– Гора-то? – пыхтел гном, подталкивая человека. – Снесли, наверное, за семьдесят пять тысячелетий. Но мне то что? Я не в горе, а под горой обитаю. Шикарные апартаменты, скажу я тебе. Прохладный воздух, природное кондиционирование. Ну, бывай!
Гном запихнул человека в корабль и стер пот с лица. Прежде чем диафрагма люка стянулась, Мытарь успел крикнуть ему: – Сделай одолжение, милейший Фигли! Оставь знак понятный, чтобы я в будущем прочесть смог!
– Сделаю, фиг ли!
Семьдесят пять тысяч лет и пару недель спустя почти недалеко от стартовой площадки строители случайно вскроют искусственный каменный мешок. На одной из стен рукотворной пещерки сохранится фреска, на которой низкорослый бородатый кузнец подносит древней царице колье с непонятным дискообразным элементом посередине. Первопроходец Мытарь будет утверждать, что диск ничто иное, как его утерянный именной хронометр, но мудрое научное сообщество решит, что тот во время сверхдальнего полета подвергся воздействию неизвестного фактора и лишился рассудка. Ведь место гномам с эльфами в сказках, а последующие экспедиции их следов на Земле-2 не обнаружили.
Мытарь уйдет в почетную отставку. Он станет затворником, будет сидеть дома и иногда по ночам смотреть в окно. Если б кто-то спросил его, о чем он думает в этот момент, он бы ответил, что жалеет. Он искренне и горячо жалеет, что не успел спросить у проклятого гнома, где находится Запад.
*Александр Блок, «Ночь, улица, фонарь, аптека…», 1912.
Дубина
Йо-Йа мрачно взирал на открывшийся пейзаж. Вдалеке таяли в дымке ржавые скелеты гигантских конструкций. Земля, будто перепаханная исполинским плугом, убегала глубокими оврагами за горизонт. Йо-Йа стало страшно. Но возвращаться назад было еще страшней. И этот страх уже двое суток гнал его вперед – туда, откуда неделю назад вернулся треклятый циклоп.
Циклопа в поселении не любили за нечеловеческое любопытство. Желание за всеми подсмотреть компенсировало ему отсутствие одного глаза. За страсть к подглядыванию Кривого Ыща произвели в разведчики, и часто под любым благовидным предлогом выгоняли за частокол – к мутантам, варварам или конкурирующим поселениям.
Когда Кривой Ыщ пропал на три дня, никто о нем даже не вспоминал. Нет его, и ладно. Но неугомонный циклоп вернулся и бросился в дэка – так в поселении называли длинный сарай, крытый шкурами крысокотов. Одноглазый смутно припоминал, что дэка означает дом культуры. Но что за штука эта "культура", в поселении уже не мог объяснить даже шаман.
Староста вел ежевечернее собрание и был не в настроении. Он распекал охотников, разворошивших по пути в поселение улей крыловьев. Возмущенные инсектоиды отобрали добытого с невероятным трудом свинопотама и копья с металлическими наконечниками. Меню потеряло мясные блюда, хозяйство – ценный инвентарь, староста – благодушие.
Радостно вереща, Кривой Ыщ ворвался в дэка, прервав старосту на середине витиеватого ругательства. Разведчик выудил из-под рубища матовый предмет, похожий на толстую угловатую палку с сучками и завитушками, в которую втиснули металлический раструб. Циклоп водрузил находку на стол перед старостой и преданно мигнул единственным глазом.
– Принеш, вот, вашей милошти тшенный прешент. – Прошепелявил он. И, склонившись, добавил. – Трудами и штраданиями великими добыл, мудрейший вошть.
Староста с опаской покосился на предмет. Затем, поймав на себе взгляды окружающих, взял его и повертел в руках. Палка ложилась в ладони так, будто была для этого создана.
– Что это? – удивленно спросил староста.
– Орушие Богов, – прошелестел циклоп. – Шмею претполошить, што это волшебная дубина. Она… шветится и рашговаривает. – Разведчик ткнул пальцем в одну из выпуклостей на предмете. Дубина осветилась изнутри синевой и приятным голоском прощебетала: "Боезапас полный, к бою готова. В зоне поражения 54 потенциально опасных биологических объекта".
За спиной у старосты с грохотом упала в обморок одна из доярок.
– 53 потенциально опасных биологических объекта, – уточнила дубина. Староста многозначительно потянулся за кисетом. Кривой Ыщ зажмурился в предвкушении недельной порции нюхательного табака, но звездный час циклопа сорвал шаман. Он подскочил к дубине, потрогал, обнюхал и с подозрением ткнул в одноглазого посохом: – Где взял?
Кривой Ыщ съежился и стал оправдываться. Забрел, мол, в сумерках в Запретные земли. Возвращаться в темноте было страшно…
Циклоп, пискнув, свалился в овраг. Тот оказался неожиданно глубок, и в нем было темно. Разведчик попытался выкарабкаться. После нескольких неудачных попыток он в досаде пнул вздымающуюся перед ним стену оврага. Стена скрипнула, в ней что-то щелкнуло, и часть ее вдруг резко подалась. Перед циклопом разверзлась огромная прямоугольная дыра.
Кривой Ыщ приободрился. Дыра, рассудил он, это хорошо. Дыра – явно вход в нору или пещеру, где можно пересидеть ночь. На открытом пространстве Запретных земель циклоп чувствовал себя неуютно.
В стене действительно скрывалась пещера. Какая-то исполинская сила будто вырубила в ней правильный куб. Кривой Ыщ развел костерок, но едва закипел котелок, все вдруг накрыло пеной.
Осторожный Ыщ немного посидел в темноте. Пена была теплее воздуха, но быстро остыла. Циклоп продрог, раскопал кострище, с досадой убедился, что похлебка безнадежно испорчена, и достал огниво. Разведчик высек искру. С ней вспыхнул яркий свет, и голос Богов сказал…
Циклоп сглотнул и произнес: "Га-ра-шта-нин, входите!". "Гора штанин?", – переспросил староста и покосился на голые ноги разведчика, торчавшие из-под рубища. "Га-раш-та-нин", – робко поправил Кривой Ыщ. "Гражданин!", – в ужасе вскричал шаман и отхлебнул из председательской кружки. Это слово было ему знакомо.
– То, что принес одноглазый недоумок, должно быть возвращено назад и предано забвению, – заявил шаман. – Ибо сказано в Завете: ничего нельзя брать в Запретных землях! Все найденное там несет смерть и разрушение! Проклятье наложено на эти земли Богами за гордыню наших предков! Проклятье обрушите и вы на наши головы!
Кривой Ыщ приуныл. Он очень рассчитывал на нюхательный табак. Но судьба ему все еще благоволила. Ее орудием явился сам староста, которому очень не хотелось расставаться с приглянувшимся подарком.
– Уважаемый! – он вырвал свою кружку из цепкой руки шамана. – Пока Кривой Ыщ тащил все вам, вы и не спрашивали, откуда он это несет! Теперь оставить этот предмет у себя угодно мне.
Шаман сник и, махнув рукой, на всякий пожарный предупредил: "Не принесет добра!" и отбыл в свою землянку у частокола. Его томило нехорошее предчувствие. Он будто кожей ощущал, как над поселением сгущаются грозовые тучи.
Гром грянул на следующий день. Чудовищной силы грохот прокатился по поселению. Кое-где вышибло окна и покосило двери. На месте дэка зияла воронка. Следов старосты, верного ему циклопа и загадочной дубины ни в ней, ни где-либо еще не обнаружилось.
