Затем позвонил домой.
– Мам, привет. Да… да. У меня все нормально. Нет, не нормально. Но я сам разберусь. У меня к тебе просьба. Я вызвал в замок бригаду уборщиков и реставраторов на шестое января. Ты можешь приехать в замок и проконтролировать их работу?
Удивительно, но этот простой шаг вернул ему способность четко мыслить и действовать.
Его мать говорила долго. Он знал по опыту, что ее лучше не прерывать. Время от времени он вставлял короткое:
– Да… да… да… спасибо…
Ее последние слова вызвали слезы в глазах взрослого мужчины. Он положил трубку в тот момент, когда в комнату вошел Фрэнк.
Гостиная выглядела приветливее и светлее в лучах утреннего солнца. Фрэнк одобрительно посмотрел на пустые тарелки.
– Вы поели, и это хорошо. Теперь вы лучше выглядите.
Финлей поднялся из-за стола. Он хотел принять душ, переодеться и начать действовать. В голове окончательно прояснилось. Его деловая хватка не пострадала за эти пять лет, но во что он превратил личную жизнь?
Фрэнк оставался в комнате.
– Что-то не так? – спросил у него Финлей.
– У вас посетительница. Она хотела что-то оставить в офисе, но я посоветовал ей встретиться с вами лично.
Финлей вздрогнул. Лицо Фрэнка было очень серьезным.
– Я захвачу это, – быстро сказал он, беря пустой поднос со стола. Его лицо оставалось бесстрастным, но слова, которые он пробормотал себе под нос: – Только посмейте ее обидеть, – говорили сами за себя.
У Финлея сложилось мнение, что, если бы он сейчас тонул, Фрэнк не протянул бы ему руку помощи. Зеленая куртка Фрэнка исчезла за дверью.
Насколько ему известно, Фрэнк проявлял такую отеческую заботу только об одном человеке.
Сердце Финлея бешено колотилось.
– Грейс? – Он выглянул за дверь.
Грейс неподвижно стояла в прихожей, сжимая в руке белый конверт.
– Грейс? – повторил он.
Их взгляды встретились. Он никогда не видел в ее глазах такой решимости. У него душа ушла в пятки.
Грейс расправила плечи. На ней было стильное черное пальто необычного покроя, который подчеркивал ее тонкую талию. Из-под пальто виднелось ярко-красное платье с высоким воротником-стойкой.
Помимо прочего, Грейс излучала уверенность. С каждой новой встречей она все больше восхищала его.
Она приблизилась и протянула ему конверт.
– Я хотела оставить это у тебя в офисе, но Фрэнк настоял, чтобы я передала конверт тебе в руки. Это заявление с просьбой об увольнении.
Казалось, что все его радужные надежды немедленно слились в одно целое с наихудшими опасениями.
Грейс немного изменила прическу и подкрасила губы красной помадой.
Она ему кого-то напомнила, и через пару секунд он понял кого.
– Ты сейчас похожа на Элис Арчер, – тихо сказал он. Он протянул было руку к ее волосам, но Грейс отшатнулась. Финлей судорожно вздохнул. – Только у тебя волосы другого цвета. Ты изумительно выглядишь, Грейс.
Ее брови взлетели вверх.
– Неужели? – Она по-прежнему протягивала ему конверт. На руках Грейс были купленные им черные перчатки.
Он покачал головой:
– Я его не принимаю.
Грейс нахмурилась:
– Ты не имеешь права меня удерживать. – Его отказ только подстегнул ее. – Ты не смеешь меня останавливать. У меня планы. Я намерена поступить в колледж на отделение по дизайну интерьеров. Клио обещала составить для меня удобный график работы. Я двигаюсь вперед, Финлей. Я не собираюсь оставаться здесь работать и наблюдать, как ты бродишь по отелю словно призрак в тумане.
Ее щеки пошли красными пятнами. Она была настроена весьма решительно, и это ему нравилось.
Он подошел к ней и положил руки на плечи:
– Грейс, это самые замечательные слова, которые мне доводилось слышать. Ты станешь фантастическим дизайнером. Это твое. Но тебе не нужно увольняться, чтобы осуществить свои планы.
На ее лице появилось испуганное выражение.
– Нет, нет, я увольняюсь. Я не могу и не хочу находиться рядом с тобой.
Сердце сжалось у него в груди.
– Даже если я скажу, что люблю тебя? Даже если я скажу, что был круглым дураком? – Он остановился перевести дыхание. – Грейс, впервые за долгие пять лет ты заставила меня проснуться и оглядеться вокруг. Все эти годы жизнь проходила мимо. – Он нервно взъерошил волосы. Ему нестерпимо захотелось принять душ и переодеться. – Я не только забросил замок Драмган, я забросил друзей и семью.
– Что это значит? – озадаченно спросила Грейс.
Он протянул к ней руки:
– Это значит, что я готов двигаться дальше и наконец сам себе в этом признался.
Она с явным сомнением покачала головой. Но Финлей только крепче сжал ее руки:
– Прости меня. Я совсем забыл правила ухаживания. – Он приложил руку к сердцу. – Я знаю только, что, когда встретил тебя, снова почувствовал себя живым. У меня появился жизненный стимул. Я никогда не забуду Анну, но последние дни я чувствовал угрызения совести, потому что практически не вспоминал о ней. Все мои мысли были заняты только тобой, Грейс. Я вспоминал твою улыбку, твои шутки, твою печаль, твою любовь к Рождеству, твою искренность, когда ты рассказала мне про бабушку. Я восхищался твоей способностью любить и жертвовать собой ради других. Я сомневался, смогу ли тебе соответствовать.
Грейс моргнула и облизала напомаженные губы. Ее взгляд был по-прежнему непреклонным.
– Что ты делаешь со мной, Финлей? Откуда взялись эти мысли?
Он засмеялся, указывая на свою голову:
– Отсюда, – а затем приложил руку к сердцу, – и отсюда. Я провел почти всю сегодняшнюю ночь на крыше в размышлениях. Холод прочистил мне мозги и привел мысли в порядок. И знаешь, после некоторых размышлений я решил, что рождественские огни в Баттерси-парке должны быть лиловыми.
Уголки ее губ поползли вверх.
– Но я по-прежнему хочу все или ничего. Я не согласна на половинчатые отношения. Анны больше нет, Финлей. А я есть. И я не намерена тебя ни с кем делить, ни с живыми, ни с мертвыми.
Грейс говорила очень серьезно. У него снова сжалось сердце при мысли о том, какую боль он ей причинил.
– Я люблю тебя, Грейс Эллис. Сколько времени нужно человеку, чтобы влюбиться? Это может случиться через несколько часов, несколько дней, несколько недель? Я так понимаю. Прости меня за то, что наговорил тебе по дороге от родителей. Прости за мое вчерашнее гнусное предложение. Я не хочу разовых встреч с тобой. Я хочу видеть тебя рядом каждый день. – Он нежно коснулся ее щеки. – Каждый божий день до конца жизни.
