— А почему Гитлер напал на поляков?
— Ты хочешь знать настоящую причину?
— Конечно!
— Причина в том, что Гитлер безумен, и никогда никому неизвестно, почему он поступает так, как он поступает!
— А кто хуже — Гитлер или евреи?
— Все одинаковы — Гитлер, евреи, коммунисты, — от них только неприятности. Они не дают нам спокойно жить!
— Кто такие коммунисты?
— Это русские, которые хотят отобрать всё, что мы имеем, и превратить нас в своих рабов!
— А американцы помогут нам?
— Вероятно, эти сейчас скажут: «О’кей! Опять в Европе люди убивают друг друга, но нам-то какое дело?!» Такова худшая правда на этом свете, мой сын: люди убивают друг друга, и никого это не волнует!
4
Беседа с отцом оставила во мне двойственное чувство. Я был рад и горд, что он обсуждал со мной, как со взрослым, события в мире. Но мир, о котором он говорил, выглядел ненадёжным, опасным местом, где всё резко менялось в одну секунду.
Гитлер мог вдруг завопить и развернуть свои войска, направив их на Голландию. Тогда люди стали бы убивать друг друга прямо здесь, и это никого бы не взволновало.
Мальчишки в школьном дворе тоже рассуждали о мировых событиях. Каждый из них имел собственное мнение, полученное из разговоров со своим отцом.
Один утверждал, что Гитлер не станет нападать на нас: ведь немцы и голландцы почти что родственники. Другой заявил, что если немцы придут, то они должны убить только евреев и коммунистов, а голландцев не тронут. Я же сказал, что поскольку Гитлер сумасшедший, то он может прийти и убить всех голландцев, не тронув евреев и коммунистов.
Вскоре в школе произошло необычное событие.
Среди наших учеников было несколько евреев. Одного из них постоянно дразнили. У него были чёрные курчавые волосы, которые блестели, как намасленные, и поэтому его было легко заметить.
Я слышал, как дети называли его жидом. Несколько раз я тоже замышлял крикнуть ему жид, просто чтобы посмотреть, что произойдёт. Но такой случай мне так и не представился, потому что он перестал появляться в школе. Сначала я думал, что он заболел, но через пару дней узнал, что он переселился в Англию. Вот так просто — фьюить! — и исчез.
* * *
Неделя за неделей проходили без особых новостей. Мало-помалу люди стали забывать о далёкой войне и больше беседовали на другие, более близкие темы. Взрослые толковали о ценах и заработках; дети ожидали, когда же наконец замёрзнут каналы, и предвкушали приближение Олимпийских игр, назначенных на будущее лето в Амстердаме.
Со временем некоторые изменения всё же становились заметны.
Мой отец ворчал, что люди перестали ходить в ресторан.
Моя мать теперь часто становилась либо нежна, либо раздражительна без видимых на то причин, хотя раньше такое с ней не случалось.
Я не знал тогда, что она беременна, пока поздней осенью её большой живот не стал особенно заметен. Отец любил поглаживать этот живот, и я понимал, что он старается хоть как-то привести мать в хорошее настроение.
Вскоре после Нового года родились близнецы — это были Ян и ты, Уиллем!
Пока мать лежала в больнице, отец опять взял меня с собой на рынок.
На этот раз он двигался медленнее и более тщательно выбирал продукты, приговаривая: «В голодные времена глаза заостряются!»
Для меня оставалось неясным, как это времена могут быть голодными, и не нравилась необходимость заострить глаза.
Торговцы теперь разговаривали с ним по-другому: одни менее дружелюбно, другие — более.
— Говорят, ты опять стал отцом? — спросил один из них, стоя за своим прилавком с горой льда и сельдей.
— Более того, дважды!
— Что, близнецы?
— Да, мальчики!
— Во всяком случае, это мальчики!
— Верно, верно! Но жена по-прежнему хочет девочку, чтобы можно было её наряжать!
К тому времени я уже знал, как взрослые делают детей. Я слышал их при этом занятии, и даже несколько раз подглядывал за ними. Их неистовство пугало и в то же время волновало меня.
Один из моих одноклассников тоже был осведомлён обо всём, за исключением того, что при этом люди совершают движения. Никто не говорил ему об этом, и он никогда не заставал своих родителей врасплох. Так вот, он был чрезвычайно ошарашен, когда однажды обнаружил, что люди в это время двигаются.
Мы хохотали по этому поводу несколько дней.
* * *
Пришла зима, и каналы наконец-то замёрзли. Установилась отвратительная голландская погода: сильный ветер приносил с Северного моря дождь со снегом. Люди ворчали по поводу слякоти больше, чем обычно, чтобы отвлечься от разговоров о войне.
— Воюют ли армии зимой? — спросил я моего отца.
— Только в крайнем случае. Люди предпочитают убивать друг друга в хорошую погоду!
Следовательно, мы были в безопасности до весны!
5
Жизнь в семье круто изменилась с появлением близнецов.
Даже один новорождённый ребёнок создал бы в доме особенное настроение, а с близнецами этих особенностей прибыло вдвое больше! Они приковывали к себе пристальное внимание моих родителей, родственников, каждого, кто заходил в гости.
Я же невзлюбил вас обоих! Кем вы были для меня? Комочками плоти в одеяльцах!
Моя бедная мать долго не могла толком выспаться. Когда один из мальчиков спал, другой начинал плакать и будил первого. Однако постепенно близнецы приучились вместе засыпать и вместе просыпаться.
Окружающие говорили про них:
— Они как будто единый организм с двумя телами!
— Погодите, вот вырастут и станут разыгрывать шутки с вами — один будет притворяться другим!
— А некоторые из них способны посылать мысли на расстояние и разбивать чайные чашки, не касаясь их! — сказала одна старая женщина без малейшего сомнения в голосе. — Я сама такое видела!
Однажды мать положила малышей на свою кровать и сказала мне:
— Последи минуточку за братьями, мне нужно помыть руки! Не дай им упасть на пол!
Это был самый первый случай, когда я оказался наедине с близнецами.
Я приблизил лицо вплотную к ним, чтобы разглядеть, есть ли в них что-то необыкновенное.
Мои глаза смотрели прямо в ваши глаза, такие же голубые, какие бывают у всех малюток.
Вы оба заорали одновременно. Мать вбежала и оттолкнула меня в сторону мокрыми руками.
— Что ты им сделал?
— Ничего! Просто смотрел на них!
