– Кажется, я заблудился, – ответил Блейк, стараясь не клацать зубами. – Если вы подскажете мне, где я нахожусь, и укажете дорогу…
– Погасите-ка этот ваш фонарь, – велел сенатор охраннику. – И займитесь делом.
Фонарь потух.
– Волки! – сердито воскликнул сенатор. – Ну и ну! – И добавил, обращаясь к Блейку: – Если вы войдете, я смогу прикрыть дверь.
Блейк вошел, и сенатор закрыл за ним дверь.
Блейк огляделся. Он стоял в прихожей.
По обе стороны были двери высотой от пола до потолка, а дальше в комнате в громадном каменном очаге горел огонь. Комната была загромождена тяжелой мебелью в ярких ситцевых чехлах.
Сенатор прошагал мимо Блейка и остановился, чтобы рассмотреть его.
– Меня зовут Эндрю Блейк, – представился Блейк. – Боюсь, я запачкаю полы.
Дождевая вода, стекавшая с него, образовала на полу лужицы. От двери до того места, где стоял Блейк, тянулась цепочка мокрых следов.
Он увидел, что сенатор – высокий худощавый мужчина с коротко остриженными седыми волосами и серебристыми усами над твердым прямым ртом, похожим на зев капкана. Одет он был в белый халат с ажурными лиловыми кружевами по кромкам.
– У вас вид тонущей крысы, – заметил сенатор. – Если вы не имеете ничего против такого сравнения. И сандалии вы потеряли.
Он повернулся и открыл одну из боковых дверей, за которой оказался платяной шкаф. Сунув туда руку, сенатор извлек толстый коричневый халат.
– Держите, – сказал он, подавая его Блейку, – это как раз то, что нужно. Настоящая шерсть. Вы, верно, озябли.
– Самую малость, – ответил Блейк, до боли сжав челюсти, чтобы не стучать зубами.
– Шерсть вас отогреет, – сказал сенатор. – Редкая вещь. Теперь везде одна синтетика. Но шерсть можно приобрести у одного сумасшедшего, который живет в шотландских горах. Мыслит он почти так же, как я, и считает, что настоящие старые вещи по-прежнему лучше новых подделок.
– Уверен, что вы правы, – ответил Блейк.
– Возьмите, к примеру, этот дом, – продолжал сенатор. – Ему триста лет, а он все так же прочен, как и в тот день, когда его построили. Построили из доброго камня и дерева. Построили искусные рабочие… – Он бросил на Блейка проницательный взгляд. – Но что это я – стою, разглагольствую, а вы тем временем мало-помалу коченеете. Поднимитесь вон по той лестнице справа. Первая дверь налево. Там моя комната. В шкафу найдете сандалии. Да и шорты ваши тоже, наверное, промокли насквозь.
– Должно быть, так, – ответил Блейк.
– В туалетном столике найдутся шорты и все, что нужно. Ванная справа, как войдете. Десять минут в горячей воде вам не повредят. А я пока велю Элин сделать кофе и распечатать бутылочку доброго коньяка.
– Не утруждайте себя, – сказал Блейк. – Вы и так уже столько сделали…
– Пустяки, – ответил сенатор. – Я рад, что вы заглянули ко мне.
Вцепившись пальцами в шерстяной халат, Блейк взобрался вверх по лестнице и вошел в первую дверь налево. За дверью справа он увидел белую блестящую ванну. А мысль о горячей ванне совсем недурна, подумал он.
Блейк вошел в ванную, бросил коричневый халат на крышку корзины, снял свое замызганное одеяние и швырнул его на пол. Он опустил глаза и удивленно оглядел себя. Он был совершенно гол. Он потерял свои шорты неизвестно где, непонятно как…
Глава 3
Когда Блейк вернулся в большую комнату с камином, сенатор уже ждал его. Он сидел в кресле, а на подлокотнике примостилась темноволосая женщина.
– Э… молодой человек, – сказал сенатор, – вы назвали себя, да я не запомнил имени…
– Эндрю Блейк.
– Уж извините, – проговорил сенатор. – Память у меня уже не такая цепкая, как когда-то. Это моя дочь Элин. А я – Чандлер Гортон. Из бормотания того балбеса на улице вы, конечно же, поняли, что я сенатор.
– Познакомиться с вами, сенатор, и с вами, мисс Элин, большая честь и радость для меня.
– Блейк? – переспросила девушка. – Где-то я слышала это имя. Совсем недавно. Скажите-ка, чем вы знамениты?
– Я? Ничем, – ответил Блейк.
– Но это же было во всех газетах. И по трехмернику вас показывали, в «Новостях». А, теперь знаю! Вы тот человек, который вернулся со звезд…
– Что ты говоришь? – воскликнул сенатор, тяжело поднимаясь с кресла. – Как интересно! Мистер Блейк, вон очень удобное кресло. Можно сказать, почетное место: возле самого камина, и все такое…
– Папе нравится, когда приходят гости, разыгрывать из себя барона или, может быть, сельского сквайра, – сказала Элин Блейку. – Не обращайте внимания.
– Сенатор – очень любезный хозяин, – заметил он.
Сенатор взял графин и потянулся за стаканами.
– Я обещал вам коньяку, – сказал он.
– И не забудьте похвалить его, – добавила Элин. – Даже если он лишит вас слова. Сенатор – ценитель коньяков и гордится этим. А чуть погодя, если вам захочется, выпьем кофе. Я врубила автошефа-повара…
– Шеф снова заработал? – спросил сенатор.
Элин покачала головой:
– Не очень-то. Но сварил кофе, как я просила, и поджарил яичницу с ветчиной. – Она взглянула на Блейка. – Хотите яичницу с ветчиной? Наверное, она еще не остыла.
Он покачал головой:
– Нет, большое спасибо.
– Это новомодное изобретение годами пекло оладьи, – сказал сенатор. – Что ни наберешь на диске, итог получался один. Правда, отбивные шеф тоже жарил, но редко.
Он вручил всем по стакану и сел в кресло.
– Немудреный уют – вот за что я люблю этот дом, – сказал он. – Триста лет назад его возвел человек, заботившийся о собственном достоинстве и понимавший кое-что в экологии. Поэтому он и построил дом из чистого известняка и леса, который тут рос. Он сделал так, что дом не довлеет над окружающей его природой, а сливается с ней. И здесь нет никакой технической ерундистики, кроме автоповара.
– Мы – люди старомодные, – сказала Элин. – Мне всегда казалось, что жить в таком доме, как этот, все равно что обитать, скажем, в землянке в двадцатом столетии.
– И все-таки дом не лишен своеобразного очарования, – ответил Блейк. – А это ощущение прочности и безопасности…
– Да, вы правы, это в нем есть, – сказал сенатор. – Прислушайтесь к ветру, который тщится ворваться сюда. Прислушайтесь к дождю…
Он покрутил стакан с коньяком.
– Конечно, дом не летает, – продолжал сенатор, – и не будет с вами разговаривать. Но кому нужен летающий и…
– Папа! – воскликнула Элин.
– Простите, сэр, – сказал сенатор, – у меня есть свои привязанности, я люблю о них поговорить и подчас позволяю себе увлечься больше, чем следовало бы. Подозреваю, что иногда я бываю неучтив. Дочь вроде бы сказала, что видела вас по трехмернику…
