– Мацумито Котомито Сабуру Донацу! Хойко самикато дэнси себу самурай! – почти нараспев произносит японец в кимоно.
И вдруг, с Иван Михайловичем происходит разительная перемена. На его лице появляется какая-то высокомерно – надменная маска, жесты становятся важными и плавными, он распрямляет спину, на вытянутые руки принимает белую повязку – себу самурая и четко поставленным голосом командира, отдающего приказ, произносит:
– Хо, хайэнси дэнси себу! – привычным и даже ловким, жестом повязывает повязку вокруг головы так, что бы красный круг приходился на середину лба и, почти, выкрикивает:
– Хенно, тенко банзай!, затем изумленно оглядывается вокруг и в недоумении плюхается на стул, японцы мгновенно садятся на корточки.
– Что это было? – спрашивает Никифоров в пустоту.
– Вань, а ты о чем это сейчас говорил? – тесть легонько дотрагивается до плеча Ивана Михайловича.
– Это ритуал такой, посвящения в самураи, – слабо отмахивается тот.
– А по каковски ты с ними изъяснялся? – свой вопрос Спиридон Степанович подкрепляет жестами.
– По японски, как же с ними еще говорить?– тихо и спокойно отвечает Иван Михайлович.
– Так ты что японский язык знаешь?! – пришла в себя почти онемевшая от изумления Галина Спиридоновна.
– Выходит, знаю! – меланхолично ответил ей муж.
– Как это здорово, папочка – Ирина обнимает отца, тот встает и обнимает за плечи дочь.
– Вот так дела! Это Ваня тебя током так долбануло, что ты сразу вспомнил, родной тебе через отца, язык! А чего эти двое присели сразу? – Спиридон Степанович указывает на японцев.
– Никто, кроме императорской семья, не может быть находиться выше головы самурая из рода Сабуру! – переводчик высказывает почтение к Ивану Михайловичу.
– Ой, да чего же я стою! – срывается с места Галина Спиридоновна, гости в доме! Сергей Витальевич, помоги собрать на стол! – обращается она к адвокату, Ирина и ты Игорек, давайте бегом накрывайте поляну! – Ванечка, дорогой, пригласи гостей к столу!
Схватывает и уносит со стола что-то лишнее, сует в руки адвоката какие-то закуски, подносит бутылки и тормошит молодежь. (Все это можно приготовить заранее и приносить из-за кулис)
– Садитесь, прошу вас, – Иван Михайлович. указывает гостям на стулья.
– Мы не есть сидеть, если стоять господин самурай из знатный род Сабуру! – переводчик склоняется в уважительном полупоклоне.
– Хо, хатами, иё! – Иван Михайлович садится, принимает надменно командную позу (поведение его должно демонстрировать величие и покровительство, а не заносчивость!) и показывает жестом на стул господину в кимоно.
– Хо, хатами, иё, сэнту! – такой же жест для переводчика.
– Ой, Ванька, да ты и впрямь как взаправдашний самурай! А японцы так и шлепнулись покорно на стулья! Ты бы Галкой так вот покомандовал, а то она села тебе на шею, да и пилит её, все ей денег мало! – Спиридон Степанович, не теряясь, разливает в бутылки спиртное.
– Папочка, зачем ему командовать мной? Да я, для своего муженька и так все сделаю, только попроси он! – Галина Спиридоновна целует мужа в щеку. – А денег нам с ним хватит и с моих, то есть с наших, с Ванечкой магазинов!
– Во, Вань как перекрасилась, то чуть не съела из-за мусора на полу, а тут – Ванечка,
Ванечка, – Спиридон Степанович расставляет рюмки (или фужеры, что там зрелищней) возле каждого места. – Так она, пожалуй, отвалит денег тебе на новые карандаши!
– Я есть встревать поперек ваш разговор, но господин Котомито Донацу, не есть совсем нуждаться в денег, у него отшень и отшень много иметь денег! – переводчик обращается к Спиридону Степановичу.
– И как отшень и отшень? – вся во внимании вопрошает Галина Спиридоновна у переводчика
– Господин Котомито Донацу, есть совладелец, вместе с младший брат знаменитый фирма «Донацу-Дэнки» и иметь личный стоимость сто миллиард доллар! – переводчик, явно, гордится этими чужими миллиардами.
– Сто миллиардов?! Долларов?! – из рук Галины Спиридоновны выскальзывает тарелка и падает на пол (лучше, если она разобьется на куски, на рынке дешево продают бракованную посуду).
Переводчик бросается помогать собирать осколки.
– Посуда бьется к счастью и к деньгам! – машет рукой Спиридон Степанович. Да, как говорил незабвенный О. Генри: «Нужно трижды прочитать эту сумму, что бы понять её смысл!» Садись, не суетись,– обращается он к переводчику, – ты не в Японии, у нас женщины быстрее подберут! Вань, скажи-ка тост! Жарь Ванька по японски, где наша не пропадала! А в Японии не пропадет, эт точно! Они пока не просчитают эти миллиарды, будут вокруг тебя суетится! – поднимает он рюмку. И жестом приглашает японцев. Те жестами высказывают протест против выпивки.
– Хо, сиую, сато саке! – Иван Михайлович поднимает свою рюмку, японцы как по команде дружно хватают свои рюмки и вскакивают с мест, – за дружбу между Японией и Россией! (можно и другой страной, что там более подходит). Все выпивают, затем японцы трижды дружно кричат: «Банзай!», на третьем возгласе к ним нестройно присоединяется и Спиридон Степанович.
– Слушай, товарищ, а как тебя звать, величать? – Спиридон Степанович обращается к переводчику.
– Исидо Томару, мой имя, – тот явно ошарашен такой дозой алкоголя.
– Во, как сложно! – Спиридон Степанович быстренько разливает спиртное по рюмкам (лучше обходя всех) – Давай я буду звать тебя – Сидор, а что, у нас в конторе сварщик Сидор тоже есть, тот пьет и говорит: «Я норму свою знаю, только достичь никак не могу!» останавливается он возле дочери.
– У нас Япония, говорят: «Не имей саке другом!», – вставляет реплику переводчик.
(в это время Галина Спиридоновна о чем-то любезно беседует с господином в кимоно)
– Да разве у вас в Японии могут пить? – Вы свое саке и то греете, замерзнуть боитесь значит, а ну как мы начнем подогревать водку? – Да и кто у нас станет ждать, пока она согреется? Давайте за наших японских друзей, нет лучше за нашу новую японскую родню!
Все выпивают. Галина Спиридоновна поддерживает под локоть пошатнувшегося господина в кимоно.
Адвокат Никифоров что-то шепчет ей на ухо, явно, пытаясь оттереть её от японца.
– Слышь, адвокат, – Спиридон Степанович разворачивается в сторону Никифорова, а как там наследство, при разводе делится, или нет?
– Наследуемое имущество, по праву, принадлежит только наследуемому – отвечает адвокат.
– А ты, Галка, зря ворчала, да ругалась, вот разводом грозилась!
– Лишь самые умные и самые глупые не могут измениться!, Так сказал кто – то из великих людей. – отзывается Галина Спиридоновна.
– Это слова Конфуция – проявляет эрудицию адвокат Никифоров.
– А ну как, наследуемый Ванька наденет кимоно, да к гейшам пить саке! – Спиридон Степанович, явно, в своей тарелке.
