Руки мужчины невольно сжались в кулаки.
– Не будь вы женщиной…
– Думаете, Руси – лучше? – Софья смотрела в упор, глаза были ледяными. – У нас вообще нет колоний, мы воспринимаемся как провинция с дикими медведями, Европа делает все, чтобы мы остались в изоляции. Вас превратят в ноль, а нас – в место, откуда будут возить лес и пеньку, расплачиваясь бусиками за золото. Что лучше?
Судя по мрачному взгляду – оба варианта были хуже.
– Поэтому я здраво смотрю на проблему. Я не могу позволить себе закрывать глаза на беды, иначе они утроятся. Я верну вас домой – и что вы будете делать?
– Служить своей стране.
– Как раньше? Второй раз вас убьют с гарантией. Не продавая туркам.
– Меня не… не важно. Что вы предлагаете?
– Вы не хотите становиться королем?
– Отец…
– Понятно. А о вашем сыне он что-нибудь говорил?
Дон Хуан вздохнул. Дети… да, дети. Больная тема. То некогда, то дама не та, то еще что-то… а семью хотелось. И детей… Он вспомнил синие глаза вдовствующей королевы и невольно вздохнул.
Какая же она красивая…
– Тогда стоит ли размышлять? Найдите себе жену, заведите детей и начинайте бороться за титул регента.
– Вы предлагаете убить королеву? – особого внутреннего протеста это у дона Хуана не вызвало, но хоть потрепыхаться для приличия.
– А у вас монастырей мало?
– Карл ее любит…
– Любить мать хорошо и правильно, но почему это должно оборачиваться гибелью вашей страны?
– Вы слишком давите, ваше высочество.
– Знаю. Впрочем, дон Хуан… ваше высочество, Князь морей, у нас еще будет время поговорить. Я надеюсь, вы задержитесь до весны, посмотрите, что творится без вас в вашей же стране, подумаете…
– Может, вы и невесту мне здесь подберете, ваше высочество?
– Если пожелаете. Вам удобно в доме Ромодановских, принц?
– Вполне.
– Если вас что-то не устроит – скажите Дмитрию. Я оставлю его при вас для разных поручений. Хотя мальчишка наверняка обидится, вы же ему врали…
Мужчина невольно вспыхнул:
– А вы жестоки, принцесса.
Ответом было равнодушное пожатие плечами. Да, жестока, да, знаю, да, мне плевать на это ценное мнение.
– Я знаю, дон Хуан, что вы не привыкли быть в долгу. Возможно, вы окажете мне помощь? Взамен нашего согласия переправить вас в Испанию?
– Какую помощь?
– Ничего особенно тяжкого для вас или унизительного. Если мой брат, когда вернется, пожелает побеседовать с вами о политике французов и англичан в колониях, вы пойдете ему навстречу?
– Но у Руси нет колоний…
– Это не значит, что их не будет.
– Надеюсь, не испанские?
– В войну мы не полезем. Но то, что будет валяться на дороге, подберем без угрызений совести.
Сказано было предельно четко и ясно. Дон Хуан вздохнул. Больше всего ему хотелось оказаться дома и напиться. И верно ведь – яма без просвета. Но где его взять? И что может он?
Служить руке, которая тебя казнит? А не хочется, ох как не хочется… Поднять бунт? Заточить Марианну куда подальше, в монастырь, взять власть и править от имени Карлоса?
Но силы, силы…
Софья чуть улыбнулась. Благородный дон явно поплыл. Задумался, сразу видно, так что примет он ее предложения. Никуда не денется!
– Ваше высочество, хочу предложить отдохнуть в царских садах. Думаю, вам там понравится. А потом захотите – придете поговорить, захотите – поедете домой. Дмитрия я предупрежу о любом исходе.
Дон Хуан механически кивнул. В голове бурлила полная каша.
Что делать? Кто сказал, что этот вопрос неактуален в семнадцатом веке? Да он был актуален еще когда Земля пустовала, а Святой Дух носился над водами и думал «Что делать?»!
Впрочем, проще он от этого не становится.
* * *
Его величество Карл Второй страдал с утра похмельем. Ну да, жестокая птичка «перепел» не облетала головы английских королей, тем более в Англии был виски. Это вам не разведенное вино, это – градус! А может, не стоило после виски пить портвейн?
Сейчас вспоминалось уже с трудом.
Вечер-то удался, а вот утро…
Карлу больше всего хотелось казнить надоедливых просителей, но – обязанности короля, никуда не денешься. Вот и сиди куклой на троне, мечтай о холодном вине…
Хорошо братцу! Тот небось уже по дворцу гуляет, развлекается…
А это у нас кто?!
Это «кто» было баронессой Рейвенфилд, из мелкопоместных дворян. После смерти супруга баронесса крутилась при дворе. Слыла образцом нравственности, была остра на язык, к тому же достаточно богата, чтобы держать себя на должном уровне. Но не она сейчас интересовала Карла.
Куда там баронессе!
Чуть позади за ее плечом стояла девушка. И – без преувеличения – очаровательная. Белокурые локоны оттенка лунного света, громадные синие глаза, пунцовые от волнения щечки, алые губки – так бы и поцеловал…
Картинка?
Нет!
Ожившая мечта Старины Роули, иначе и не скажешь.
Нейл Гвин, последняя любовница монарха, тут же показалась ему вульгарной и неинтересной. Да разве можно их сравнить? Это… очарование и рыжую девицу из простонародья? Даже подумать смешно!
Платье на девушке было тоже достаточно простым, хоть и сшитым по всем придворным канонам. Но как оно подчеркивало тонюсенькую – пальцами обхватить – талию, как показывало грудь… После такого не то что перепел улетучится, королю на троне сидеть-то неудобно стало.
А что там вещает баронесса?
Да!!!
Оказывается, девушка – ее племянница, какая-то родня со стороны четвероюродной сестры мужа, сейчас осталась без родителей. И баронесса желает представить мисс Анну Марию де Бейль, леди Винтер, ко двору. Подстрочником – удачно выдать замуж, благо хоть и малое, но приданое у девчонки есть.
Был ли согласен король?
ДА!!!
Разумеется, юная леди Анна будет представлена ко двору. Возможно, для нее даже найдется место фрейлины у кого-нибудь из принцесс, еще бы оно не нашлось. А в остальном – все в руках баронессы. Та ведь участвует в придворной жизни, вот и…
Кстати, и юная леди вполне благосклонно смотрела на короля. Даже не так. Что там – благосклонно?! Восторженно, наивно, восхищенно… Это так приятно! Богом себя ощущаешь! Так что, лишившись нежного взгляда синих глаз, король даже почувствовал себя немножко обделенным.
Озабоченно переглядывались придворные.
