– Нет, Гарольд, нет, это неправда…
– Ты сделала это.
Пальцы Гарольда скребли воздух совсем рядом с моим лицом. Я отпрянула. На моей щеке блестели крошечные льдинки, сердце сжималось от боли, а рука уже тянулась к эфесу рапиры.
– Нет, Гарольд. Прошу тебя, не…
– Ищи на месте крови.
– Что?
Призрачная фигура исчезла.
Дрожа, чувствуя привкус желчи во рту, я отодрала свои примерзшие к траве подошвы, потерла ладонью левую сторону лица.
И в эту секунду, словно из-под земли, передо мной возникли три фигуры.
В первую секунду я подумала, что это тоже призраки, при их появлении мой мозг оцепенел.
Но я забыла про канавки и бугорки, оставшиеся на церковном дворе после того, как здесь разрывали и опустошали могилы. Некоторые были достаточно глубоки, чтобы в них мог спрятаться скорчившийся человек. Эти трое были здесь все время, прятались, пока я подходила к сидящему на скамье телу мертвого Гарольда Мейлера, приближаясь к центру расставленной ими западни. Все трое были крупными мужчинами, одетыми во все черное. Несмотря на свои внушительные габариты, двигались они весьма проворно и быстро начали окружать меня. Один из них зашел слева, отрезая мне дорогу к воротам, через которые я вошла на церковный двор. Двое других перекрыли проход к двум другим воротам. Если бы я в свое время не остановилась и дошла до самой скамьи, у меня не оставалось бы ни единого шанса сбежать отсюда, они поймали бы меня непременно, причем даже без особого труда.
Но я тогда вовремя остановилась, поэтому пространство за моей спиной оставалось чистым.
Я круто развернулась и побежала.
Но побежала я не к воротам, за которыми слабо светили призрак-лампы, а к высокой стене, темнеющей между ними. В густой, как черный кофе, темноте стена казалась монолитной отвесной каменной плитой. Но я не зря приходила сюда днем и знала, что это не так.
Мчась вверх по небольшому склону лужайки, перепрыгивая через оставшиеся от старых могил канавки, едва не подвернув лодыжку о какой-то попавший под ногу обломок камня, я добежала до стены. За моей спиной приближались трое, постепенно сжимая полукруг.
В этой части стены имелась дверь – запертая, но с выступающим наружу массивным навесным замком и перекладинами, на которые можно было поставить ногу. Я забралась наверх, до того места, где ворота заканчивались, не доходя до нижнего края обветшавшей арки, а там, опираясь одной ногой о перекладину ворот, изо всех сил потянулась вверх.
Мои пальцы легли на верхний край арки – это было именно то, что мне нужно. Сильно оттолкнувшись ногой от перекладины ворот, я подтянулась наверх, перевесилась на другую сторону стены и мягко спрыгнула в растущие здесь кусты. Как раз в этот момент с противоположной стороны стены что-то гулко, тяжело ударилось о ворота.
Сейчас я оказалась в саду заброшенного строения, возможно, это был дом, в котором раньше жил местный священник. Штабеля кирпичей и заржавевших железных жердей говорили о том, что этот дом когда-то собирались капитально ремонтировать, но потом бросили, и теперь он стоял пустым, нежилым. Все это я успела заприметить еще сегодня днем, когда изучала окрестности церкви Сент-Джеймс. На меня смотрели пустые глазницы окон первого этажа, в одно из них я и нырнула. Обернувшись, я на фоне звездного неба увидела три фигуры, перелезавшие через церковную стену.
Помещение, в котором я оказалась, было сверх всякой меры замусорено. Чтобы не сломать себе ногу, я включила фонарик и помчалась, подсвечивая им, из комнаты в комнату. К моему глубокому разочарованию, все окна на противоположной стороне дома оказались замурованными кирпичом. Здесь на свободу не выберешься.
Сзади донеслись звуки, говорившие о том, что мои преследователи уже проникли в дом.
Передо мной открылась широкая ветхая лестница, и я, не задумываясь, понеслась по ней вверх, перепрыгивая через три ступеньки сразу.
Наверху оказалось окно – застекленное, правда, но хоть не замурованное, и то ладно. Я прижалась лицом к стеклу и увидела внизу под окном плоскую крышу, а за ней растворяющийся в темноте сад.
Было ли это окно современным, что так легко открываются? Нет, конечно. Старое, массивное, из тех, что поднимаются вверх. Я потянула окно, оно заскрипело и приподнялось ровно настолько, чтобы я могла протиснуть сквозь него голову и плечи, а затем намертво застряло в прогнившей перекосившейся раме.
Тут я обернулась, и мое сердце оборвалось. Три фигуры уже показались у верхнего края лестницы, и у одного из преследователей что-то серебристо сверкнуло в руке.
Времени на раздумья не было. Я протиснулась в щель окна, готовясь полететь вниз головой на крышу, но сделать этого мне не удалось. Чья-то рука крепко схватила меня за ботинок сзади. Я резко вскинула вверх свою вторую, свободную ногу, и мой ботинок ударил во что-то мягкое. Державшая мой ботинок рука разжалась, и я рухнула вниз.
Едва успев коснуться плоской асфальтированной крыши, на которую упала, я стремительно перекатилась в сторону. Что-то с силой ударило прямо по тому месту, где я только что находилась. Я сорвала с пояса баллончик с железными опилками, прицелилась и запустила его в окно. Попала я удачно, тяжелый баллончик ударился об окно прямо над высунувшейся из него головой.
Потоком льдинок хлынули вниз осколки стекла, в доме кто-то закричал, торчавшая из окна голова скрылась внутри, а я уже неслась по плоской крыше и в пять быстрых шагов добежала до ее края.
Отсюда я увидела высокую стену, разделявшую сады, темневшие слева и справа от нее, как застывшие черные озера. Спрыгнуть в сад? Нет, это самоубийство, потому что нет никакой уверенности в том, что я смогу найти выход из сада на улицу. Значит, только по гребню стены, другого не дано. Гребень стены проходил примерно в метре под краем крыши. Я повернулась и аккуратно спрыгнула на узкий гребень. Одновременно со мной спрыгнул из разбитого окна на крышу первый из моих преследователей.
Я, как кошка, побежала по кирпичному гребню, глядя только вперед и стараясь не думать о пустоте по обе его стороны. В обоих садах росли деревья, на них поблескивали серебряные амулеты-обереги от злых духов. Легкий ветерок доносил из темноты запах лаванды. За своей спиной я услышала крик. Что-то промелькнуло мимо моего плеча и исчезло.
Я добежала до того места, где стена разветвлялась, отмечая край садов на этой улице и начало других садов на соседней. Справа от меня стена упиралась в глухую торцевую стену здания, слева в густую живую изгородь. Я оглянулась. Один мужчина бежал за мной по гребню стены, держа в руке небольшой нож. Второй спрыгнул со стены и бежал внизу, по саду.
Он мог бы уже больше не бежать, очень скоро упрется в живую изгородь, которая надолго задержит его. Третьего преследователя я не увидела. Возможно, его ранило осколками оконного стекла. Во всяком случае, мне очень хотелось на это надеяться.
Я побежала вперед, никуда не сворачивая, стремясь попасть на дорогу. Впереди виднелся новый ряд домов. К одному из них примыкала оранжерея, и здесь же заканчивалась моя стена. За оранжереей виднелась низкая крыша гаража, а еще дальше темнел проход, который, возможно, выводил на улицу.
