Хафиф вместе с его двумя менеджерами свидетельствовали, что управленцы Трампа предлагали его компании уплатить единовременный сбор в размере более 2 миллионов с целью погашения бюджетного дефицита. Разгневанные члены Совета директоров решительно отказались от этой меры и потребовали немедленной отставки Марка Стивенсона, главного официального представителя Трампа в Панаме. После этого совещания Стивенсон покинул свой президентский пост, и на его место был поставлен другой человек. Новый Совет потребовал от Трампа обратной выплаты 2 миллионов якобы за неправильно потраченные денежные средства. На это требование адвокаты Трампа немедленно отреагировали тем, что потребовали от владельцев уже 5 миллионов в виде компенсации за убытки, связанные с прекращением выплат по лицензионной сделке. Затем Трамп подал еще один иск, как минимум на 25 миллионов за незаконное увольнение управляющего персонала. Стоит отметить, что в это время он уже баллотировался на пост президента США, поэтому пытался не подвергать этот иск огласке и подал его в Парижский арбитражный суд. Однако каким-то образом скандал попал в поле зрения агентства Associated Press.
В конце концов истцы пошли на попятную и разрешили конфликт. Немногие из тех, кто был знаком с резолюцией по этому делу, сказали, что обе стороны согласились отказаться от взаимных претензий, но им запрещено вдаваться в подробности. Гартен лишь коротко отметил, что вопрос решен «мирным путем». «Я не думаю, что мы кого-то пытались загнать в угол, – сказал адвокат. – У нас было право защищать свои интересы, что мы и делали». Скудности информации способствовала излюбленная тактика Трампа, который практиковал обязательное заключение соглашения о нераспространении информации. Владелец Trump Ocean пояснил, что наложенные ограничения не позволяют ему делать публичных заявлений, поскольку Трамп может подать на него иск на такую сумму, что придется говорить о банкротстве. Марк Стивенсон, бывший топ-менеджер Трампа в Панаме, также отказался от комментариев, поскольку не имел права на разглашение подробностей еще как минимум в течение года. Нарушение этого условия могло бы стоить ему потери существенной суммы, которую Трамп остался ему должен.
Большинство ключевых игроков в Панаме понесли убытки в результате экономического краха и проект забуксовал. Большинство держателей акций на себе ощутили значительное снижение их доходности относительно первоначальных инвестиций. Да сам Трамп, как уже упоминалось, в 2016 году заработал 50 миллионов вместо ожидаемых 75. Как сказал Хафиф, «договор с Трампом структурирован таким образом, что даже при наихудшем развитии экономической ситуации, он все равно будет зарабатывать деньги».
После всех неприятностей Хафиф все равно был убежден, что заключил хорошую сделку. После реструктуризации долга и постепенного восстановления мировой экономики бизнес пошел в гору, почти все единицы кондоминиума были раскуплены, а недалеко от гостиничного пирса у Хафифа стояла на якоре собственная яхта. В своем интервью в Trump Ocean Club он сказал: «Каждый делал свое дело. Трамп сделал свое, а мы – свое. В противном случае мы бы не сидели в этом кабинете на этом этаже, поскольку сидеть было бы не на чем».
В начале 2006 года по северо-западной Шотландии поползли слухи о том, что Трамп задумался о расширении своей империи гольфа на территории Европы. Ведь именно Шотландия была родиной этого вида спорта, а на острове Льюис в маленькой деревушке выросла его мать. Трамп уже владел несколькими полями для гольфа, расположенными в основном в теплых курортных зонах США. Теперь он задался мыслью создания гольф-поля, на котором можно было бы провести открытый чемпионат Великобритании. Шотландскую прессу лихорадило от ожидания информации о поступлении серьезного вброса в экономику.
В конце марта Трамп подтвердил эти слухи. После рассмотрения более 200 мест на европейской территории он влюбился в 800 акров земли, тянущейся вдоль Северного моря, примерно в 12 милях к северу от Абердина. Именно здесь, на вершинах величественных песчаных дюн, он предложил создать «величайшее поле для гольфа на планете». Трамп планировал инвестировать в этот гольф-комплекс более 400 миллионов долларов. Проект предусматривал создание двух полей, строительство роскошного отеля на 450 номеров и коттеджного поселка с сотнями отдельных жилых домиков. Обслуживание такого комплекса открывало не менее 400 новых рабочих мест. Предполагалось, что это будет самым заметным экономическим событием в регионе с 1970-х годов, когда в прибрежной зоне открыли запасы нефти. По слухам ожидался приезд самого Шона Коннери. Местная Aberdeen Evening Express ликовала перед открывавшимися возможностями: «Цены на недвижимость взлетят, как ракеты! В местную экономику будут закачивать миллионы фунтов! На нас снизойдет небывалая раньше известность!».
Однако некоторые местные жители не разделяли подобного оптимизма и сохраняли свою позицию с твердостью, способной составить достойную конкуренцию местным прибрежным скалам. Песчаные дюны, частично перемещаемые ветрами, естественным образом не могли быть пригодны для внешнего вмешательства, и, по мнению экологов, любой крупный проект нанес бы непоправимый урон среде обитания местной фауны. Кроме того, строительство экспериментальной площадки ветряных вышек высотой с добрый Биг-Бен грозил испортить идеальный вид на океан, которым так восхищался Трамп. И, наконец, горстке местных жителей вовсе не улыбалось съезжать с насиженных мест, что им предстояло бы сделать в случае постройки гольф-курорта.
Трамп выразил сомнение в важности столь мелких проблем, но предупредил, что если осуществление проекта окажется слишком сложным, он откажется от намеченного плана. Хотя сам проект и приобрел общественную популярность, многие скептики пребывали в недоумении, задаваясь вопросом, почему Трамп решил строить поля для гольфа в местах, которые регулярно окутываются холодным туманом. «Этот план сказочно притягателен не только для нашего региона, – писал местный обозреватель. – Очевидно, он понравится и производителям теплого трикотажа. В обычной рубашке лучшие игроки в гольф с мировыми именами будут чувствовать себя так, словно их конечности отпилены северо-восточным ветром, который без остановок прилетел сюда из Арктики».
Этой же весной личный «Боинг‑727» Трампа, встречаемый оркестром волынщиков, исполняющим бессмертную Highland Laddie, и целым роем репортеров, приземлился в Абердине. Некоторым казалось странным, что, упоминая о своих корнях, Трамп все время употреблял слово «Scotch», а не «Scottish», словно он был не человек, а сорт виски. Тем не менее, местные власти носились за сыном их отечества, стараясь сделать все, чтобы облегчить путь к утверждению проекта. Совместными усилиями число ветряков было сокращено с 33 до 23, зато Трамп расширил свои планы, увеличив проектную стоимость почти до 1,5 миллиарда. Расширение заключалось в дополнительном возведении конференц-центра, жилого корпуса для сотрудников, исследовательского центра состояния травы и дерна, еще одного отеля, спа-салона, тридцати шести вилл повышенного комфорта и более тысячи жилых домиков (все это – в районе без развитой инфраструктуры). Несколько позже официальные представители Трампа пообещали открытие еще 1200 постоянных рабочих мест и нескольких тысяч на время проведения игр, местным жителям было сказано, что стоимость их недвижимости возрастет не менее чем на 20 %, а само строительство будет завершено к 2012 году.
