Исчез предвыборный лозунг «Сделаем Америку снова великой», об этом не было сказано ни слова. Лицо больше не вспыхивало от страсти, и пропал поток оскорблений в адрес соперников. Голос Трампа приобрел мягкость, и даже костюм стал строже, чем обычно, хотя на лацкане и был прицеплен значок с национальным флагом США. Ничего не было сказано о запрете мусульман, о депортации мексиканцев или о террористах из ИГИЛ. Он лишь тихо сказал, что «все было жестким, очень жестким, а политические вещи неприятны и трудны».
Трамп выиграл, как и планировал, активно содействуя Клинтон победить саму себя. Количество набранных им голосов было на миллион меньше, чем у Мита Ромни на выборах 2012 года, но Клинтон получила на 6 миллионов голосов меньше, чем в том же 2012 году набрал Обама. Несмотря на беспрецедентное недовольство избирателей, Трамп опередил Ромни в тех местах, где этот кандидат-республиканец 2012 года, будучи богатой и дистанцированной от электората фигурой, не смог в свое время понять значения представителей среднего и рабочего классов. На протяжении всей осенней кампании стратеги Трампа были уверены, что американцы должны были быть заранее «заряжены» на определенный настрой, по аналогии с тем, как это произошло пятью месяцами ранее в Великобритании, когда эта страна была шокирована результатами референдума по выходу из Евросоюза. Но для начала Трампу следовало заманить Клинтон в хитрую ловушку, сделав самого себя центральной темой ее избирательной кампании. Куда она и угодила.
В своих выступлениях и рекламе Клинтон приложила немало усилий для указания недостатков Трампа, вместо того, чтобы предлагать свою альтернативную точку зрения, направленную, прежде всего, на средний американский класс. Оказавшись перед выбором между двумя сильно «хромающими» кандидатами, многие избиратели оставались крайне недовольными плодами «политики восстановления» Обамы. Этот подход превратил Вашингтон, Сан-Франциско, Остин и Нью-Йорк в своеобразные магниты для молодых людей, жаждущих окунуться в мир техноэкономики. Глубоко вздохнув, избиратели проголосовали не за Трампа, а за перемены. Лишь чуть более трети из тех, кто голосовал за Трампа, считали, что профессиональная квалификация позволяет ему встать во главе государства; чуть более трети – что он способен выполнять эту работу, благодаря незаурядному темпераменту. Тем не менее, по данным экзитпола, Трамп получил голоса 60 % белых мужчин и 52 % белых женщин. Несмотря на волну дезертирства из его лагеря, связанную со скандалом о сексуальных домогательствах, он выиграл 88 % голосов республиканцев и 78 % голосов приверженцев евангелистской церкви. Главной опорой Клинтон выступали «традиционные» демократы – темнокожее население и белые, имеющее высшее образование. Не менее половины ее избирателей составляли выпускники вузов, и в этой социальной группе ее результат был немного лучше, чем у Обамы в 2012-м, но Трамп получил массовую поддержку среди электората со средним образованием и ниже – 39 %, что значительно превысило результат Ромни четырьмя годами ранее – 25 %.
На результатах выборов сказались как классовые различия, так и исторически-беспрецедентная непопулярность обоих кандидатов. В целом явка избирателей оказалась самой низкой с 1996 года. С точки зрения демографического состава электората по сравнению с выборами 2012 года, чуть активнее проявили себя латиноамериканцы, чуть пассивнее – темнокожие. Со слов многих избирателей, проголосовавших за Трампа, мотивация их выбора была обусловлена тем, как он позиционировал себя против правящей элиты, и это превышало все остальные пункты его конкретных политических тезисов. Даже одно из самых часто повторяемых обещаний Трампа выстроить стену вдоль границы с Мексикой не играло никакой приоритетной роли, поскольку, как показал экзитпол, большинство избирателей были против такой идеи. Приблизительно 7 из каждых 10 опрошенных считало, что большинство нелегальных иммигрантов должно получить шанс стать законными жителями, и только четверть была согласна с призывом к депортации всех нелегалов. В первые же дни после победы Трамп внес в свое отношению к вопросу о стене некий нюанс: он по-прежнему обещал стену, но высказался за то, что частично она могла бы прерываться на хорошо охраняемые пограничные зоны с колючей проволокой. Гингрич, ставший близким соратником избранного президента, заявил, что на самом деле Трамп не в силах воплотить в реальность эту поправку, поскольку «не может тратить очень много времени на то, что бы заставить Мексику оплачивать охранные услуги, хотя само предложение замечательно по сути». Через неделю после избрания Трамп высказался, что примет все меры по быстрой депортации нелегалов, которые совершили преступления, однако ему бы хотелось отложить любое решение по поводу того, что делать с гораздо большей группой лиц, которые, хотя и прибыли в страну незаконно, представляют ценность для развития экономики. При этом он назвал их «потрясающими людьми».
Пресса немедленно отметила подобные «развороты» предвыборных обещаний, однако электорат Трампа не выразил никакого возмущения – по большому счету, избиратели были готовы предоставить ему больше «свободного места» для принятия решений, они были готовы идти на некоторые сделки и даже принимать компромиссные варианты по ключевым позициям. Трамп олицетворял собой перемены, а именно за них все настойчивей и настойчивей голосовали американцы уже на протяжении более трех десятилетий. Подобные перемены олицетворяли собой и Рональд Рейган, и Билл Клинтон, и Джордж Буш-младший, и Барак Обама, а теперь и законченный ренегат из числа жуликоватых аутсайдеров. Трамп был их электоральным выбором, и, пусть даже если бы он создал хедж-фонд или нанял в помощники воротил с Уолл-Стрит, они все равно бы оставались в числе его сторонников. Избиратели верили, что Трамп в состоянии повернуть вспять движение упрямого парохода, который олицетворял нынешний Вашингтон.
В таком резком отходе от предвыборных обещаний Трамп не увидел никакого предательства своего «послевыборного» электората, поскольку занимался подобными «разворотами» всю свою жизнь, не видя в этом ничего плохого. Например, он говорил, что намерен «внести поправки» в обамовскую реформу здравоохранения и защиты пациентов (то есть не «отменить», а именно «изменить»), причем обещал это неоднократно. Республиканская верхушка в Конгрессе заявила, что потребуется несколько лет для разработки и проведения альтернативного подхода к системе здравоохранения. Трампу, желающему сохранить гарантию всеобъемлющего охвата населения в рамках дореформенных условий, нравилось, что молодые люди в возрасте до 26 лет пользуются медицинской страховкой своих родителей. Однако при этом избранный президент не сказал ни слова о том, из какой части бюджета Министерства здравоохранения появятся «лишние» деньги на создание подобных выгод (например, требование выплаты штрафа при отсутствии страховки).
Трамп мало обращал внимания на то, что произойдет дальше в случае победы и активно сопротивлялся усилиям консультантов, которые акцентировали его внимание на необходимость решения кадровых вопросов в рамках семейного бизнеса. Хотя он и говорил, что его дети готовы взять на себя руководство, в этом вопросе поднималась и некая этическая составляющая, которая так и не была отработана до конца. Вначале Трамп говорил, что готов передать бразды правления своей империей Иванке, Эрику и Дональду-младшему, однако позже переложил эту функцию на свою президентскую «временную» группу, настаивая, что к подобному решению его вынудил конфликт, спровоцированный Клинтонами, всегда мутно сочетавшими частное предпринимательство и государственную службу.
