Таня все не появлялась, я задержал дыхание, мышцы
напряглись, пиво мощно требует выхода.
Она появилась свеженькая, чистенькая. Я успел увидеть на ее
лице благодарность, причины не понял, в глазах уже темнеет, кивнул, мол,
подожди, деревянными шагами прошел в туалет и, едва двери за мной закрылись,
скривился и дрожащими пальцами суетливо ухватился за язычок «молнии». Пошла
туго, со скрипом, это меня так раздуло, что едва успел подойти к раковине… Уф!
Она ждала уже на улице. Я вышел тоже посвежевший,
подтянутый, даже морду лица умыл, а то от пота блестит, как у тюленя. Таня
взяла меня под руку, и мы медленно побрели по осеннему тротуару, мимо осенних
домов, по осеннему городу.
– Пойдем ко мне, – сказал я.
Она засмеялась.
– Можно и здесь!
– Не хочется, чтобы подавали советы, – признался
я.
– Ага, не уверен в себе, – сказала она,
поддразнивая.
– Точно, – согласился я. – Не могу же быть во
всем лучшим в мире!
Она приняла это как шутку, смеялась, блестела глазами, зубками,
но я остановился, как вкопанный. Таня как раз проходит мимо моего крокодила, я
нажал в кармане кнопку брелка. Двери с легким щелчком распахнулись. Таня
вскрикнула от неожиданности, в машине пусто, посмотрела на меня:
– Это что, новый трюк в технике совращения?
– Сработал? – поинтересовался я.
Она оглядела машину, меня с головы до ног, я смущенно
потупил глазки и шаркнул ножкой. Таня решительно забралась на правое сиденье.
– Рискнем! Надеюсь, ты не маньяк.
Я заверил, что вот только-только начинаю превращаться в
маньяка, он прямо рвется из меня, сел с нею рядом, дверца захлопнулась, и нас
понесло по вечернему городу.
Перешагнув порог, она потянула в себя воздух, смешно
наморщив нос.
– Что-то женщиной пахнет слабо…
– Уже с неделю полное воздержание, – пожаловался
я.
– Ух, ты подвижник. Что-то случилось? Горячий кофе
пролил?..
– Нет, там все в порядке, можешь сразу проверить,
никаких ожогов. Понимаешь, у меня как-то странно связался твой образ и… все
интимное.
Она вскинул бровки, глаза стали круглые, как у птицы.
– Не поняла… Ты хочешь сказать…
Я кивнул.
– Угадала.
Она сказала с изумлением:
– Нет, я все равно не врубаюсь!.. У тебя так-то
связался секс и… теплое отношение ко мне?
– Вот именно, – сказал я несчастливо. –
Заглянула ко мне тут одна недельку назад. Ну оттрахал я ее во все дырки, ну и
что?.. Гормональный баланс привел в норму, но чувствую себя все равно еще хуже.
Гадко даже.
Она сказала независимо:
– Это у тебя что-то с психикой. При чем тут секс?..
Меня трахает муж, трахает босс, трахает сосед и еще мой бойфренд, но это всего
лишь секс, при чем тут чувства?.. Я могу даже по дороге на службу
перепихнуться, если дождь загонит в подъезд или под дерево, но это всего лишь
для здорового цвета лица! Нет, либо ты какой-то несовременный… во что поверить
трудно, либо сдвиг в психике. Много работаешь, да?
– Сдвиг в психике, – признался я. – Не пойму
еще, в какую хорошую сторону.
– А что, бывает и в хорошую?
Разговаривая, она прошлась по квартире, обследовала балкон,
даже бесцеремонно заглянула в шкафчики, я молча любовался ее ладной легкой
фигуркой.
– Клевая квартирка, – резюмировала она. – Все
по хай-классу. И даже спутниковая антенна для Интернета… телик плазменный? Еще
таких не видела… А зачем два ноутбука?.. С жиру бесишься, буржуй. Мог бы тогда
и квартиру попросторнее, а то однокомнатная – несолидно. У тебя вон один долби
на полквартиры тянет!.. А кухня тебе в какую зеленую копеечку влетела?.. Я там
даже и не поняла, что за автоматика…
– Сейчас все приготовлю, – сказал я.
Она ухватила меня за рукав.
– Погоди… Все должно быть не так.
– А как?
– Садись на диван, – скомандовала она. – Где
у тебя диван?.. Вот это убожество? Разве это диван?
– Да вроде бы диван, – пробормотал я.
Она сказала потрясенно:
– Но как на нем можно, развалясь, следить за футбольным
матчем?
Я посмотрел на диван; да, с моего не очень последишь, да еще
развалясь, – в беспомощности развел руками.
– Не знаю. Может быть, в кресло?
Она огляделась критически.
– Ладно, давай в кресло. Хотя и кресла у тебя еще те…
Вижу, недешевые, но какие-то не расслаблятельные! Сиди здесь, сиди… И жди.
Она ушлепала, я прислушался к шагам, вот прошла мимо дверей
туалета, мимо ванной, уже на кухне… Что-то загремело.
Я прокричал:
– Эй, чем-то помочь?
Не дожидаясь ответа, пошел на кухню. Она возилась с
соковыжималкой, обернулась с видом крайней рассерженности, правда, наигранной.
– Ты чего? Я же сказала, сиди и жди! Может быть, мне
впервые в жизни захотелось самой поухаживать за мужчиной!
Я пробормотал:
– Так давай помогу. Ты здесь можешь не разобраться. Я
сам три дня инструкцию читал, как со всеми этими агрегатами обращаться…
Она горестно всплеснула руками:
– Как жаль… Я ж говорю, впервые на меня такая дурь
нашла. Всегда мне да мне, а сейчас вдруг восхотелось что-нибудь сделать для
другого. Хотя бы сок отжать, принести тебе, а ты лежишь, как кабан, на диване,
смотришь какую-нибудь глупость про забитые мячи… А я вот так встану на колени
перед диваном и подам тебе… как рабыня.
Я ахнул, схватил ее в объятия.
– Ты что такое говоришь?.. Ты – принцесса, богиня… ты –
вся моя вселенная!
Мы лежали в постели, я упивался близостью, трогал ее всю,
всматривался в ее лучистые глаза, такие хитрые и в то же время невинные,
чистые, по-детски простодушные. Не удавалось понять чувства, что мощно хлынули
в меня и заполнили всего, до кончиков ушей, да и хрен с ним. Любовь ничего не
имеет общего с умом, а я как раз лезу не с тем инструментом. Мерить любовь
умом, это заявить, что литр – это мокрый метр.
Вообще-то любовь – большая помеха в жизни. Практичные юсовцы
от нее отказались начисто, заменив ни к чему не обязывающим сексом. А потом,
для еще большего облегчения жизни, секс разрешили со всем, что ходит, прыгает,
бегает, ползает, летает, плавает. Но мне почему-то отказываться не хочется даже
от той любви, от которой ни хрена человеку не выпадает, кроме несчастий и
терзаний.
– Таня, – сказал я серьезно, – я дурак,
несовременный… и все такое…
