И когда Эдварду предложили съездить на Русь и кое-что сделать…
Ну, дело-то житейское. Приехал, нашпионил, порошочек кому надо подсунул… Жаль, Софью отравить не удалось. Но ведь не все еще потеряно?
Повар, который яд подсунул, уже ничего никому не скажет, потому как со дна Москвы-реки говорить затруднительно. А яд еще остался. Найдется и другой человечек, обязательно найдется.
С этими мыслями Эдвард и вернулся домой. То есть в дом, хозяин которого приютил лорда на время выполнения важной миссии.
Дверь открыла хорошенькая служаночка, присела, улыбнулась, приняла шляпу.
– Чаю мне принеси в малую гостиную.
– Слушаюсь, господин.
В гостиной – тихо и уютно. Потрескивали поленья в камине. Эдвард уселся в кресло и предался размышлениям.
Конечно, жаль другую царевну, да все одно – крапьивное сьемя, как говорят на Руси. Чем русских меньше, тем цивилизованным людям лучше.
Приятные мысли прервал стук в дверь.
Вошла девушка, мило улыбнулась.
– Чай для господина.
А хорошенькая. Раньше он ее и не видел.
– Неси.
И полюбовался покачиванием бедер под сарафаном.
Варвары, конечно, эти русские, но до чего ж красивые у них женщины! И мода такая… Что не видно, то всегда угадать можно!
Горничная вернулась, поставила перед мужчиной поднос, на миг мелькнула в вырезе рубашки белоснежная кожа груди.
Ну и что, что варварка? Он же с ней не детей делать собирается? А сам процесс…
– Тебя как зовут, крошка?
– Кэти, сэр.
По-английски девушка говорила с явственным акцентом, но это только красило ее глубокий грудной голос.
– Кэти… красивое имя. И ты красивая.
Эдвард отпил пару глотков. Поморщился, положил сахара, добавил молока. Все-таки сам по себе чай чуть горчит… И, подняв голову, наткнулся на взгляд служанки.
Ох!
Так не смотрят скромные горничные. Так смотрят на свою добычу большие хищные звери. Уверенно, спокойно, с легкой долей равнодушия.
В мозгу мелькнула страшная догадка.
Яд?!
Но сознание уже затуманивалось. Он не видел, как горничная метнулась к окну, как взмахнула платком, потом открыла дверь и помогла перегрузить бесчувственного англичанина на крепкие плечи слуг, а уж те дотащили его до кареты. Сцена была обыденная и удивления не вызвала. Русские-то вино старались не пить, а вот в Немецкой слободе бывало и такое, что благородные господа нарезамшись до бесчувствия… А теперь домой едет, тоже ничего странного.
Эдвард старался скрываться и на улице лишний раз не показывался, вот никто и не удивился.
Никто не удивился и тому, что все спали. Скромная служанка, проникнув в дом, подсыпала снотворного щедрой рукой. А вот Эдварду дать не удалось, он недавно вернулся и не успел поужинать вместе со всеми. Но когда людей государыни Софьи трудности останавливали?
* * *
Пробуждение лорда и графского наследника, между прочим, было очень неприятным. Голова разламывается, в горле сушь, подташнивает, да еще и руки-ноги болят. Впрочем, последние – по причине… Дыбы?!
Да. Именно на этом гуманном приспособлении Эдвард себя и обнаружил. И тут же попробовал возмутиться.
– Что происходит?! Я – лорд…
Удар получился знатным, только зубы лязгнули.
Откуда он взялся, этот громила в кожаном фартуке, который небрежно съездил милорду в челюсть?
– Молчи, холоп, покуда государыня говорить не позволит.
– Да я…
Второй удар, под ложечку, выбил из милорда остатки снотворного вместе с желчью. А пока он хрипел и прокашливался, в поле его зрения вступила женщина.
– Очнулся?
– Как есть очухался, государыня. В разум пришел.
– Я смотрю, сразу возмущаться начал…
Эдвард заледенел.
Слишком хорошо ему было известно, кого могут назвать государыней в пыточной камере. Только одну женщину на Руси. Про́клятую царевну.
– Прикажете, государыня, его от наглости железом полечить али веревку подтянуть? Так это мы быстро… – Палач явно не лебезил и не заискивал. Эти двое общались так, будто уже работали вместе. И сейчас два хищника обсуждали, как удобнее жрать его, Эдварда, тушку. С какого конца, как свежевать…
– Надо подумать. Иголки под ногти у тебя остались?
– Так я их с прошлого разу и не прокалил…
– А это не страшно. Он и некаленым рад будет, – царевна усмехнулась. – Ну что, графенок? Поговоришь со мной добром, али железом спрашивать будем?
Английский у нее был, кстати, очень хорош. Только с легким таким горловым рычанием. Эдвард понимал, что все плохо, но это же не повод сдаться?
– Меня будут искать! Мой король…
– С радостью тебя похоронит. Вот беда-то, гулял англичанин по нашим улицам да татям попался. А уж что они с добрыми людьми делают – и сказать-то страшно. Мало не на части режут. А то и на части, чтобы убедиться, что пойманный ничего ценного не проглотил.
– Вы…
– Я, мальчик. И ты. Только я твоих родных не травила… Пока.
Спектакль удался на славу, хотя не больно-то и спектаклем был. И с палачом Софья уже работала, и насчет иголок не шутила, и готова была сама применить их к тому, кто лишил ее сестры.
Тварь!
Просто не хотелось на будущем трупе слишком явных следов пыток оставлять. Его ж еще обратно подбрасывать. Поэтому, и только поэтому (ну и потому, что исполнитель – лицо не главное, главное – заказчик) Софья решила потратить свое время. Да и репутация – великая вещь. Грех не попользоваться, если о ней столько жутких слухов ходит!
И, глядя в безжалостные темные глаза, лорд и будущий граф начал колоться, как сухое полено. До всяких конвенций оставалось еще несколько веков, о добродушии и милосердии эта женщина определенно не слышала, да и то сказать, убей кто его сестру…
Эдвард уверился, что выбор у него между быстрой и медленной смертью – и только. То, что выбора нет, он не понимал. А еще не понимал, что Софья многое знает о политике Англии. Так что Томас Осборн, граф Дэнби, тоже не прошел мимо ее внимания. Как и герцог Лодердейл.
Спустя четыре дня тело Эдварда подбросили в Немецкую слободу. Чем очень сильно расстроили бедного представителя Московской компании.
Ибо в таком виде… Без пальцев как на руках, так и на ногах, со вспоротым животом и следами ожогов… Определенно, он мучился перед смертью, но… это дикая Русь. Попался разбойникам – вот и получил. Говорили ж не ходить при золотых украшениях! Или хотя бы с охраной…
