Книга Свет мой, зеркальце, страница 28. Автор книги Генри Лайон Олди

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Свет мой, зеркальце»

Cтраница 28

Никогда, поклялся Ямщик, зная, что не выдержит, придет снова. Никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах. Чтоб мне сдохнуть! Повторяя клятву, он проник в квартиру Петра Ильича. Повторяя клятву, вылез из окна кухни, повис на руках, спрыгнул. Грязно выругался в паузе между двумя клятвами. Вторя Ямщику, у помойки орали коты. Оба рыжие, только один ярко-рыжий, а другой светло-рыжий в белесую полоску, коты готовились к драке. Впрочем, готовились они по-разному: светлый — с веселым вызовом, напоказ, предвкушая удовольствие молодого, здорового хищника; яркий же выгибал спину жалким горбом, шипел и шел боком, пытаясь за липовым героизмом скрыть почтенный возраст и отсутствие боевого опыта. Диванный толстяк в прошлом, яркий отощал: ребра наружу, из-под кожи буграми торчат позвонки. Издеваясь, светлый тянул к нему лапу — и отдергивал без лишней спешки, в последний момент, когда яркий истерически взвывал, тряся головой. Левое ухо яркого было надорвано, из раны текла кровь, слабо заметная на фоне шерсти.

— Арлекин?

Арлекин не ответил. Он не мог позволить себе отвлечься на пустые разговоры: как раз сейчас светлый разбойник налетел на старика, опрокинул, и рыжий ворох осенней листвы с истошным мявом покатился по асфальту. Август? Какой август? Ноябрь, листопад, ветер тащит добычу, вскидывает, роняет… Драчуны ударились о край мусорного бака, чьи очертания теперь отличались от тех, к которым Ямщик привык в прошлой жизни; улетели к кусту акации, в гущу веток, вымелись наружу — и вновь разошлись на безопасную дистанцию. Яркому досталось, он прихрамывал, мотал башкой, но бегство, кажется, не входило в его планы.

— Эй, ты! — Ямщик задохнулся от крика. — Кретин!

Арлекин мяукнул со знакомой интонацией: откликнулся. Старый кот ошибся: его никто не звал. Все прошлые имена Арлекина адресовались светлому забияке. Что-то случилось со зрением Ямщика, и зеркала тут были ни при чем. Он видел не дворового котяру — владыку помойки, султана здешнего гарема; он видел двойника, проклятого отраженца, куражащегося над беспомощным оригиналом, изгнанным из рая в смертельно опасные пустыни. Удавка ярости обвила горло Ямщика, перехватила дыхание; глаза едва не вылезли из орбит. Хрипя проклятия, скверно понимая, что делает, он выхватил из-за пояса охотничью рогатку «Dragon advance», вложил в «кожанку» стеклянный шарик и изо всех сил растянул резиновые жгуты.

— Эй, ты!

Шарик разлетелся вдребезги о мусорный бак. Светлый с удивлением взглянул на Ямщика, даже не думая удирать, и второй шарик — на этот раз стальной — разнес коту череп. Всхлипнув по-детски, светлый лег на бок, дернул задними лапами и замер без движения. Арлекин приблизился к трупу, с большим знанием дела обнюхал его, лизнул голову светлого — там, где из пролома сочилась кровь вперемешку с мозгом — и, больше не интересуясь покойным тираном, потащился к Ямщику. Для подтверждения факта смерти и установления ее причин Арлекин вряд ли нуждался в услугах Дылды-Додика, патологоанатома из ветеринарного госпиталя.

— Арлекин! Арлекиша…

Чистюля в прошлом, Арлекин был отвратительно грязен. Местами шерсть слиплась, свалялась колтунами: без воды не разобрать. Надорванное ухо подсохло, кровь запеклась бурой коростой. Морда багровела рубцами: свежими, но судя по фактуре, не сегодняшними. Когда кот разевал пасть, было видно, что левый верхний клык сломан — наверное, вывалившись из окна, Арлекин ударился мордой о что-то твердое. Кирпич, предположил Ямщик. Балкон нашей столовой выходит во двор: под балконом — штабелек, нет, груда битых кирпичей, наследие ремонта соседей. Кот поскользнулся на карнизе, упал, нет, прыгнул, своей волей прыгнул, старый черт, пенсионер! Смылся из квартиры, упрямец, шут гороховый, с целым букетом болезней под мышкой…

— Удрал, да? Сбежал?

