– А друзья?
– Так же. Да, друзей особо не было…
– А как Авксентий будет… э-э-э… как это называется… уменьшительно-ласкательно?
– Ксеня, Кеша что ли.
– Ладно, Авксентий. Когда уже траллик подъедет?
– Скоро уже… знаешь… а вот и он!
По размашистой дороге, грохоча, приближался толи зеленый, толи коричневый советский троллейбус 60-70-х годов производства.
Традиционно, пропуск выходящего уставшего народа и заход другого уставшего люда.
В них впились взгляды так, как смотрят на только что зашедших в транспорт, – детально рассматривая, пока «новички» не займут свое место (сидячее либо останутся стоять).
Традиционно присутствовали: одинокие пассажиры, говорящие сами с собой, вонючие старики, алкоголики и ничем не примечательные люди.
На следующей остановке заходит пожилая женщина, в зеленом жилете, кричащем – она контролер.
– Черт! Я без билета, – пугается Федорович.
– Что теперь делать?
– Ничего страшного, мы мир спасать едем, а тут-то – контролер! Курам на смех!
Женщина в зеленом жилете неспешно проверяет билеты, не забывая время от времени проговаривать:
– Предъявите плату за проезд!
С каждой секундой-минутой Авксентий все более обливался потом. Успеет ли Федорович выдумать спасительные слова от этого зеленого демона, транспортного чудовища?
– Ваш билет.
– Мы билеты не покупаем.
– Ха… тогда сейчас по 0,5 базовой величины. Не платят они, видите ли! Принцы, аль просто дворяне? – во всем ее виде и голосе, несмотря на простецкую профессию, ощущалось – власть и грация.
– Нет, у меня есть билет, – заговорил тенором, неожиданно для себя Авксентий.
– Предоставьте мне, товарищ, сказать слово. Товарищ, – обратился Федорович к женщине-контролеру, которая имела власть оштрафовать проходимцем или дать им амнистию.
– Мы собираем подписи для создания своей лево-демократической партии троцкистского толка, – Авксентий со стыда натянул шапку, закрывающую лысину, по-глубже на лоб и глаза, – мы выступает за мораторий на плату за проезд в общественном транспорте. Ибо не справедливо обкрадывать честный народ, рабочих, за которыми будущее. Нам необходимо собрать еще десять подписей для регистрации, чтобы собрать нужное количество – пятьсот бумажек. Товарищ контроллер, подпишите и вы. Слуга закона у нас еще не участвовал. Для вас подпись – пустяки. Для нашего народа – спасение.
– Тьфу на вас! Семьдесят лет под вами ходили, житья не давали, кровушку живьем пили! А они опять хотят, – разгневанная женщина чертыхаясь пошла дальше.
После минутной тишины в троллейбусе:
– Ну, как я ее?! Не плут ли? – не без хвастовства прервал тишину новоиспеченный троцкист.
– Да… – вытирая пот, промычал его товарищ, – не стоило этот театр разыгрывать… вот, – протягивает в трясущейся руке два смятых талончика.
– А чего раньше не сказал?
– Забыл.
– Ну и ладно. Мне не впервой цирк разыгрывать. Хоть повеселились. Я-то в общественнике не езжу. Автомобиль свой.
Спустя четверть часа высадились на нужной остановке «Площадь Независимости». Впереди красный Костел «Симеона и Алены», чуть левее дом правительства, сзади вход в метро. И все покрыто только что выпавшим зимним осадком.
Подходят к бару. Директор издательства, увидев не погасший окурок, машинально его топчет.
– Эй, дядя, слышь, че ты делаешь? – агрессивно выкрикивает один из молодых парней хулиганского вида, трущихся возле стены и мусорных контейнеров.
– Просто затушил вашу сигарету. На кой ей лежать не потухшей?
– Слыхали пацаны? На кой ей валяться? Не сердечный ты человек, не гуманист ты, дядя. Малые шкеты подберут, докурят. Людьми нужно быть, дядя, о других думать.
– Да какие тут шкеты? Ночь на дворе, темно, все по домам сидят.
– Не соскакивай ты тут у меня! Знаем таких пидоров языкастых. Не думаешь о других, так мы тебя научим.
Тут вмешивается писатель – ребята, давайте жить дружно! Что вы, ей-богу!
– А ты что, пидорок, своего любовничка защищаешь? Тебе пока слова не давали. Наступит твое время, будешь ща зубы собирать.
– Ща ты будешь собирать зубы, – злобно огрызается глава «Бусла».
– Ха-ха… да, свои зубы, – начинают окружать. Федорович закатывает рукава.
– Пацаны, успокойтесь, у меня с собой 50 рублей. Забирайте, – на суровых лицах отобразились улыбки с малочисленными желтыми зубами.
– Давай сюда. Бить не будем. Ладно уж. Мы – люди добрые.
– Не давай им ничего, – своей десницей Федорович прячет обратно руку Авксентия в его карман, которая в свою очередь потянулась за кошельком.
– Не хочешь по-хорошему? Давайте пацаны. Пятеро хулиганов начали наносить случайные удары кулаками. В правый бок, в левый, по коленям. Федорович падает на колени в грязную лужу растаявшего снега. Получил бы по лицу – успел закрыть ладонями.
– С него хватит, пацаны. Давно руки не чесал об фраера.
Авксентий подхватил своего избитого товарища и отвел его в тесный туалет в баре. Помог ему отмыться от крови и уличной грязи.
– А ты смелый. Хорошо им задал, – подбадривал Авксентий.
– Видел бы ты меня пацаном! У меня опыт большой. А сейчас, – махнул рукой.
Когда вышли, дверью чуть не пришили официантку, во взгляде которой читалось, – что эти двое мужчин делали в одноместном туалете? Однако ее лицо быстро сменилось на другое, приветливое. Сразу видно – профессионал, не новичок в барном деле.
– Столик на двоих?
– Э-э-э. Нет, нас должны ждать.
– Что у тебя за вид? – недоумевал Амадей, – неважно. Давайте к делу. Я закончил на политических анекдотах, так вот, и интернет-мемы генерируют, хотят нас заставить смеяться над одними и теми же вещами, а значит и мыслить одинаково. Мемы – новое народное творчество.
Что еще из современного вспомнить… а вот, к примеру, гибель президента Качинского.
– И Качинский тоже? Ведь не могут они быть причастны ко всем глобальным трагедиям?
– Могут. Они хотят, чтобы вы так думали. Лучший трюк дьявола заключается в том…
– Да знаю, знаю. Все-таки больше на сюжет боевика смахивает. Все эти сговоры, теории заговора.
– Это не аргумент. Вот вам по делу:
План Далласа, конечно, – миф, выдумка. Тем не менее, политика спаивания проводится. Ли Харви Освальд – он был одним из соучастников убийства Кеннеди. Он дал клятву хранить молчание ради безопасности государства. Несмотря ни на что. И в СССР ездил по заданию.
