ученых, философов или политиков. Кстати, на Талмуд вообще стоит
ссылаться чаще. И вовсе не из-за засилья евреев, а потому что там никакой
гребаной политкорректности. Там око за око, зуб за зуб, никаких переговоров с
террористами – гадов к стенке, гомосеков и демократов живыми в огонь Содома и
Гоморры…
Лютовой сказал задумчиво:
– Когда победим, надо будет создать Институт по
исследованию проблем бессмертия. Понятно, что мы все к нему стремимся. Понятно,
что добьемся во что бы то ни стало, даже если придется сжечь еще сто тысяч
америк. Но только в самом ли деле все в бессмертии так хорошо?.. Нет-нет, я
обеими руками «за», только хочу знать, что подстерегает нас впереди.
Бабурин сказал с неудовольствием:
– Ты что-то гонишь, брателло… Что может подстерегать
бессмертных?
– Ну, к примеру, – сказал Лютовой медленно, –
бессмертные могут стать трусливыми. Одно дело знать, что все равно помрешь,
можно позволить себе любое лихачество или отважный жест, сколько той жизни
осталось, другое – потерять жизнь вечную, не увидеть расселение людей по
Галактике… а для тебя не увидеть футбол через тысячу лет. Вообще-то, если
честно, но это между нами, сперва надо было бы создать такой институт, все
досконально изучить, а только потом… Но Бравлин прав, мы – люди!.. Если будем
выбирать между двумя вязанками сена, то возопием, как валаамова ослица. Ты
прав, будем действовать. А там, на обломках старого мира, разберемся…