Кот терся о его колено.

— Не захотел с ним жить, а? С этим?

Ямщик не знал, что плачет:

— Эх ты, commedia dell'arte! Эх я… Погоди! С какой-такой радости…

Арлекин под рукой был вполне осязаем. Ямщик гладил кота, наслаждаясь забытым, казалось, навсегда утраченным чувством — контактом с живым существом. Слезы текли по лицу, затекали в рот, дразня горькой солью. В горле стоял комок, вопросы — стыдоба! — превращались в рыдания:

— Ты видишь меня? Слышишь?

Кот мурчал трактором на холостом ходу. До изумления Ямщика ему дела не было. Да, вижу, слышу, трусь башкой о твою ногу, и что толку об этом мяукать? Светло-рыжий башибузук тоже тебя видел, друг любезный, а теперь не видит: c'est la vie, суета сует! Похоже, жизнь в зазеркалье ласковей отнеслась к Ямщику, чем жизнь по подвалам и мусоркам — к Арлекину. Но если Ямщик домой вернуться не мог — возвращаясь, он лишь с большей остротой переживал собственное изгнание — то кот мог и не хотел. Даже если главную роль тут играла не столько пылкая любовь к Ямщику — откуда?! — сколько резкая, возможно, физиологическая нетерпимость к двойнику, этого хватило с лихвой, чтобы вчерашний «кретин» превратился для Ямщика в кумира, в самое близкое существо на свете.

— Все, все, молчу, не пристаю…

Когда Ямщик пошел прочь со двора, Арлекин побрел следом.


3
Бык в лабиринте

Салон «Твое время!» манил зайти: рельефной фактурностью пола, строгой геометрией витрин, сиянием браслетов и циферблатов. В джинсовом «Denim» царил всегдашний инфернальный бардак: шевелились, будто от ветра, утробно вздыхали ветхие бесформенные полотнища. Меж ними бродили тени — клиенты и призраки нераспроданных джинсов. Пол тек гудроном, нагретым до рабочей температуры, потолок пульсировал жадной губкой, готов всосать в себя все, до чего дотянутся флуоресцентные щупальца — в обычной жизни, надо полагать, лампы дневного света. С отражающими поверхностями в «Denim» была беда.

Зеркала в кабинках для примерки? Ну, это не в счет.

Он задержался перед бутиком «Bershka». Зайти? Отражался бутик сносно, но Ямщика не устроил ассортимент. Вывеску над следующим залом прочесть не удалось, как, впрочем, и в прошлые разы, а память подсказки не дала. Ну и ладно, не в вывесках счастье. Еще от дверей он заприметил симпатичную толстовку с капюшоном. В толстовку, чтоб не мерз на наших севера̀х, был облачен черный афроманекен. Еще на манекене имелись кроссовки «Nike Air Max» и штаны-бриджи в клеточку. Нет, бриджи нам без надобности. Вон, кстати, длинный, до колен, пуховик: судя по виду, канадский…

Оставив тележку с продуктами у стойки-детектора, Ямщик зашел в павильон. Здесь не требовалось на каждом шагу смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в трясину или «плетенку» — если, конечно, не углубляться в коварные джунгли пиджаков и курток. Когда он был в двух шагах от афроманекена, зал мигнул. Пол качнулся палубой корабля в шторм, и Ямщик чуть не шлепнулся на задницу. Едва бытие утряслось, он огляделся, стараясь игнорировать предательскую дрожь в коленях. Зал остался прежним, и все же что-то не давало Ямщику покоя, мучило соринкой в глазу. Тени? Оттенки цветов? Кто ждет в засаде, готов наброситься, рухнуть на плечи, впиться клыками? Чушь, ерунда: всего лишь клиент зашел в примерочную, отдернул шторку; открылось зеркало — секунда наложения, и вот, локальный армагеддон. А затем шторку задернули, и мир вернулся на круги своя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация