Обновленные соцопросы лишний раз подтвердили интуитивную прозорливость Трампа: большинство республиканцев согласилось с запретом. Правда, некоторые политики видели в этом решении нарушение главных американских ценностей, в частности, свободы вероисповедания, но Трамп дал им решительный отпор: «Мы говорим о безопасности, и религия не имеет к этому никакого отношения. Наша страна вышла из-под контроля». Оставаясь на своей точке зрения, Джеб Буш продолжал настаивать на том, что запрет въезда сделает мусульман менее доступными, что само по себе затруднит уничтожение ИГИЛ.
Но к концу 2015 года политические оппоненты Трампа окончательно поняли, что действуют на поле, где бал правит партийный ренегат, пользующийся исключительной лояльностью среди своих последователей. «Мы пришли к осознанию того, что Трамп не дешевое тефлоновое покрытие, – говорил позже Тод Харрис, – а настоящий титан, к которому ничего не липнет. Несмотря ни на что к нему тянулись люди, а вся негативная информация скатывалась с него как с гуся вода». Увы, но когда это поняли остальные партийные кандидаты, было уже слишком поздно.
За шесть недолгих месяцев Трамп полностью перетасовал места в раскладе партийной гонки, но при этом всегда сохранял лидерство, поскольку считал это высшей целью: «Предположим, я проиграл, – говорил он осенью 2015 года. – Значит, что я сделал? Я потерял время». Республиканцы Айовы, среди которых традиционно преобладали религиозно-консервативные взгляды, давно разглядели слабое место Трампа. Трижды женатому кандидату советовали сосредоточить свое внимание на Нью-Гэмпшире, славящемся своей независимостью и, как следствие, более либеральным электоратом, и на Южной Каролине с ее традиционно армейскими замашками. «Мне постоянно твердили о том, что не стоит связываться с Айовой, – рассказывал Трамп. – Все говорили, что там я не попаду даже в первую десятку». И действительно, по результатам опросов избирателей Айовы Карсон обошел Трампа, что вызвало праведный гнев оппонента: «Насколько глупы люди Айовы! Как можно верить в ту чушь, которую несет Карсон!». Тем не менее, после того, как рейтинг Карсона пошел вниз, Трамп столкнулся с еще большим препятствием в лице Теда Круза, весьма решительно настроенного на победу. Проницательный, но бескомпромиссный сенатор от Техаса обратился к религиозным консерваторам Айовы, играя на тезисе, что сумел создать в своем штате своеобразное «государство в государстве» за счет умелого решения организационных вопросов.
За две недели до кокуса
[11], назначенного на 1 февраля, Трамп появился неподалеку от Де-Мойн рядом с памятником Джону Уэйну. Казалось, что покойный актер хочет положить руку ему на плечо. На обрушившийся град журналистских вопросов Трамп старался не отвечать: акция проходила под покровом тайны, и двери его штаб-квартиры оказались закрытыми для доступа репортеров. «Я чувствую себя прекрасно, и у меня большая группа поддержки, – это все, чего можно было от него добиться. – Но где же мой Чак?».
Политический стратег и директор президентской компании от Айовы республиканец Чак Лаудер был известен тем, что в 2012 году оказал крупную помощь бывшему сенатору от Пенсильвании Рику Санторуму, который неожиданно «подпрыгнул» на внутрипартийных выборах, получив около 4 миллионов голосов избирателей, едва не опередив самого Митта Ромни. «Чак, подойди ближе! – продолжал играть на публику Трамп. – Если ты не сделаешь все, как нужно, мне придется сказать «Ты уволен!». Шутка удалась.
Тед Круз проявил инициативу в Айове еще в декабре, но за два дня до кокуса Трамп опережал его на 5 %. Однако республиканцы штата выступили с рядом язвительных замечаний, в результате которых Трамп «откатился» на второе место, едва опережая Марко Рубио. Смущенный неудачей, он произнес несколько протокольных фраз, и быстро вышел из зала, едва сдерживая ярость поражения, и вскоре перешел в наступление. Он обвинил соперника в грязных махинациях, в частности, в том, что за час до голосования Круз перетянул на себя часть голосов, распустив слух, что Карсон намерен выйти из гонки.
Поражение в Айове оставило горький след в душе Трампа, и он вспоминал о нем еще несколько месяцев. Даже после партийной победы Трамп неоднократно возвращался к теме Айовы: «Я убедительно занял второе место, не имея никаких политических кредитов. Марко занял третье место, но все кричали «как это здорово, какой он молодец». А почему же тогда молчали насчет меня? Ведь в отличие от остальных я лишь впервые уступил лидерство». По мнению Левандовски, команда недооценила вероятность неявки избирателей, ну а Трамп обрушился на своих представителей в Айове, посчитав их некомпетентными. С его собственных слов, он получил хороший урок: «Это событие помогло мне понять всю важность управления выборным процессом. Команда Круза была значительно больше, он распространял всякие лживые истории о моих политических взглядах. По своим внутренним соображениям я не занимался подобными вещами».
Находясь в Нью-Гэмпшире, Трамп принципиально сторонился стандартных сценариев, принятых в политике ведения предвыборной борьбы. Как он справедливо полагал, общепринятые стратегии подразумевали охоту за отдельными голосами, что было крайне неэффективно. «Вы проведете встречу с очень малым числом избирателей, потеряв по два часа на каждую. Возможно, кто-нибудь из них пригласит вас в свой дом на обед, – объяснял Трамп своим советникам, ссылающимся на то, что остальные кандидаты поступают именно так. – С вашей стороны будет невежливо отказаться от приглашения. Итак, вы встречаетесь с семьей из пяти человек в формате «мать-отец-дети» и теряете еще два с половиной часа. Если бы я так поступал, то давно бы потерял уважение электората. Не думаю, что люди хотели бы видеть такого человека на посту президента».
После потери Айовы Трамп пересмотрел свою предвыборную тактику. Теперь он останавливался в полицейских участках, завтракал в закусочных и проводил встречи с избирателями в небольших залах городских заседаний местных мэрий. Левандовски и пресс-секретарь Хикс вывели штаб-квартиры за штат кампании и открыли их для свободного посещения журналистов лишь только для того, чтобы показать, что такие штабы реально существуют. Если бы Трамп проиграл и в Нью-Гэмпшире, Левандовски был готов подать в отставку. Несмотря на поражения в Айове, в этом штате, в котором, кстати, проживал и сам Левандовски, Трамп оставался фаворитом гонки, хотя ее динамика поменялась. В новом раскладе Рубио занимал достаточно прочные позиции в «Гранитном штате»
[12], что позволяло ему консолидировать республиканский истеблишмент в пользу собственной кандидатуры, Круз надеялся заработать очки на Айове, менее опасный Буш просто пытался доказать свою актуальность на политическом небосклоне. Однако Рубио неожиданно «сломался» в дебатах с губернатором Нью-Джерси Крисе Кристе. Хотя этот федеральный экс-прокурор округа и не мог похвастаться высоким рейтингом, он сумел доказать, что Рубио не готов к исполнению президентских обязанностей. Последнему лишь оставалось бормотать со сцены какие-то заученные фразы про Обаму, в то время, как зал постанывал от смеха.
