– Протиснемся. А потом он сам опустится. Никто этот проход не заметит.
– Надо бы шире его сделать, – прошептал Локвуд. – На случай, если нам придется поспешно уносить отсюда ноги.
– Ш-ш-ш! – раздался звук, похожий на элегантное змеиное шипение. Это Холли предупредила нас об опасности. Мы снова вжались в траву, прикрыли своими телами обнаженные, готовые к бою рапиры. Захрустел под тяжелыми подошвами гравий, шаги приближались к нам со стороны ангаров. Мы опустили головы, спрятали лица в траве и замерли.
Кто-то прошел в паре метров за изгородью, затем шаги свернули за угол ангара и стихли.
Я осторожно приподняла голову, откинула в сторону упавшую на глаза челку.
– Все чисто.
После моих слов осторожно зашевелились все остальные.
– Неплохо, Каббинс, – хмыкнул Киппс. – Никогда не думал, что ты умеешь так сплющиваться. Акробат!
– А я никогда не ожидал что-нибудь умное от тебя услышать, – ответил Джордж. – И был прав. Философ!
Он снова взялся за кусачки и несколько раз щелкнул ими. Теперь проход стал шире, сквозь него можно было пролезть даже с рюкзаком за плечами. Не успел Джордж полностью отвести в сторону кусок проволочной изгороди, как Локвуд уже пополз в дыру, извиваясь, словно уж. Пролез он без труда, без задержки и спустя пару секунд уже был за изгородью. Припал к земле, осмотрелся, прислушался, потом махнул нам рукой – мол, все в порядке, полезайте. И мы один за другим оказались на запретной территории.
– Хорошенько запомните это место, – прошептал Локвуд. – Дыра как раз посередине между теми двумя столбами. А теперь тебе слово, Люси. Куда, по твоему мнению, нам следует пойти?
Потусторонний шум стал еще громче прежнего, он пульсировал у меня в ушах, отдавался оттуда по всему телу.
Я сделала несколько шагов в одном направлении, затем в другом, закрыв глаза и прислушиваясь к изменениям гула.
– Это где-то совсем рядом, – сказала я. – И когда я иду влево, шум становится громче.
Мы со всеми предосторожностями двинулись к левому углу ближайшего ангара, но тут по земле и по институтскому городку разлился вспыхнувший где-то в его середине свет. Обращенная к нам задняя стена ближайшего ангара оставалась в тени, уходила вверх отвесной холодной ребристой металлической стеной. Я бросилась к ней, за мной – все мои товарищи. Добежав до стены, я осторожно высунула голову за угол и едва не вскрикнула от обрушившейся на меня волны потусторонней энергии.
Чуть в стороне от меня на ярко освещенном гравии стояло сооружение, которое я немедленно распознала как центр всего комплекса. Внешне это был, в принципе, еще один металлический ангар – громадный, с широкой, выгнутой вверх куполообразной крышей. Но к нему вел ребристый проход от того ангара, рядом с которым мы стояли, а с противоположной стороны я заметила еще один такой же проход. Они сходились к центральному ангару как спицы к втулке колеса, как вена и аорта к сердцу. Окон в этом центральном ангаре не было, но в торцевой стене, что была обращена к изгороди, виднелась приоткрытая двойная раздвижная дверь, из которой струился мягкий матовый свет, и вместе с ним – тот самый, ударивший меня по голове, поток парапсихологической энергии. В лучах света стояли трое или четверо мужчин в белых лабораторных халатах. Они что-то держали в руках, но что именно, я разглядеть не могла.
Никто из них не двигался. Никто не входил в ангар и не выходил из него.
Я вернулась за темный угол, пустила посмотреть Локвуда.
– Взгляни, вот где все происходит, – шепнула я ему. – Не знаю, что именно, но точно здесь.
Локвуд посмотрел и зашептал, вернувшись:
– Там в изгороди есть проем – снято целое звено, прямо позади того места, где стоят люди в белых халатах. Для чего этот проем, как ты думаешь?
– Ну, для чего может быть нужен проем? Ввезти сюда что-нибудь или вывезти.
– А почему нельзя это сделать через ворота, по дороге?
Этого я, разумеется, не знала. Снова высунувшись из-за угла, я обнаружила еще кое-что, а именно дверь в стене того самого ангара, рядом с которым мы стояли. Она была гладкой, металлической, с тугим резиновым уплотнителем по краям, как у дверцы холодильника. Что скрывалось за этой дверью? Да откуда же мне знать, я агент, а не ясновидящая.
– Вариант, как ты думаешь? – спросила я Локвуда, указывая ему на дверь.
– Ну, не знаю, – засомневался он. – Очень уж рискованно. За этой дверью может оказаться половина ротвелловской команды.
– И что? Сделаем вид, что случайно сюда забрели. Погулять при свете прожекторов нам захотелось…
– Не прокатит…
– Локвуд! – это была Холли. Она стояла последней в нашей цепочке, и сейчас лихорадочно указывала рукой себе за спину. Из-за дальнего угла нашего ангара показались двое мужчин в черном, с поблескивающим на их рабочих поясах снаряжением. В данный момент они смотрели вдаль, в ночь, где на поле мерцали далекие призрачные огни стоящих на страже викингов.
Пока что они негромко переговаривались, посмеивались и не замечали нас, но стоит только кому-нибудь из них повернуть голову в нашу сторону…
– Живо, живо! – прошептал Локвуд, выскакивая за угол. Здесь нас поджидала та же самая проблема – стоявшие возле открытых дверей центрального ангара люди в белых халатах. Они тоже могли в любую секунду заметить нас.
Мгновение – и мы были уже возле гладкой металлической двери. Локвуд нащупал утопленную в ней ручку, потянул, и дверь с громким чмоканьем открылась.
– Живо, живо! Все внутрь!
Видели когда-нибудь новорожденных утят, которые впервые прыгают в пруд? Понятия не имеют о том, что их ждет в этом пруду, но знают, что у них просто нет другого выбора – только прыгать вместе со всеми и надеяться, что пронесет. Вот так же и мы попрыгали один за другим в эту дверь – Холли, Киппс, Джордж, затем Локвуд и последней – я. Все произошло в мгновение ока, а в следующий миг тяжелая дверь уже закрылась за нами.
Это был решающий миг, наш Рубикон, если вы понимаете, о чем я. Короче говоря, проскочив внутрь ангара, мы отрезали себе путь назад.
24
Сначала сообщу вам хорошую новость. Наше появление не вызвало ни шума, ни криков, ни тревоги. И никто на нас не набросился. Мы оказались в полутемном помещении, битком набитом ужасными вещами, но при этом здесь не было никого из сотрудников Ротвелловского института. Высоко вверх над нашими головами уходили рифленые гнутые стены ангара с горящими на них неяркими лампами. Вдоль стен тянулись, провисали на них электрические кабели. Пол у нас под ногами был застлан дешевыми, плохо оструганными досками. В конце помещения виднелась перегородка с дверью, ведущей в другой отсек, но соваться туда мы пока что не спешили, осматривались здесь.
Помещение, в которое мы попали через внешнюю дверь, оказалось лабораторией, по всей длине которой протянулись три металлических стола со стоящими возле них стульями и тележками на колесиках. А на самих столах, аккуратно обложенные цепями, стояли сосуды из серебряного стекла, пробирки, лабораторные стаканы, металлические трубки, горящие газовые горелки, потрескивающие катушки электромагнитов.
