В ноябре 1988 года Трамп пошел на сделку с инвестиционным банком Merill Linch Capital Markets и поручил ему выпустить и продать бросовых акций на сумму 675 миллионов долларов с процентной ставкой 14 %, то есть на 5 % выше льготной. Это дало бы Трампу денег, нужных для окончания строительства «Тадж-Махала», несмотря на ежегодную выплату банку в 95 миллионов (и это не считая остальных долговых обязательств Трампа перед другими казино и холдингами). Невзирая на долговое бремя, он хотел получить свой трофей во что бы то ни стало. По воспоминаниям Пола Рубели, бывшего председателя по игровым операциям казино Tropicana, Трамп считал, что «Тадж» должен быть самым большим и лучшим, он должен быть огромен». И действительно, в будущем TrumpTaj-Mahal будет и больше, и дороже, чем предусматривалось первоначальными разработчиками проекта. Этот комплекс с площадью казино в 120 000 квадратных футов, имеющий 1250 номеров с числом обслуживающего персонала 5800 человек даст серьезный импульс местной экономике.
Трамп упорно смотрел вперед, несмотря на опасения, касающиеся Атлантик-Сити. В июле 1989 года Роффман выдал очередной аналитический прогноз, весьма мрачный для инвесторов. Этот прогноз был озаглавлен «Атлантик-Сити, Нью-Джерси – Вершина тяжелого долга – Карточные домики». Непоколебимость негативных выводов, основывалась на том, что 5 годами раньше 9 городских казино получили почти 169 миллионов долларов прибыли при доходе около 1,8 миллиарда. К 1988 году прибыль сократилась до 15 миллионов при доходе 2,7 миллиарда. Вся проблема упиралась в непомерные долги. «На этом фоне «Тадж-Махал» выглядит, как большая авантюра», – писал Роффман.
Трамп нашел время, чтобы позвонить Роффману и спросить: «Марвин, не правда ли я заключил фантастическую сделку?» – «Полагаю, вы ошиблись, Дональд. Но почему только три казино? Почему не больше?» – «Потому что они будут монстрами!» – ответил Трамп.
Золотое поветрие
Утро 10 октября 1989 года предвещало яркий солнечный день, прекрасный для полета. Казалось, оно предвещает удачу Стивену Хайду, доверенному лицу Трампа и президенту по операциям в Атлантик-Сити, несмотря на то, что босс был рассержен, получив новости о предстоящей манхэттенской пресс-конференции. На этой конференции Хайд и два сопровождающих его топ-управляющих должны были присоединиться к Трампу. Причина недовольства заключалась в следующем. Трамп изначально отказался посетить бой знаменитого Эктора «Мачо» Камачо с Вини Пациенца в Конвеншн-Центре Атлантик-Сити. «Эта встреча не играет большой роли и не волнует общественность. Я не приду, – сказал Трамп. – Нет у меня желания посещать все эти чертовы мини-пресс-конференции, это недостойно». Однако Хайд уговорил Трампа не отказываться от этого мероприятия, поскольку само его присутствие было крайне важно на первом боксерском поединке филиала Trump Sport Entertainment. В конце концов Трамп согласился, предварительно устроив в прессе шумиху по поводу предстоящего боя.
Вся тройка ведущих руководителей империи Трампа подтянулась к вертолету, вылетающему в Манхэттен. Хайд был задумчив, причем его мысли занимало не только предстоящее открытие «Тадж-Махала». Сейчас 43-летний топ-менеджер прикидывал, сколько времени ему еще предстоит оставаться с Трампом. Постоянные стрессы, напряженность в семье, необходимость мириться с тирадами босса, вечная защита других от гнева Трампа накладывали на жизнь свой отпечаток. Еще пара лет, и он переберется на Запад, туда, где прошло его детство.
