Один из моих коллег, которому довелось побывать в этой необычной экспедиции, рассказал мне, что происходило в Одессе. Весь район поблизости от пирса был очищен и окружен кордонами из войск специального назначения. Высшие руководители ОГПУ, проходя через это очищенное и пустое пространство, должны были на собственном горбу нести ящики с золотом от дока до железнодорожного вагона. Многие и многие дни они таскали на себе это золото и грузили его в вагон, который вез его в Москву и охранялся вооруженным конвоем.
Он попытался хотя бы примерно оценить количество того золота, которое они перегружали в Одессе. Мы как раз шли через огромную Красную площадь. Он указал на территорию, окружавшую нас, и сказал:
– Если все ящики с золотом, которые мы в Одессе складывали в штабеля, сложить один за другим здесь, на Красной площади, то они просто полностью закроют ее.
Вот как он представлял себе размеры этого богатства.
Сокровища, выманенные Сталиным у Испании, конечно же исчислялись сотнями миллионов долларов, возможно, они достигали и суммы в полмиллиарда.
Вскоре после падения правительства Кабальеро я как-то сидел в кабинете Слуцкого, и зазвонил телефон. Звонок был из специального отдела. Хотели узнать, уехала ли Сташевская (имеется в виду дочь Сташевского) из Советского Союза.
Слуцкий был другом Сташевского и всей его семьи, а потому он крайне взволновался. По другому телефонному аппарату он связался с паспортным отделом. Положив трубку, он вздохнул с облегчением. Сташевская уже пересекла границу. Именно это он сообщил специальному отделу.
Мы оба понимали, что такой звонок ничего хорошего Сташевскому не сулил. К тому моменту он уже вернулся на свое рабочее место в Барселону, его жена Регина была в Париже и трудилась там на выставке в советском павильоне. Сташевский сделал так, чтобы его девятнадцатилетняя дочь могла поехать к матери и работать там вместе с ней. Девушка прибыла в Париж, но через месяц, в июне, ей велели вернуться обратно в Москву и привезти некоторые экспонаты из советского павильона. Ничего не подозревая, она отправилась в Советский Союз.
Между тем ее отца отозвали из Барселоны. Я вернулся в Париж в июле 1937 года. Все время звонил жене Сташевского: хотел узнать, когда сюда приедет ее муж. И однажды она сказала, что он и генерал Берзин были в Париже проездом (в перерыве между поездами) и спешно уехали в Москву. Жена Сташевского не скрывала своей тревоги. В июне Сталин уничтожил почти все высшее командование Красной армии во главе с маршалом Тухачевским.
Время от времени мы виделись со Сташевской. Она ничего не знала о судьбе дочери и мужа. Она все время пыталась дозвониться до своей квартиры в Москве, зная, что она не может пустовать: у них жил кто-то из друзей. Дни и ночи она, не переставая, звонила на станцию и просила междугородную телефонистку набрать ее номер. Та неизменно сообщала: «Аппарат не отвечает».
Она не понимала, что происходит, а потому снова и снова крутила диск телефона. Наконец ей ответили. Это была домработница. Она сказала, что Сташевский там не появлялся. Никто в квартире даже не знал, что он приехал в Москву. Не было никаких новостей и о дочери, которую месяцем раньше заманили в Союз, видимо надеясь использовать ее в качестве заложницы.
Две недели прошли без всяких новостей. Но в начале августа Сташевская получила короткую записку от мужа, в которой он просил ее все бросить и скорее возвращаться в Москву. Поговорив с домом, она сразу же почувствовала неладное, а сейчас поняла, что это письмо написано из тюрьмы. Она упаковала вещи и вернулась в Советский Союз – к тем, кто был ей дороже всего на свете.
Генерал Берзин тоже исчез. Расстрелы высшего командования Красной армии не миновали и его. Как и Сташевский, он был тесно связан с уже ликвидированными комиссарами и генералами; он знал их давно – еще со времен социалистической революции, которая была почти двадцать лет назад. Этот факт отменял все: и его заслуги в Испании, и его абсолютную и преданную верность Сталину. До сего дня он принадлежит к огромному числу тех исчезнувших советских руководителей, о чьей судьбе можно только догадываться и которая, возможно, никогда не станет известной.
Тогда, летом 1937 года, когда Сталин, казалось, только достиг своей цели в далекой Испании, Япония напала на Китай. На Дальнем Востоке возникла явная угроза для Советского Союза. Японцы взяли Пекин, бомбардировали Шанхай и приблизились к Нанкину. Правительство Чан Кайши примирилось с Москвой и просило Советы о помощи.
Одновременно фашисты на Западе начали вести себя все более и более агрессивно. Италия и Германия открыто выступали на стороне Франко. Военная ситуация в Испанской республике становилась крайне тяжелой. Если бы Сталин решил закрепить свои достижения в Испании, ему пришлось бы оказывать ей сейчас всестороннюю поддержку и помощь в борьбе с Франко и его союзниками. Но более чем когда-либо он боялся сейчас большой войны. Его девиз «Оставаться за линией артиллерийского огня!» стал совершенно очевидным после того, как Япония вторглась в Китай и начала угрожать советской границе в Сибири.
Роль Сталина в Испании приближалась к позорному концу. Он начал интервенцию в надежде на то, что, возможно, подчинив себе Испанию, он наконец-то проложит дорогу из Москвы в Лондон и Париж, а оттуда – в Германию. Его маневр не привел к успеху. На самом деле ему не хватило настоящей смелости. Он храбро боролся против независимости испанского народа, но очень плохо сражался с Франко. Он преуспел в кровавых интригах, но был слаб в военных операциях.
Леон Блюм и Энтони Иден ушли в отставку. Париж и Лондон приняли более дружескую позицию по отношению к Франко. Постепенно, в течение 1938 года, Сталин убрал свои руки из Испании. И все, что он получил от этой авантюры, была груда испанского золота.
Глава 4. Как Сталин подделывал доллары
Первая пятилетка продолжалась с 1928 года по 1932-й. Это было время крупных закупок зарубежных станков и оборудования для нужд индустриализации, которая шла вперед семимильными шагами. Одним из серьезных последствий взятого курса стала острая нехватка иностранной валюты в Москве.
Именно в эти годы мир наводнили фальшивые 100-долларовые банкноты Федерального резерва США. Сначала их было немного, а затем целый поток фальшивок хлынул в казначейство США через Шанхай и Сан-Франциско, Хьюстон и Нью-Йорк, через Монреаль и Гавану, через Варшаву, Женеву, Бухарест, Берлин, Вену, Софию и Белград.
Не кто иной, как Сталин пустил в обращение по всему миру около десяти миллионов фальшивых денег в американской валюте.
Факт интересный, но не сам по себе, а прежде всего потому, что обнажает примитивность склада ума нашего грузина: его непонимание современного мирового устройства и его готовность во время критических ситуаций прибегать к методам обычного уголовника. В самом начале своей большевистской карьеры Сталин обратил на себя внимание организацией так называемых «экспроприаций», то есть ограблений банков для пополнения партийной кассы. Борис Суварин в своей книге «Жизнь Сталина» описывает одну из таких экс-проприаций в Тифлисе, организованную и направляемую Сталиным, хотя и без личного его участия. Тогда на улице взорвали восемь бомб, пятьдесят человек было ранено, трое убиты, а 341 000 рублей (то есть 170 000 долларов) пополнили партийный фонд. Неудивительно, что во время другого кризиса, когда остро встала необходимость получения наличных денег, Сталин придумал весьма простую идею – взять их в казначействе США.
