Впрочем, есть еще и клинок в рукаве. Говорят, добрая сталь и на дьявола подействует.
Шаг, удар, уход, перекат – и нож летит прямо в горло противнику. Мезоморте уже видел, как расходится под острой сталью кожа, как хлещет кровь из горла…
Зазвенел по палубе отбитый кинжал. Роман оскалился и шагнул вперед. Все, игры кончились, пощады не будет. Шаг, другой, третий… Русский методично гнал Мезоморте к мачте. И только там позволил себе стремительный и беспощадный выпад.
Жестокий удар пришпилил вражеского адмирала к мачте, словно бабочку к картонке. Позднее окажется, что это событие стало для турок решающим. А пока Мельин с довольной улыбкой посмотрел на испускающего дух Мезоморте – и пошатнулся.
Последнее, что он запомнил из дня сражения, – чей-то тревожный возглас:
– Лекаря!!!
* * *
Иван Степанович Мазепа чувствовал себя… не очень хорошо. Что-то давило, свербело, саднило под ложечкой. Так, что к вечеру он решил плюнуть на все и напиться.
Не успел.
Скользнула за окном серая тень, постучалась в хату и обернулась Иваном Сирко на пороге.
– Поздорову ли, Иван?
– И тебе не хворать, батько. Что случилось?
– Да горе у нас, Иван. Горе-то какое…
Мазепа вскинул голову. Голос старого атамана совершенно не походил на голос горюющего.
– Что случилось?
– Турецкий флот затонул. Почти весь, спаслись единицы.
– К-как?!
– А вот так. Встретили их честь по чести, даже в пролив войти не дали, Ромка мне весточку прислал.
– Это же…
– Да. Предать тебе никого не удастся. Некому за это платить.
Мазепа поднял голову. Посмотрел на старого характерника. И – понял.
– Т-ты…
– Неужто думал, в моем роду предатели родятся?
Хотя странный вопрос. Думал, конечно. Сам предавал и полагал, что и другие тоже хотели бы, да не могут. Лжец видит везде вранье, предатель – предательство.
– Это все ты…
– Я, конечно. И на людей своих можешь не рассчитывать – помощи не будет. Уже всех повязали.
Мазепа затравленно огляделся.
А ведь старик здесь один… я бы услышал…
В следующий миг блеснула сталь.
– Пропусти, не то убью!
Иван показал в ответ клыки. Обнажил саблю.
– Попробуй…
Зазвенела, сталкиваясь, сталь.
Мазепа был моложе и сильнее. Иван – опытнее и лучше учен. Но молодость брала верх. Мазепа кое-как вытеснил старика из хаты во двор.
Удар, еще удар. Оглядеться вокруг…
Лошадь!
Это – шанс!
Мезоморте с кинжалом не повезло. А вот Мазепа лучше выбрал время. И Иван Сирко осел на землю, окропив ее кровью из пробитого плеча. Целил предатель в горло, да промахнулся.
Добивать противника Мазепа не стал. Прыгнул в седло, и лошадь чуть ли не свечкой взвилась с места.
Иван Сирко смотрел ему вслед. Ухмылялся. И глаза у него были совершенно желтыми, хищными.
Волчьими.
* * *
Как хороша ночная степь!
Уже нет жары, даже чуть прохладно. Перекатывается под ветром трава, оживают ночные бабочки, выползают из глубоких нор звери, выходя на охоту…
А звезды?
А невероятная по своей красоте и внушительности полнобокая луна?
Всем этим приятно полюбоваться, когда ты просто едешь по делам, зная, что в безопасности. Хорошо показать эту красоту девушке.
Но если ты беглец… О, сколько ужасов таит в себе ночная степная жизнь!
Каждый крик кажется погоней, каждый шум – преследованием. И чудится, что на твой след уже встали. И погнать бы коня галопом, да нельзя – загонишь. И вообще останешься беспомощным.
Конь в степи – это жизнь.
Так что Мазепа волей-неволей остановился на отдых. Расседлал коня, вытер, разжег костерок, понимая, что если решат найти – и так найдут.
Проклятье!
Все ведь было продумано! Такой план!
Но турки даже не смогли высадиться с кораблей, Ивану Сирко в этом верить можно. А люди Мазепы… ведь сам, сам дал ему возможность! Но казалось бы – что может быть лучше независимости от османов и от русских? Под умелой рукой, конечно!
Да, под его рукой! Это же будет его хозяйство, а свою выгоду Мазепа чувствовал всегда! Крым процветал бы под его управлением, он знает…
Или Иван хотел посадить на власть одного из своих сыновей? Но они не такие… им словно власть и не нужна. Один вообще в море удрал – смешно!
– Ау-у-у-у-у-у-у-у-у!
Волки выли в темноте. Мазепа невольно поежился. Какие-то ноты они взяли… страшноватые.
И стая приближалась.
Он не испугался бы и дюжины. Но… в честной схватке. Лицом к лицу. А сейчас…
Они загоняли добычу.
Его.
Это была охота на человека.
Что ж, так просто он не сдастся. У него есть лошадь и оружие.
Поздно!
Конь, дико заржав, рванулся так, что повод не выдержал. Миг – и он скрылся в темноте. А через минуту оттуда послышался крик. Высокий, тонкий, почти детский… Мазепа знал, что это. Так кричит загнанное животное, на холку которого вспрыгивает безжалостный голодный хищник. Они уже рядом?
Он вскочил, выхватил саблю.
Волки появлялись словно из ниоткуда. Вначале загорались глаза. Желтые, зеленые, беспощадные. А потом – потом из темноты начали выступать серые тени. Скользили, переливались… а рядом ни дерева, к которому можно прислониться спиной, ни…
И впереди скользил здоровущий седой волк с желтыми глазами. И смотрел так, что сразу вспомнились Мазепе истории про оборотней и про то, что Иван Сирко… Кажется ему, или волк и верно прихрамывает на переднюю лапу?!
Мазепа так и не понял, когда вожак метнулся вперед.
Кажется, пару раз еще успел взмахнуть саблей. А потом… Потом волчьи зубы впились в руку, кто-то прыгнул ему на плечи, повалил… И последним, что Иван Степанович видел в своей жизни, были волчьи клыки.
Желтые и кривые, со стекающей по ним кровью.
* * *
Героев встречали всем Азовом.
Гонцы оповестили о победе русского флота, и Ромодановский готовил торжественную встречу. С фейерверком, залпами пушек, делегацией на причале во главе с самим Ромодановским – и потребовались грандиозные усилия, чтобы удержать Павла на носилках.
Лекарь орал, что если адмирал решит пойти своими ногами – он ни за что не отвечает! И так кровопотеря слишком велика! Куда еще?!
