Во всех крупных странах, включая Соединенные Штаты, Коминтерн также издает журнал под названием «Коммунистический интернационал», в котором печатаются решения Коминтерна и статьи коммунистических лидеров России и зарубежья.
Эти ключевые публикации выполняют двойную функцию. Они не только обеспечивают единое мнение всех коммунистических партий Европы и Америки, но в последние годы (что даже более важно) поддерживают в рабочем порядке механизм, который гарантирует Сталину хорошо организованный отклик на все его действия в Москве. Во время великой чистки рядов Кремлю было очень важно показать русским людям, что все прокоммунистические авторы Западной Европы и Соединенных Штатов дружно держатся за рукоятку его ножа, которым он ликвидирует старых героев-большевиков.
Иностранцы плохо понимают, как важно было для Сталина в 1936, 1937 и 1938 годах иметь возможность заявить, что американские, британские, французские, германские, польские, болгарские и китайские коммунисты единогласно поддерживают уничтожение «троцкистско-фашистских предателей и вредителей», среди которых числятся даже Зиновьев и Бухарин – первые два руководителя Коминтерна.
Ни один коммунистический лидер Соединенных Штатов, пишущий в период великой чистки рядов, не пошел против Сталина, награждая предписанными эпитетами бывших вождей Коммунистической партии и Коминтерна.
Даже до того, как Коминтерн официально начал проводить свою тактику образования Народного фронта, ОМС запустил финансирование новой и более тонкой формы пропаганды. Москва решила, что старая пропаганда, рассчитанная лишь на те группы, внимание которых можно привлечь прямыми коммунистическими лозунгами, больше не отвечает поставленным целям. В лице Вилли Мюнценберга, когда-то видного деятеля немецких коммунистов и депутата рейхстага, Москва нашла человека, способного расширить и улучшить работу в той сфере, которую называют «издания Народного фронта». Как крупному издателю и предпринимателю, Мюнценбергу открыли доступ к фондам ОМС. Он начал выпускать яркие иллюстрированные газеты и журналы – все якобы не имеющие отношения к Советскому Союзу, но сочувствующие ему. Позже он занялся и бизнесом, связанным с кинематографией, и основал известный концерн «Прометей». Мюнценберг был весьма талантливым предпринимателем и вскоре распространил свое дело на Скандинавские страны. Когда к власти пришел Гитлер, Мюнценберг перевел свои предприятия в Париж и Прагу.
Когда великая чистка дошла и до Мюнценберга, он оказался неуловимой целью. Отклонил приглашение «посетить» Москву. Димитров, руководитель Коминтерна, писал ему успокаивающие письма, в которых настаивал на том, что Москва призывает его, чтобы дать новое и очень важное задание. Мюнценберг не клюнул на эту наживку. Тогда ОГПУ отправило к нему одного из своих агентов – Билецкого, чтобы последний убедил предпринимателя, что ему ничего не угрожает.
– Кто решает вашу судьбу? – вопрошал Билецкий. – Димитров или ОГПУ? А мне известно, что Ежов на вашей стороне.
Мюнценберг избежал ловушки и в течение лета и осени 1937 года оставался в надежном укрытии, опасаясь, что к нему применят более настойчивый и жестокий способ убеждения. Затем он передал дела чешскому коммунисту Шмералю. Германская компартия исключила его из своих рядов, объявив его «врагом народа». Мюнценберг сегодня живет в Париже. И он открыто никогда не выступает против Сталина.
После VII конгресса Коминтерна, состоявшегося в 1937 году, издания Мюнценберга в рамках Народного фронта стали считаться образцовыми для всей Европы и США. В Париже Коминтерн даже учредил вечернюю газету «Суар». Однако за последние три-четыре года Коминтерн потратил в США больше денег на «беспартийные» издания и организацию различных фронтов, чем в любой другой стране. Поскольку Москва неуклонно показывала свою приверженность коллективной безопасности и антигитлеризму, американская общественность стала отличной почвой для пропагандистских кампаний. Теперь задача стала иной: не ковать революционные «кадры» в среде американских рабочих, а убедить правительство так называемого Нового курса, уважаемых бизнесменов, профсоюзных лидеров и журналистов, что Советская Россия стоит в авангарде сил, борющихся за «мир и демократию».
На пике популярности этой новой кампании, когда диктатура в самом Советском Союзе приобретала все более и более тоталитарный характер, а чистки рядов стали доминирующим фактом советской жизни, Коминтерн стал по сути придатком ОГПУ – в большей степени, чем когда-либо раньше.
У Коминтерна есть своя Контрольная комиссия, построенная по образу и подобию той, что существует в советской партии большевиков, которой надлежит следить за политическим и моральным обликом своих членов. За те годы, в течение которых Сталин постепенно приобретал единоличную власть, фракционная война в большевистской партии становилась острее, и единственной функцией этого органа остался внутренний шпионаж. Контрольная комиссия Коминтерна распространила этот опыт в международном масштабе.
Однако Контрольная комиссия – один из наиболее мягких инквизиторских инструментов сталинского режима. Другим инструментом, созданным с той же целью, является орган, носящий невинное название «отдел кадров». Сейчас это рука ОГПУ в Коминтерне. В течение многих лет его возглавлял Краевский – польский коммунист и старый друг Дзержинского – начальника советской тайной полиции; долгое время служил агентом Коминтерна в Соединенных Штатах и Латинской Америке. Краевский внедрил своих агентов во все коммунистические партии и создал систему внутрипартийного шпионажа на ее нынешнем, невероятно эффективном уровне.
Раз в десять дней начальник этого отдела кадров встречается с руководителем соответствующего отдела ОГПУ и передает ему материалы, собранные агентами. ОГПУ потом использует эти сведения по собственному усмотрению. Сегодня эта полицейская структура Коминтерна выслеживает с помощью своих источников любое недовольство зарубежной оппозиции по отношению к Сталину. Она также с особой бдительностью следит за всеми нитями, идущими от иностранных коммунистов к потенциальной оппозиции внутри Российской коммунистической партии.
Одной из наиболее неприятных функций, порученных этому отделу, является заманивание зарубежных коммунистов, подозреваемых в нелояльности к Сталину, в Москву. Коммунист, уверенный, что у него хорошие отношения с Коминтерном, получает весточку от Исполнительного комитета о том, что он нужен в Москве. Полагая этот факт как признание его больших заслуг, он спешит в столицу Коминтерна. По прибытии оказывается в ОГПУ и исчезает. Многие такие захваты как раз и осуществляет отдел кадров, который через свою шпионскую сеть часто получает «информацию» не просто фальшивую, но и злонамеренно неверную, показывающую, что тот или иной человек не придерживается сталинской линии. Наверное, никому и никогда не удастся узнать точное число иностранных коммунистов, которых таким образом заманили в ловушку и потом уничтожили.
Москва располагает и более утонченными методами работы с руководителями иностранных коммунистических партий, которые оказались в немилости. Важную политическую фигуру, пока еще наслаждающуюся определенной порцией уважения среди своих сторонников, нужно ликвидировать, прежде чем эта самая фигура задумается о том, что ее вот-вот сбросят, как ненужную карту, и успеет подготовиться к этому. Такого человека следует скомпрометировать в глазах коммунистов его же собственной страны. И как только это сделано, с ним можно обращаться как угодно.
