До боли знакомые ему добрые глаза:
— Привет, Вил.
9
— Ты чего такой тощий! — воскликнул Вильям, обнимая брата. — Тебя там, в Оплоте, совсем не кормили?
— А ты просто огромный. — не остался в долгу юноша. — Ты писал, что ходишь охотиться на вепрей, но не говорил, что проглотил их всех!
Вил расхохотался и взъерошил ему волосы:
— Эх, поверить не могу, что ты уже такой взрослый.
Он помедлил, потом осторожно спросил:
— Ты… Приехал один?
Нико кивнул:
— Да.
— Хорошо…
Лекарь сделал вид, что не расслышал последнего замечания, он спросил:
— Как мама?
Старший брат печально вздохнул:
— Она сильно сдала после того, как ты… уехал. Часто путает имена, называет меня Родериком… Про тебя вспоминает все время.
— Я хотел бы ее увидеть.
— Конечно… Но, не удивляйся, если она назовет тебя Вилом.
— Хорошо.
Тут с лестницы послышались торопливые шаги, и к ним спустилась сухонькая старушка. Она посмотрела на братьев, подслеповато прищурившись:
— Вил, кто это с тобой?
Нико выступил вперед:
— Тетушка. Это я, Нико.
— Нико! Быть не может. — воскликнула старушка, бросаясь к нему. — Наш мальчик вернулся!
Она расцеловала юношу в обе щеки:
— Ты насовсем приехал?
— Еще не знаю. Тетя Флорена, вы были у мамы? Как она?
— Она… бодрствует.
— Можно к ней заглянуть?
— Конечно. Только… — она беспомощно оглянулась на Вила.
— Я уже предупредил его. — ответил на ее взгляд мужчина.
— Тогда пойдем.
Они поднялись на второй этаж и прошли в покои вдовствующей хозяйки. Тетушка Флорена первой заглянула в комнату, а потом ласково обратилась к ее обитательнице:
— Дорогая, к тебе пришел гость!
И отступила, пропуская юношу вперед.
Матушка сидела у окна. С их последней встречи прошло десять лет, но лекарю показалось, что она почти не изменилась. Лишь кое-где в темных волосах проблескивали серебряные нити. А лицо было по-прежнему открытым, как у ребенка: широко распахнутые глаза, чуть разомкнутые, словно в удивлении губы, морщинка возле уголка рта, делавшая улыбку печальной.
— Матушка. — тихо позвал Нико.
Женщина медленно обернулась, растерянно ища глазами того, кто ее окликнул. Остановившись взглядом на вошедшем, она вдруг улыбнулась и протянула ему руку:
— Маленький мой.
Юноша улыбнулся в ответ и, шагнув к ней, осторожно взял за руку:
— Мама, это я, Нико.
— Маленький мой… — нежно проговорила женщина. — Мой мальчик… Ты вернулся.
— Да, мама.
— Ты… ты убил его?
— Что? — осторожно переспросил Нико, бросая встревоженный взгляд на тетушку.
— Это чудовище. — уточнила матушка, ласково гладя его по руке. — Которое выкрало тебя.
— Нет, мама. Меня никто не крал. Я уехал с Тео…
— Не надо! — предостерегающе воскликнула тетя Флорена, но было поздно.
— Чудовище. — с болью проговорила женщина, и по щекам у нее покатились слезы. — Она забрала моего любимого Родерика, а потом подкинула мне свое отродье! И мы растили его столько лет, но он только притворялся человеком… притворялся тобой!
— Дорогая, тебе пора отдохнуть. — вмешалась тетушка. — Да и Нико устал с дороги. Вы увидитесь позже.
Она сделала лекарю знак, что он должен выйти.
— Пока, мама.
В коридоре к нему подошел Вил:
— Прости, я забыл тебя предупредить. С ней давно уже такого не случалось, вот я и не подумал, что ты…
— Упомяну имя своего брата? Вы его в этих стенах не произносите?
Вместо ответа мужчина предложил:
— Спустимся в гостиную. Слуги накрывают к ужину, а мы пока посидим у камина.
* * *
Некоторое время они сидели молча, глядя на пламя, пляшущее в очаге. Потом Вил заговорил:
— Нико, я хочу, чтобы ты знал: не было ни одного дня, ни одной минуты, когда бы я не думал о том, как вернуть тебя домой.
Юноша промолчал. Старший брат продолжил:
— Я навсегда запомнил тот день, когда ты не вернулся с прогулки. Мы искали тебя повсюду. Мы все. Особенно, Кристофер. Ты ведь знаешь, что он так и не вернулся?
Лекарь кивнул.
— Он сказал, что знает, куда ты направился. И ушел. Больше никто его не видел. А мы до последнего ждали его возвращения, ждали, что он приведет тебя. А потом прибежал один из охотников. Сказал, что на болотах, из трясины виднеется какая-то дорогая ткань, цветная. Такая могла принадлежать только хозяевам замка. Мы отправились туда и увидели кафтан. Тот самый, что по просьбе матушки привезли с востока.
Он помолчал и судорожно сглотнул:
— Нико, клянусь, в тот момент я чувствовал, что не могу сделать вдох. Не могу шелохнуться. Я только стоял и смотрел, как слуги пытаются буграми зацепить его, чтобы вытащить из болота. А потом мы увидели, что в нем что-то есть. Какое-то тело. Я даже не сразу сообразил, что оно слишком маленькое даже для ребенка. Я решил, что мы потеряли тебя.
Юноша по-прежнему молчал.
— А затем, слуги развернули ткань, и мы увидели, что там всего лишь собака. Щенок. И… я до сих пор не могу простить себя! Только спустя сутки я сообразил, что такой же щенок сидел на руках у Тео, которого мы отправили в Оплот! Я бросился туда. Так быстро, как только мог. Но они отказались вернуть тебя. Сказали, что слуга, которого привел маг, остается с ним до самой смерти. Ты не представляешь, что мы только не испробовали! Предлагали деньги. Весь наш замок. Я был согласен обменять тебя на себя самого и, если понадобиться, сидеть на цепи до конца своей жизни. Но они тебя не отпускали. Гильдия магов сама принимает законы, и никто в этом мире не может ей возражать… Прости, Нико. Прости меня.
Лекарь задумчиво проговорил, по-прежнему глядя на пламя:
— За то, что я десять лет провел в услужении у этих жутких существ?
— Да! Прости, Ни…
Нико резко повернулся к нему и горячо перебил:
— О чем ты, Вил?! Я же находился рядом с БРАТОМ! Со своим родным братом! Ты говоришь так, словно меня выкрали людоеды!
— Я знаю, что он наговорил тебе! Что это мы не желаем твоего возвращения! За то, что ты позволил превратить тебя в жабу!
