— Вот. И забери у него ответ, если будет, хорошо?
Сильф принял послание, взмахнул радужными крылышками и исчез.
«Хоть бы он поскорей принес ответ!».
* * *
Нико вышел в сад. Увы, тетушка Флорена не преувеличивала. Яблоневые деревья действительно умирали. На них не было листьев, ветки были сухими и ломкими.
— Печальное зрелище, правда?
Юноша обернулся:
— Лили, я не слышал, как вы подошли.
— Простите, не хотела вас пугать.
— Ничего. Но я вынужден с вами согласиться. Очень жаль. Раньше на рассвете можно было стоять на крыльце и вдыхать яблоневого цвета и древесины… А вам, наверное, особенно тоскливо, ведь вы привыкли к целым цветочным полям!
Девушка погрустнела, потом осторожно спросила:
— Скажите, господин…
— О, просто Нико, я ведь теперь ваш брат.
— Хорошо, но и вы… ты, называй меня Лили. Скажи, Нико, а действительно, яблони — это символ… плодородия?
— Да. — согласился лекарь. — Плодородия и женского начала…
Тут он осекся, увидев, что Лилиан вздрогнула.
— Лили, прости, я сказал что-то не то?
Девушка ответила сдавленным голосом:
— Этот сад стал усыхать три года назад. Как раз после нашей свадьбы…
— О, Лили, ты напрасно связываешь эти два события. Деревья едва ли следят за делами людей. — пошутил он.
Но Лилиан по-прежнему тихо ответила:
— Сад погиб. Символ плодородия. А у нас… Прости. Мне нужно проследить за приготовлением завтрака. Сегодня, за столом нас будет только трое. Вил уехал.
— Да? Что же, еще до рассвета? — удивился Нико. — Что-то случилось?
— К нему приехал нарочный из деревни. Но я не знаю подробностей. Извини, я пойду.
Девушка ушла. Нико решил немного пройтись по саду.
Он сразу понял, что не только деревья пострадали. Даже трава была сухой и пожухлой. Хотя, почва, вроде бы, не изменилась, земля вовсе не казалась высохшей.
Юноша побродил еще немного по аллеям, вспоминая времена своего детства. Вот здесь они с братом рыли каналы и запускали кораблики. Тут ловили бабочек. У этого дерева оставляли молоко для ежей. Там был муравейник, возле которого они просиживали целый день. А вот бугорок земли, по ним братья пытались выследить кротов. А вот здесь начинается кромка леса, они привязывали к деревьям морковку, надеясь выманить кролика, уж очень хотели себе такого. Правда, морковку повадились есть лошади…
Лекарь наткнулся ногой на какую-то плиту.
«Это что?».
Плита вся заросла травой, большая часть ее высохла и полностью закрывала камень плотным покровом. Если бы Нико не наступил на нее, то никогда бы не заметил, настолько она затерялась среди растений.
Он присел и высвободил из заточения краешек плиты. И увидел траурный орнамент.
— Могильная плита? В саду? Как странно. Никогда не слышал, чтобы кого-то хоронили здесь.
Юноша решил освободить плиту полностью, негоже могилке быть настолько заброшеной. Лекарь принялся за работу, вырывая засохшие стебли, после смерти они намертво переплелись между собой.
Камень был не очень старый, наверное, он пролежал тут всего несколько лет. Но слишком маленького размера. Не похоже, чтобы под ним был захоронен человек.
«Может, какое-то домашнее животное?»
При нем в замке питомцев не было, но за десять лет все могло случиться…
Наконец, Нико освободил ту часть, на которой была выгравирована надпись.
И обомлел.
Там было всего одно слово.
«Кристофер».
* * *
— Это невозможно. — замотала головой тетушка Флорена.
— Я знаю. — согласился Нико. — Тот Кристофер пропал, если он и умер, то тело его не нашли.
— Может, это какой-то другой человек? — предположила Лили. — С таким же именем.
— Может быть. — согласился юноша, — Но, плита очень маленькая, не для взрослого.
Вмешался Аттикус:
— Господин, я служу тут не так давно, всего пять лет, но уверяю вас, никаких захоронений в саду сделано не было!
— Конечно, нет. — согласилась Флорена.
— Но плита там. А вы раньше ее не видели?
— Нет, господин. Уверяю, я лично участвовал в сборе урожая, мы прочесывали весь сад и…
— А когда яблони перестали плодоносить? Это место находится в отдалении, почти у кромки леса.
Аттикус задумался:
— Конечно, кто-то мог пробраться в сад с той стороны и сделать захоронение, но… Согласитесь, это очень странный поступок.
— Может, он хотел, чтобы его домашний питомец был захоронен в таком красивом месте? — миролюбиво предположила тетушка. — Ты же говоришь, что это не человеческая могила, да, Нико?
— Сейчас сад не самое красивое место. — тихо заметила Лили.
— А, может, он его похоронил еще раньше, пока сад цвел? Весной, например. — отстаивала свою версию пожилая дама.
Вдруг Нико в голову пришла одна мысль. По его коже пробежал холодок.
Юноша обратился к слуге:
— Аттикус, у вас есть какое-нибудь… оружие?
* * *
— Господин, вы уверены, что это нужно делать? — с сомнением спросил Аттикус.
— Нужно убедиться. — вздохнул Нико.
— Ну что ж…
Слуга просунул рычаг под край плиты, и они вместе надавили. К счастью, почва была мягкой, камень удалось сдвинуть.
— Это еще что?! — воскликнул мужчина.
Под плитой был огромный слой… слизи. Белой слизи.
— Что…
— Оружие! Приготовьте арбалет! — велел юноша.
Сам он взял в руки рычаг, осторожно погрузил в субстанцию, делая в ней отверстие. Пленка дернулась, под ней было какое-то движение.
— Готовьтесь!
Сначала раздался звук:
— Кваааааа…
А потом из-под пленки выбралась гигантская жаба, величиной с крупную собаку!
— Это еще что… — попятился назад Аттикус.
— Стреляйте!
Слуга вскинул арбалет, жаба тут сделала попытку броситься к нему, но лекарь преградил ей путь рычагом.
Выстрел! Еще, еще и еще один.
Наконец, мерзкая тварь обмякла и завалилась на бок.
— Все.
— Что это такое?!
— Жаба. — ответил Нико.
— Но таких размеров!
— Раньше она была маленькой. Но, если жабу закопать под кладбищенской плитой, она начнет копить слизь. И питаться, высасывая все соки из корней деревьев. Вот почему засох целый сад.