Второго топ-менеджера звали Марк Гроссингер Этье, 38 лет, потомок тех самых Гроссингеров, которые выстроили курорт в Катскилских горах к северу от Нью-Йорка. Будучи президентом и главным операционным директором «Тадж-Махала», его работа на империю Трампа имела сейчас решающее значение. Этье больше всего волновало, чтобы открытие нового казино-отеля прошло без малейшего срыва. Третьим руководителем был 33-летний Джонатан Бенанав, человек с удивительной семейной историей. Его бабка умерла в фашистском концлагере, а отец едва спасся, полгода прячась в лесах Румынии, прежде чем был спасен наступающими русскими войсками. Вместе с другими шестью сотнями евреев он перебрался морским путем в Турцию. На этом судне с беженцами он повстречал женщину, и через три дня они поженились. Отслужив офицером в израильской армии, отец с матерью перебрались в США, где они занялись воспитанием детей, включая и самого Джонатана. Теперь Бенанав-младший работал на Трампа в роли исполнительного вице-президента Tramp Plaza. Недавно он купил своей девушке обручальное кольцо, но пока еще не успел его вручить. Конечно, трио не было слишком уж представительным, чтобы внести достойный ажиотаж в предстоящее событие. Им предстояло лишь улыбнуться в камеру, провести короткую встречу с боссом и ко второй половине дня вернуться обратно в Атлантик-Сити.
Пресс-конференция в Plaza прошла по сценарию, но привлекла мало внимания. Руководители задержались на встрече с боссом дольше, чем планировалось, и их «Сикорский» уже улетел, но Хайд, действуя по уставу компании, быстро нашел замену через чартерную компанию, чего никогда раньше не делал. Вместо привычного «Сикорского» им был предоставлен итальянский «Агуста» новой модели, слывший комфортабельным и безопасным воздушным судном. Хайд, Бенанав и Этье проследовали к вертолетной площадке на 60-й улице только в час дня.
Ни один из трех руководителей не обратил внимания на едва заметную 2-дюймовую царапину на одной из лопастей несущего винта, которая начала разрастаться в полете, как необработанная рана.
Через некоторое время исполнительный помощник Трампа ворвался в офис босса, располагавшийся на 26-м этаже Trump Tower с сообщением о том, что «Агуста» потерпел катастрофу. Потекли минуты томительного ожидания, пока из полиции Нью-Джерси не поступило скорбное известие о том, что при крушении вертолета никто не выжил. Три самых надежных помощника Трампа, на которых была возложена вся ответственность за открытие «Тадж-Махала», погибли вместе с двумя членами экипажа. Позже Трамп узнает, что мелкий дефект на лопасти винта увеличился во время полета из-за так называемой «усталости металла». Над сосновыми лесами Нью-Джерси на высоте 2200 футов часть лопасти отломилась, и, потеряв аэродинамическую устойчивость, вертолет рассыпался в воздухе, осыпав дождем из обломков шоссе Гарден Стейт Парквэй.
Опустошенность Трампа не имела границ. Сначала он спросил помощника, были ли проинформированы семьи погибших о трагедии. Затем тот увидел, что Трамп сидит в кабинете с видом на Центральный парк и последовательно набирает телефонные номера всех трех семей. «У меня ужасные новости», – произнес он в трубку. И еще раз. А потом еще. Каждое его слово было слышно по всем офисным помещениям, и сотрудники не стеснялись своих слез. Годы спустя Трамп признается: «Я впервые понял, что чувствует командир, сообщающий семье о том, что их солдат ушел навсегда. Это очень жесткая вещь. Я имею в виду, что страшно не сказать об этом, а ждать, что услышишь в ответ».
Спустя несколько часов Трампу позвонил президент отеля Trump Plaza Джон «Джек» О’Доннелл. Этот человек уже занимал ключевые позиции в жизни и бизнесе Трампа, а теперь его роль возросла в геометрической прогрессии. Лишь только случайность спасла ему жизнь. О’Доннелл, как правило, летал на подобные конференции вместе с Хайдом и Этье, поддерживая с ними теплые дружеские отношения. Так должно было случиться и сегодня. Его горе усугублялось тем, что он чувствовал свою невольную вину за гибель Бенанава, поскольку попросил своего молодого заместителя слетать на пресс-конференцию: в этот день O’Доннелл принимал участие в соревнованиях по триатлону на Гавайях. В течение многих последующих лет он продолжал чувствовать себя виноватым за то, что Бенанав погиб. Но тогда не было времени думать об этом, и Трамп приказал О’Доннеллу как можно быстрее возвращаться в Атлантик-Сити.
