– Я признаю справедливость ваших слов, сударь. Больше того, я готов принести извинения…миледи, – Жан убрал шпагу и легко поклонился виконту. Тот с довольно чопорным видом ответил на поклон. Затем молча поднял шпагу. И так же молча удалился.
– Ты делаешь успехи, – похвалил Жана Капелюш и тут же счёл нужным добавить. – Я имею в виду твою речь. Она стала более…изысканной, – нашёл он подходящее слово.
– А чем я занимаюсь все эти дни? – ответил с некоторой досадой Жан. – Я только и делаю, что учусь,…как надо разговаривать. Как обращаться ко всем. Какие слова можно произносить, какие нет. Труднее всего обстоит дело с женщинами. На востоке всё гораздо проще. Там с женщинами вообще никто не разговаривает. А если и разговаривают, так только с женой. А ей можно сказать всё что угодно.
– Тяжело тебе приходится, – посочувствовал ему Капелюш.
– Никто не должен сказать, что граф Д,Арманьяк невоспитан или что ещё хуже, не понимает простых правил приличия. Вот и приходиться учиться…
– И что же решил граф Д,Арманьяк?
Услышав этот вопрос, Жан снова помрачнел.
– Ты отправишься сейчас и подготовишь всё в Осере. Я пока останусь. Уеду завтра. После того, как провожу сестру. Осер далеко от Парижа находится? – неожиданно спросил у Капелюша Жан.
– Если ты поедешь в Париж, он останется справа от твоего пути и достаточно близко.
– Ну что ж, в таком случае я заеду в Осер, и мы решим всё на месте. А потом я отправлюсь в Париж!
На том и остановились. Капелюш не стал задерживаться и немедленно отправился обратно в Осер. Жан же остался в замке. Он провёл беспокойную ночь, а утром наблюдал за отъездом сестры в Париж. Она уехала в карете сопровождаемая виконтом де Монтескью и ещё четырьмя всадниками. По истечению одного часа после отъезда сестры, Жан выехал из замка и пустил лошадь галопом вслед за ними. Он направлялся в Осер.
Глава 32
Тюрьма
Таньги пребывал в крайне раздражённом состоянии. Последние несколько дней он провёл, наблюдая за особняком де Лорен и монастырём Бернардинцев. Ему не удалось обнаружить ничего подозрительного. Ни в одном, ни в другом месте, никто более не появлялся. Как он ни выпытывал брата Калистора, тот утверждал одно и то же. А именно, что никто из братьев ордена за последние дни не появлялся. Каждая беседа с почтенным монахом обходилась Таньги в кругленькую сумму. Так как отец Калистор становился гораздо разговорчивее, пропустив пару бутылочек вина. Благо у него ещё оставалась половина суммы, полученная от короля. Король…Таньги не мог оставить его в беде. Он не одобрял действий короля, но не мог не понимать, что, отстранившись от всего, лишь ухудшит положение. Следовало показать королю истинную суть происходящего. Но как это сделать? Ко всему прочему, он просто мог не успеть. По этой причине, Таньги с утра до вечера рыскал по Парижу, пытаясь отыскать след, так называемых «составов» и найти людей, которые должны были осуществить планы ордена. Сама по себе очень сложная задача, учитывая тот факт, что он мог рассчитывать только на себя. Но Таньги не унывал. После нескольких бесцельных попыток, он принял решение поговорить с Луизой, графиней Д,Арманьяк. Встретиться с ней представлялось не менее сложной задачей, но Таньги прекрасно знал, как её можно решить. И вот в один из вечеров, он принялся за осуществление своих планов. Для этого ему пришлось отправиться во дворец правосудия, где содержалась графиня. На сей раз, ему пришлось войти с главного входа. Таньги прямиком направился к управителю дворцом. Он же являлся начальником тюрьмы. Мессир Амален встретил его весьма приветливо. Из чего Таньги заключил, что последнему не известно о его размолвке с королём. Мессир Амален даже угостил его вином. Воспользовавшись любезностью гостеприимного хозяина, Таньги незамедлительно приступил к делу. Он напрямик заявил о цели своего прихода. Услышав его слова, мессир Амален категорически отказался впускать его к графине Д,Арманьяк. Он добавил, что исходит не из собственных соображений, а из недвусмысленного приказа короля запрещающего любые встречи с графиней. На это Таньги привёл до удивления простой, но очень весомый довод.
– Мэтр, сколько у вас заключённых? – как бы невзначай поинтересовался у него Таньги.
– Более ста! – с гордостью отвечал мессир Амален.
– И ведь все ваши заключённые платят за собственное содержание? Не так ли, мэтр? В зависимости от положения пленника, вы и получаете плату, – продолжал Таньги, краем глаза следя за лицом мессира Амалена. – Вы получаете неплохую прибыль. В то же время казна лишена поступлений в этой части. Его величество недавно сетовал на несправедливость такого положения дел и…просил меня при случае напомнить о том, что следует серьёзно заняться этим вопросом.
Таньги с удовлетворением отметил про себя бледность почтенного мэтра. По всей видимости, тому было, что скрывать от короля.
– Я не стал этого делать, – продолжал Таньги с выражением лица, могущим расположить к нему любого, – ибо всегда считал вас своим другом. Именно считая вас таковым, я и обратился с такой просьбой. Я надеялся. Что друг не откажет мне в том, в чём отказывают другим. Я надеялся, что он поймёт, как сильно нуждается в поддержке…несчастная женщина.
В конце речи Таньги, мессир Амален выглядел крайне озадаченным. Он очень долго думал, при этом постоянно потирая руки и, наконец, произнёс:
– Я, пожалуй, сделаю исключение для вас, сударь. Но с одной оговоркой. Вы дадите мне слово, что король никогда не узнает об этой встрече.
– У вас есть моё слово! – Таньги легко поклонился.
– Отлично! Подождите здесь, – сразу после этих слов мессир Амален покинул комнату. Но ненадолго. Вскоре он вернулся. Следом за ним появился стражник.
– Отведите этого человека к графине Д,Арманьяк, – коротко распорядился мессир Амален.
Стражник молча кивнул. Чуть позже, покидая комнату, так же поступил Таньги. Чувствуя огромную радость, он со всех ног поспешил за стражником. Тот отвёл его в западное крыло. Туда, где четыре больших пролёта с решётками отделяли тюрьму от всего остального дворца. Следом за стражником, Таньги прошёл через железную дверь. Там сидели ещё двое стражников. Не глядя на них, они направились дальше. Они миновали лестницу с кривыми ступенями, которая вела куда-то вниз. Затем вышли в коридор. Пересекли его. Затем снова коридор. С правой стороны каменного коридора был виден длинный ряд деревянных дверей обитых железными обручами. Стражник подвёл его к одной из таких дверей и, открыв засов, пропустил его внутрь. Комната, в которой оказался Таньги, была небольшой, но довольно уютной. Хорошо освещённой. Широкое, правда, зарешечённое окно. Стол, на котором стояла корзина с едой и опрятная постель. На ней сидела…графиня Д,Арманьяк. Увидев Таньги, она вскочила с места и, издав радостное восклицание, протянула к нему обе руки. Таньги опустился на одно колено и поцеловал их.
– Таньги, – счастливым голосом прошептала графиня, – я знала, что ты придёшь. Как моя дочь? Как Анна? Она уже всё знает?
