– Прощальный поцелуй? – ухмыльнулся я. – Я давно этого ждал, мы остались тет-а-тет…
Октябрина присела возле граммофона, принялась крутить ручку. Поставила иглу на пластинку и ушла. А я остался. Я, Андрэ с родовой энциклопедией и «Марш энтузиастов». А когда пластинка закончилась, я остался совсем один.
С ботами.
Они стояли вокруг меня. Метрах в десяти. Блестящие и молчаливые. Плотным кругом, вся сотня. Ведьмин круг. Не шевелились, Ахлюстин их отключил. Каким-то неведомым мне способом, видимо, в кибертехнике разбирается. Собрал их, велел смотреть на меня и отключил.
И они смотрят. Мертвыми глазами. Одного Андрэ оставил в рабочем состоянии…
Андрэ. Он стоял с книгой под мышкой. И смотрел на меня вопросительно. Мне не хотелось с ним разговаривать. Я даже не знал, чего мне хотелось. Видимо, все эти три дня Андрэ должен был кормить меня, поить и развлекать чтением. А я ведь их тоже чтением развлекал… Книга «Для благочестивых мальчиков и девочек»…
Да, не рой другому котлован, обвалишься в него конкретно – язык древних удивительно ярок и лаконичен.
Что-то щелкнуло над головой. Цепи ослабли, и я смог сесть. Это называется гуманизм. Правда, отойти дальше, чем на метр, от столба у меня все равно не получилось. Оказался на поводке, как Дружок.
Стал думать. История закончилась, но несколько вопросов продолжали оставаться открытыми.
Жук. Сильфида эта. Или сильфид. Не знаю точно. Я так и не понял, как он появился в ружье. Кто подложил? Непонятно…
Бараки в лесу. Так и не проверил. А надо было, кто его знает, что там на самом деле. Местность странная… Вся эта Латинская Америка странная местность, что тут только не происходило…
Загадки. Несколько загадок – это всегда хорошо. Закрытые двери – вещь удивительно скучная, скучнее нее только кирпичные стены. Я вот лично люблю книжки, в которых остаются загадки. Где не совсем ясно, кто убил. Где не до конца ясно, что будет там, за обложкой. Этому и Магистр учил. В любой истории всегда должна быть тайна. Клад Стеньки Разина, источник вечной жизни Кортеса, исчезновение Четвертой марсианской экспедиции. Если знать все разгадки, то жить станет неинтересно.
И я не хотел их знать.
Сидел, отдыхал. Иногда, чтобы не скучать, пытался снять кандалы. Не очень получалось. Просил Андрэ снять кандалы, Андрэ не реагировал, Ахлюстин его тоже подкрутил, и теперь бот не очень хорошо мне подчинялся.
Нет, если мне будет грозить серьезная опасность, Андрэ мне поможет… А так – нет.
Вечером, когда стемнело, мне стало совсем грустно.
– Ладно, – сказал я Андрэ, – не хочешь мне помочь, так давай, почитай мне что-нибудь. Из этой книги. Там наверняка какой-нибудь роман воспитания. Давай, воспитывай меня, поднимай на высокие духовные уровни, я ценю классику.
– Слушаюсь, масса.
– Не называй меня больше так, – велел я. – Реконструкция закончилась. Называй меня просто Антон.
– Хорошо, Антон.
Андрэ совершенно по-человечески послюнявил пальцы и открыл книгу.
– Ну что там?
Бот молчал. Листал страницы и молчал.
– Что такое? – спросил я. – Почему молчишь?
– Здесь нет никаких букв, – ответил бот. – Книга пуста.
– Как пуста?
– Абсолютно пуста. Только бумага. Плотность около ста…
– Постой, – остановил я бота. – Посмотри в других спектрах.
– Конечно.
Бот принялся вращать глазами.
– Нет, ничего, – подтвердил он через минуту. – Во всех спектрах, доступных моей визуальной системе, не наблюдается ничего. Книга пуста.
Я хотел было со злобы приказать боту порвать эту книгу и сжечь, но передумал. Наверняка этот Ахлюстин мне ее неспроста подарил. С каким-то смыслом или подсмыслом, с какой-то непростотой.
– Дай сюда!
Бот протянул мне книгу. Книга как книга, ручной переплет, произведение искусства. Несколько первых страниц выдраны с мясом. Вероятно, Ахлюстин вел дневник. И теперь, вероятно, он хотел, чтобы дневник вел я. Записывал. Чтобы это была летопись моего перевоспитания, роста над самим собой.
А чем мне писать, голубчики? Кровью?
И тут мне пришла в голову прекрасная идея – я понял, что эта книга в будущем сослужит мне прекрасную службу. Я буду писать в ней свои воспоминания. Мемуар. Надо ведь оставить потомкам свидетельства моего героического пути.
И я их оставлю. Запишу с подробностями, с присущим мне юмором, с литературным талантом, с правдивостью и точностью.
А пока мне стоит поспать.
Я взял у бота книжку, положил ее под голову и уснул, убаюканный своими будущими свершениями, и мне снились удивительно приятные сны, в основном про полеты меж звезд.
Проснулся ночью. Неожиданно и неприятно, что-то вокруг было не то, угроза какая-то.
Звезды светили необычайно ярко, казалось, что они висят буквально над деревьями. И было очень тихо – верный признак. Ни тебе плеска волн, ни шороха листьев, даже пальмовых воров не слышно, мир как будто выключили.
Я сел, прислонился к столбу. Андрэ не видно. А остальные стоят кругом. Как мертвецы какие-то…
Стало неприятно. Я почувствовал, как по спине пополз холод. Сразу вспомнились легенды про взбесившихся роботов, страшилки, которые мы рассказывали в походе у костра. Как роботы нападают…
Конечно, чушь. Чушь, небывальщина. Боты стояли, не двигаясь, но мне все время казалось, что за моей спиной они шевелятся. Перемигиваются, приближаются…
Я обернулся, цепь звякнула, и от этого звяка меня пробрало холодом еще шибче. Звук получился мертвецкий и тоскливый, я почувствовал себя одиноким, самым одиноким человеком на свете.
Если честно, я готов был позвать на помощь.
Все так же тихо, очень тихо, чтобы нарушить эту тишину, я стал свистеть. «Марш энтузиастов», первое, что пришло в голову. Не знаю, сколько я его свистел, остановился, когда губы заболели.
Джунгли были темны и беззвучны. Так не должно было быть, в джунглях ночью полно всевозможных звуков, все время кого-то жрут… Почему тут такая тишина? И почему я раньше этого не замечал? Так тихо не должно быть, не должно…
И прежние мысли вернулись. Может, тут действительно что-то не то? Потягин, длинные бараки, руины, Злыднев Бряг… А я и не посмотрел… А вдруг здесь и на самом деле… Зомби… Какие еще зомби вообще?! Нет, три ночи здесь не хочу, спасибо Ахлюстину… Может, я все-таки перегнул палку? Может, не надо было с ними так перекручивать?
Так я подумал.
А потом среди ветвей стали загораться глаза.
Это долгопяты, убеждал себя я. Долгопяты, ярмаяху, демоны чего-то там. Ничего страшного, это не зомби, никаких зомби не бывает…
