Лукас настойчиво велел мне сидеть в своей комнате, приставив к дверям Гастона. Мой бывший охранник с готовностью вернулся на прежнее место и рьяно принялся выполнять служебные обязанности. Каждые четверть часа я слышала особый стук в дверь и должна была отвечать ему тремя короткими ударами. Как меня раздражала вся эта игра в шпионов! Сколько еще смертей мы должны пережить, чтобы обрести покой и жить, как прежде?
В конце концов, устав сидеть на месте, я решила отправиться к отцу, узнать, как у него дела. Нам так и не удалось поговорить после помолвки. Представляю, в каком состоянии он сейчас пребывает.
— Куда это вы, миледи, собрались? — Молодой стражник преградил путь. — Его высочество велел вам сидеть в своих покоях и носа не высовывать.
— Мне нужно узнать о самочувствии отца, — раздраженно ответила я.
— А до утра это не потерпит? — нахмурился Гастон. — Тогда я буду вас сопровождать, иначе его высочество мне башку оторвет, коли с вами опять какая беда приключится.
Пришлось спускаться под конвоем. Проходя по первому этажу, увидела в большом окне коридора освещенный факелами двор. Несколько закутанных в белое полотно тел лежало возле повозки, брусчатка под ними окрасилась в темно-бурый цвет. Немного поодаль на перевернутом колесе сидела леди Флавия. Некогда жизнерадостная придворная дама сейчас горько плакала, спрятав лицо в ладонях.
Я встала в проеме, колеблясь. Стоит ли узнать, в чем причина такого горя, или пройти мимо в покои отца, как было задумано вначале? Флавия всегда была со мной приветлива и доброжелательна, и вот сейчас, если не считать собственной горничной, единственная моя подруга во дворце, но всей видимости, сильно расстроена. Нет, я так не могу. Нужно хотя бы спросить, в чем дело, попытаться помочь.
После недолгой перепалки с Гастоном мы вышли с ним на улицу и я подошла к безутешной леди.
— Флавия. — Я мягко коснулась ее плеча. Она вздрогнула и подняла на меня полные слез глаза.
— Он мертв, — всхлипнула леди. — Конечно, я понимала: надеяться на взаимность бессмысленно. Я бы никогда не заинтересовала такого шикарного мужчину. Но знать, что он больше никогда не взглянет на меня своими пронзительными глазами, мучительно. Как бы мне хотелось сейчас самой отдаться в объятия смерти, чтобы соединиться с ним в загробном мире!
На мгновение в груди похолодело. Когда рассказывали о пострадавших, упомянули только бертольцев. Так ведь он и есть бертолец. Жуткая догадка пронеслась в голове. Я подошла ближе к телам и увидела до боли знакомую ладонь с длинными изящными пальцами. Перед глазами встали картины, которые были написаны этой рукой. Аккуратные мазки на холсте, начатый портрет.
— Золтан.
Откинула саван, пропитанный кровью. Красивое лицо превратилось в восковую маску. Безжизненные глаза заволокла пелена смерти. Я тут же отпрянула, задыхаясь от смрада, запах от тела стоял жуткий. Как я сразу не заметила этой вони? Как будто тела пролежали на солнце несколько дней, а не несколько часов. Странно, но, кажется, кроме меня, этого никто чувствует.
ГЛАВА 24
— Не стоит долго тут задерживаться. — Гастон нарушил этикет и тронул меня за плечо, призывая обратить на него внимание.
Я кивнула, с трудом отрывая взгляд от лорда Веденталя, вернее того, что от него осталось. Поверить не могу, что этого человека больше нет.
— Вы направлялись к отцу, так продолжим путь.
— Боюсь, сейчас стоит повременить с визитами!
Я обернулась и увидела Лукаса, стоявшего за моей спиной.
— Кажется, я дал четкие указания насчет леди де Мольмор. — Его голос звучал устало и раздраженно. — Никуда не выходить за пределы покоев без моего ведома.
— Лукас, не делай меня пленницей. — Я нахмурилась, в душе понимая, что принц думает только о моей безопасности. Но все равно, пусть сменит свой командный тон.
— Лиа, представь, каково мне было увидеть твою пустую спальню. — Принц глянул на меня с такой укоризной, что я немного смутилась. — Уйдем отсюда, тут не место для бесед.
Я тяжело вздохнула и позволила себя увести обратно во дворец.
— Я искал тебя, чтобы проводить в кабинет отца, — сообщил Лукас и, поймав мой настороженный взгляд, поспешил добавить: — Это связано с моей теткой, не переживай.
— До сих пор не могу поверить, что ты решился на такой шаг, это же полное безумие. — Я сдерживала порыв, чтобы не прижаться к его груди. Смущать и без того сконфуженного стражника совсем не хотелось. — Ты поставил Эктерию под угрозу войны. Боюсь представить, что сделает отец Севелины после того, как узнает о разрыве договора. Но это полбеды, самое главное, ты унизил принцессу на глазах у всего двора, а это очень болезненный удар по самолюбию любой девушки, тем более — принцессы.
Мысль об этом неприятно скребла душу. Теперь бедняжка еще и потеряла кузена, по всей видимости, они были очень близки. О том, что будет дальше, даже думать не хотелось. Перспективы очень пугали.
— Послушай. — Лукас взял меня за подбородок и нежно приподнял лицо, заставляя наши взгляды встретиться. — Доверься мне. Все, что я сделал, было во благо. А Севелине не помешает немного сбить спесь. Знала бы ты, какие гадости она говорила про тебя, когда ты не слышала. Думаешь, почему весь двор думал, что мы любовники? Однажды, когда мы остались наедине, она попыталась соблазнить меня, но, когда я отказался от ее прелестей, вылила на тебя ушат грязи, оскорбляя последними словами. Мы в тот раз поругались с принцессой, я не стал терпеть истерику и вышел, а когда захлопнулась дверь, услышал крики служанки, Севелина, видимо, на беззащитной девушке решила выместить свою обиду. Так что, можно сказать, я оказал Эктерии большую услугу. Нашей стране нужна добросердечная королева, способная сострадать. И, конечно, счастливый король — гораздо большее благо, чем несчастный мужчина, разлученный со своей любимой женщиной.
— А как же король Бертолии? Он не простит оскорбления. — Я прижала руки к губам, не в силах поверить, что Севелина вела себя так за моей спиной.
— Я заручился поддержкой моего деда, — улыбнулся Лукас. — Ты же знаешь, что он король Сартории, а это государство не уступает по силе и могуществу Бертолии. Да и дядя, наследный принц, не слишком-то жалует моего отца, поэтому тоже выступил на нашей стороне. Поверь мне, все будет хорошо. А про Севелину больше не думай, быть всю жизнь нелюбимой и жить в тени твоего призрака — то еще удовольствие. Все к лучшему.
— Может, ты и прав. В любом случае, чтобы быть рядом с тобой, я готова пройти босиком но раскаленным углям, но не готова принять тот факт, что из-за этого могут пострадать невиновные люди.
— Никто не будет больше страдать, обещаю. — Лукас не удержался и запечатлел на моих губах короткий поцелуй.
Гастон тактично отвернулся, дабы не смущать свой нежный взор. В поцелуе не было страсти и желания, но он вдохнул в меня силы. Через мгновение мы отпрянули друг от друга и продолжили путь.
