– Отлично, – сказал Локвуд. – Две минуты, и мы встречаемся с тобой на этом самом месте. Потом бежим к лестнице и выбираемся отсюда. Готова? Хорошо. Три, два, один – старт!
Сказано – сделано. Я припустила вперед, держась возле стены. Проскочила между несколькими стоявшими впереди меня старьевщиками, не обращая внимания на их возмущенные крики и ежесекундно опасаясь, что кто-нибудь схватит меня сзади. Я приблизилась к столу, за которым в окружении людей в черном сидели Винкманы, и только теперь обнаружила еще двух охранников, стоявших в маленькой арке, освещенной неоновым светом. В любой момент меня могли заметить, и тогда…
И тут за моей спиной раздались яростные крики, шум, тяжелый удар. Все, кто стоял возле стола, повернули головы.
Крики усиливались, начиналась паника. Стоявшие в арке охранники бросили свой пост и промчались мимо меня, даже не взглянув в мою сторону. Отвлекающий маневр Локвуда удался на славу.
Локвуд… Сердце гулко стучало у меня в груди, мне ужасно хотелось оглянуться, посмотреть, что происходит у меня за спиной, но это не входило в наш план. Так и не обернувшись, я проскочила мимо стола и, пробежав еще несколько шагов, ворвалась в маленькую комнату.
17
Что бы там ни наговаривал череп, как бы он ни ныл, я не думаю, что эта комната могла когда-то быть женским туалетом. Слишком мала для этого. Простая обложенная плиткой стенная ниша, служившая, возможно, кладовкой для спецовок и инструментов путевых обходчиков или чего-то в этом роде. В центре комнаты стоял стол на козлах. На нем и на полу возле него были аккуратно сложены ящики и банки из серебряного стекла. Все они были разными по размеру, но не пустыми. Сквозь стекло виднелись кости, тряпки, ювелирные украшения – обычное содержимое Источников. Но были среди них и очень мощные Источники, гудение излучаемой ими энергии я ощущала даже сквозь серебряное стекло.
Например, коллекция зубов, собранная каннибалом из Илинга, которую я заметила на полу.
А на самом краю стола стояла до боли знакомая мне призрак-банка.
Окружавший шепчущий череп ихор был густым, как гороховый суп, но внутри него пробегали волны зеленого света, а из банки до меня донесся знакомый голос.
– Наконец-то! Рад тебя видеть! Отлично, пришей по-быстрому этого чувака, и рвем когти!
Я не ответила. Мне нужно было сосредоточиться. Ведь я была в этой комнате не одна. Из живых, я имею в виду.
За столом на раскладном пластиковом стуле сидел мужчина. Невысокий человечек в черном костюме и блеклом синем галстуке. Это, пожалуй, все, что я могла о нем сказать, настолько невыразительным, каким-то стертым было его лицо. Судя по всему, человечек был полностью поглощен делом, которым занимался, он даже кончик языка высунул от усердия. В одной руке этот человечек держал зажженную сигарету, другой рукой что-то записывал на лежащем перед ним листе бумаги. Можно ли найти хоть одну отличительную черту, по которой его можно было узнать в толпе? Ни единой!
Такая выдающаяся неприметность заставила меня подумать о том, что передо мной никакой не скупщик, а обычный клерк. Серая мышка. Мелкая сошка. Бухгалтер или что-то вроде того, работающий на загадочного скупщика.
И вместе с тем в моей голове прозвучал тревожный звоночек. Я чувствовала, что где-то видела уже этого человечка. Где? Вспомнить это мне не дал голос черепа.
– Остерегайся этого чувака. Это он на вид такой, а на самом деле опасный тип. Так, замечательно! Я вижу, что ты без рапиры! С какой это стати, хотелось бы знать!
Маленький человечек поднял голову, увидел меня в дверном проеме и спросил:
– Кто вы? Вас сюда не приглашали!
