* * *
Положение страны сейчас чрезвычайно опасное. И вот слышим: мы не будем ввязываться в гонку вооружений, но у нас есть нечто такое, что полностью обеспечивает нашу безопасность. Загадочный намек на какое-то чудо-оружие. Люди моего поколения помнят, что когда немцев совсем прижали, Гитлер тоже стал намекать на Wunder Waffen.
И это были не пустые слова. Ф-1 и Ф-2 он уже имел и был не так уж далек и от атомной бомбы. А как верить человеку, который лет 5–7 тому назад обещал 25 миллионов новых рабочих мест— и где хоть один миллион? Да он же сын своего крестного отца, который обещал в случае ухудшения дел в стране лечь на рельсы.
Меня однажды кто-то спросил: «Когда вы поверите Путину?». Я ответил: «Когда он отдаст под суд Чубайса». Но где там! Он не только ему во всем покровительствует, но недавно при всем честном народе восхищался его мужеством, с которым тот рушил советскую власть и нашу экономику. Русские президенты своих евреев не сдают!
Вам напомнить что-то еще? Что же… В дни праздничных парадов приказывает накрывать простынями Мавзолей Ленина, к подножию которого мы бросили фашистские знамена, и не упоминать имен великих маршалов Победы.
А сам сидит со своим местоблюстителем на скамеечке, как старуха на завалинке, и не догадывается, что обязан стоять. Иные журналисты пишут, что это оскорбительно для фронтовиков. Да, конечно. Но фронтовики уже в глубокой старости, многого не помнят и рады, что их пригласили на парад, сидят с блаженными лицами. Что с них ныне взять… Нет, это оскорбление всего народа, это плевок в саму нашу историю…
Как многие люди небольшого, но шустрого ума и спе-мифического образования, достаточных, однако, для разного рода пресс-конференций и чтения написанных кем-то речей, наш оратор тупо упрям и не желает, да и не умеет поправляться, извиняться, в чем-то отступить, найти компромисс, перевернуть какую-то горькую страницу истории. Нет! Ведь ни разу не признался, что в чем-то ошибся, ни разу ни за что не извинился. А однажды на вопрос журналиста, не стыдно ли ему за иные свои деяния, тотчас и решительно завил: «Нет!». Он всегда прав.
Узость и упрямство, самоуверенность и предвзятость тут просто поразительны. Ну сравните. Большевики с самого начала привлекали и в армию, и к созидательной работе многих специалистов царского времени. Вот хотя бы несколько наиболее ярких имен: генерал Брусилов, президенты Академии Наук Карпинский и Комаров, академик Павлов, писатель Алексей Толстой, первые ректоры МГУ вплоть до Петровского, композиторы Прокофьев и Агапкин, художники Нестеров и Корин, театральные деятели Станиславский и Немирович-Данченко, множество артистов… И все названные здесь были беспартийны. А назовите за время правления Путина хоть одного министра-коммуниста. Даже при старом самодуре Ельцине был один случай, правда, только на несколько месяцев — Примаков и Маслюков. Но при будто бы молодом Путине— ни единого! А ведь КПРФ — вторая по величине партия страны.
Или взять такой факт. Коммунисты организовали уже 28 конвоев для Новороссии. И ни один канал телевидения ни разу не сообщил об этом. Какая злобная мелочность даже здесь! Президент, если он президент всей страны, а не друзей по дачному кооперативу «Озеро», и если он порядочный человек, обязан позвонить какому-то там Кулистикову и сказать: «Как же вам не стыдно, прохвосты!». Нет, он никогда не позвонит, ибо даже там, где кровь и смерть, он остается сам собой — служителем Чубайсов и абрамовичей…
И вот Год литературы. Он начат как новый шаг к расколу общества, как очередное оскорбление большинства, как давнее тупое намерение под разговоры о единстве истории вычеркнуть из нее Советскую эпоху, как еще один плевок в душу народа. И особая мерзость плевка в том, что это плевок из-за широкой спины Пушкина и Толстого, Лермонтова и Гоголя, Достоевского и Чехова…
2015 г.
Лауреат вергилиевской премии
(по мотивам передачи телеканала «Культура»)
Последний раз я видел ныне уже покойного Евгения Евтушенко осенью 2015 года. Этот поэт, артист, вития, фотограф, путешественник и женолюб появился на телеэкране. И не один, а в сопровождении множества своих почитателей, вернее, молодых почитательниц. А ведь ему уже было за 80. И высокий гость сразу с порога бросил своим почитателям в зале и нам, телезрителям:
— Як вам как Чацкий, прямо с корабля. А знаете, где был? Ни за что не отгадать. В Италии! Вообще-то я посетил 97 стран обоих полушарий, недавно американцы приглашали на Марс, но что-то у них там не получилось… Да, 97, и все их люблю, но Италия для меня — это цимис! Там все считают меня итальянцем, и все знают в лицо, как Мастроянни. Едва покажусь на трапе самолета, как пацаны уже бегут с букетами, кричат: «Опять наш любимый Сильвио Евтушелло приехал! Ура!».
— А знаете, зачем я сейчас туда ездил? Не поверите! Мне там, представьте, мне там, вообразите, мне там вручили премию Вергилия, того самого, что сочинил «Энеиду».
Ну, помните? «Онегин знал не без греха Из «Энеиды» два стиха…» Но это не все. Итальянцы еще, ну подумайте, какая любовь, еще и выдвигают меня на Нобелевскую премию! Уже много лет все выдвигают, выдвигают и выдвигают… Это стало у них уже чем-то вроде национального вида спорта. Да, Нобелевскую пока не получил, но зато у меня есть большой чилийский орден. А недавно в Перу я читал стихи на испанском языке, который очень люблю, ну очень. Хотите, скажу по-чилийски «Евтушенко»?
Встает молодая девушка — А у вас, Евгений Александрович, нет ордена Льва и Солнца, как у потомственного кавалера Степана Ивановича Куцина, городского головы по сю сторону Уральского хребта? Он получил его в знак дружбы двух монархий — России и Персии. Это зафиксировал в свое время Антон Павлович Чехов.
— Нет у меня такого ордена, — с грустью сказал Евтушелло. — В Персии я не был. Знаком с ней только по «Персидским мотивам» Есенина. «Шагане ты моя, Шагане…».
Много еще интересного услышали мы от лауреата вергилиевской премии. Например, он очень любит поговорить о составе своей крови. Кто не помнит, как однажды он лихо воскликнул: «Еврейской крови нет в моей крови!». Вот и теперь начал: — Во мне много кровей: русская, белорусская, украинская, татарская, 1 килограмм латышской, немецкая, однажды влили в меня полтора литра грузинской, 50 грамм шведской, 100 грамм немецкой…
Голоса из зала: — Да как же вы это установили? А сколько антисоветской и антисоветской? А немецкая не от Геббельса?
— Тихо, тихо… Помог установить покойный Вася Аксенов. Он был врачом.
Что ж, некоторые русские поэты порой упоминают о своем происхождении, о предках. Например, Пушкин:
Не торговал мой дед блинами.
Не ваксил царских сапогов…
Да, порой упоминали, но чтобы так— сколько какой крови… Развивая тему своей родословной, Евтушелло рассказал очень интересную историю своего прапрадеда Иосифа Бойковского, обедневшего польского аристократа (так что в нем еще и грамм 40 аристократической польской крови, почему-то не названной). Аристократ, говорит, служил управляющим в поместье одного помещика Житомирской губернии. А было это «до революции». Когда так говорят, то имеют в виду— незадолго до революции, ну, допустим, в 1905–1915 годы. Мог ли тогда жить прапрадедушка человека, родившегося в 1932 году? Мой прапрадедушка Николай Платонович Бушин из деревни Рыльское Тульской губернии, крепостной крестьянин графа Бобринского, как установил по ревизским сказкам Тульского областного архива местный краевед Александр Васильевич Казанский, родился в 1799 году, в один год с Пушкиным, а умер в 1852-м, в один год с Гоголем. А я всего на 8 лет старше Евтушелло. Ну, хорошо, допустим, действительно был такой расчудесный прапрадедушка, проживший лет 150.