Услышав этот нудный, желчный голос, я больше не сомневалась в том, что видела этого человечка раньше. Голос бумажной крысы. Бюрократа, привыкшего дотошно и подробно составлять отчеты, рапорты… Или описи странных предметов, лежащих перед ним на столе.
– Кто вы? – снова спросил человечек.
Да, я уже видела его. Причем совсем недавно.
– Я Фиддлер, сэр, – ответила я. – Джейн Фиддлер. Меня послала миссис Винкман. С одним из предметов произошла накладка. Вон с тем черепом в банке. Мы должны принести вам другой череп, сэр. А этот череп – липа.
– Липа? – Человечек нахмурился, взглянул на банку, потом в свои записи. – Но он в надлежащей таре. И достаточно старой. Такие сосуды использовались в агентстве «Фиттис» много лет назад. Они крайне редко допускают ошибки.
– Это одна из таких редких ошибок, сэр. Источник потерял почти всю свою экстрасенсорную энергию. Старая дрянь, которую следует сжечь, как сказала миссис Винкман. Она послала за хорошим черепом, его вам принесут с минуты на минуту. А меня попросила забрать этот, бесполезный. Миссис Винкман приносит вам свои извинения.
– Извинения? От Аделаиды Винкман? – человечек аккуратно положил свою дымящуюся сигарету в пепельницу и сложил руки на животе. – Это совершенно на нее не похоже.
– Из-за этой накладки возникла целая куча проблем. Слышите шум? – Я ткнула большим пальцем в сторону двери, из-за которой продолжали доноситься глухие удары и крики. Мне было очень тревожно за Локвуда, но я старалась сохранять спокойствие. – Кое-кто из парней там очень разгорячился.
– Тоже мне невидаль, – фыркнул человечек. – Вы, старьевщики, постоянно бучу устраиваете.
Он раздраженно поднял лежавший перед ним лист бумаги. Лист был прикреплен к пластиковому планшету, и в эту секунду я поняла, кто сидит передо мной.
Пять ночей назад я видела этого человечка в холле страховой компании, смотрела на него с верхней площадки лестницы – уставшая, поцарапанная после схватки с призраком Эммы Марчмент. Там, внизу, стояла группа оперативников из агентства «Ротвелл», сидел на стуле мистер Фарнаби, наш наблюдатель. А за плечом мистера Фарнаби стоял человек, надзиравший за нашим наблюдателем. Стоял вот с этим самым планшетом в руке…
Неприметный человечек из Ротвелловского института с неприметной фамилией Джонсон.
Да, это был он.
Я подошла к столу, небрежно протянула руку к призрак-банке.
– Я знаю. Мы, старьевщики, люди несносные. Вы уж нас простите. Ладно, Аделаида сейчас придет и все вам объяснит.
– Зачем, интересно, сюда должна прийти моя мать, и что она должна объяснить?
Словно обжегший свою лапку паук, я отдернула свою протянутую к банке руку и медленно обернулась.
Сказать о том, что появившаяся в двери фигура закрыла собой проход, было бы неправильно. Она закрыла всю его нижнюю половину, поскольку коренастый, да еще одетый в дорогую, хотя и безвкусную меховую шубу Леопольд Винкман высоким ростом похвастать не мог. Коротышка квадратный. Кубик. Больше всего он напоминал борца, которого придавило и сплющило упавшим сверху роялем, и это впечатление еще больше усиливала широкополая шляпа и крупные клетки на выглядывавшем из-под шубы костюме. Леопольду было лет шестнадцать, но он уже очень сильно походил и фигурой, и расплывшимся лицом, и широким лягушачьим ртом на своего отца, Джулиуса Винкмана, бывшего короля лондонского черного рынка, отбывающего сейчас свой тюремный срок. Несмотря на свой нелепый внешний вид, он унаследовал и отцовский характер. Проще говоря, своей безграничной жестокостью и свирепостью Леопольд сумел прославиться даже в не знающем пощады криминальном мире Лондона. С похожего на пудинг лица Леопольда на меня смотрели бледно-голубые, холодные как лед глаза.
