Изумлению Грейс не было предела. Только что он был грозен как туча, а теперь такой дружественный и заботливый жест. От его энергичного растирания в воздухе почувствовался запах крема для рук с ароматом розы и лаванды, которым она пользовалась.
Машина остановилась у одного из самых старых и известных универмагов, «Фортнум и Мейсон».
Грейс выскочила из автомобиля, не дожидаясь, пока шофер откроет ей дверцу, и махнула рукой Финлею:
– Поторопитесь, копуша. Нам нужны гирлянды и венки.
Она ловко лавировала между витринами и толпой покупателей, направляясь к эскалатору. Финлей едва за ней успевал. Повсюду царило радостное оживление, звучали рождественские гимны. Грейс немедленно начала подпевать. Рождество, куда ни глянь.
Похоже, он спустил с поводка опасного зверя. Он давно не наблюдал подобного энтузиазма. Ему вспомнилось, как его пятилетняя сестренка с таким же энтузиазмом требовала в подарок лошадку-качалку, которую и получила.
Финлей отогнал нахлынувшие воспоминания, грозившие напомнить не только о сестре. Он сам решил, что пора двигаться вперед. Тоска по ушедшей жене постоянно терзала его сердце. Утихнет ли она когда-нибудь?
– Обожаю здешний отдел рождественских игрушек и украшений. Там столько всего можно найти! – возбужденно болтала Грейс, направляясь в сторону лифта.
В лифте было тесно. Он моментально почувствовал себя защитником в таком ограниченном пространстве, положив руку на талию Грейс.
Она улыбнулась, склонив голову набок:
– Вы слышали хоть одно слово из того, что я сказала?
Он отрицательно покачал головой:
– Ни слова.
Она мягко похлопала его по груди:
– Это шок. Помните только, что не станете жаловаться на цены.
Он закатил глаза:
– Грейс, что вы здесь собираетесь покупать?
– Я же говорила, венки и гирлянды для украшения фойе, бара, ресторана, коридоров и лифтов, – повторила она со счастливой улыбкой, загибая пальцы.
Он моргнул. Надо же, венки. Он забыл, как часто теперь используют венки в качестве рождественских украшений. Будто мир не помнит об их первоначальном предназначении.
Им повезло: на подъезде к последнему этажу они остались в лифте одни. Лифт зажужжал, дернулся и остановился.
– Приехали, – бросила через плечо Грейс, прислонившись к нему, когда кабина покачнулась при открытии двери. Финлей застыл. Несмотря на ее шуточки, он был молодым мужчиной и остро среагировал на пусть и ненамеренное прикосновение женского тела.
Грейс, казалось, ничего не замечала. Выскочив из лифта, она вприпрыжку понеслась к прилавкам. Отдав ему корзинку, она принялась выбирать разноцветные игрушки тонкого стекла. Затем подошла к кассе.
– Я сделала специальный заказ по телефону. Венки и гирлянды. Вы обещали отложить.
Продавщица утвердительно кивнула:
– Все готово. Хотите посмотреть, прежде чем оплатить?
Финлей не вмешивался. Грейс прекрасно управлялась сама. Сейчас она совсем не походила на ту потерянную женщину на крыше. Перед ним стояла деловая сотрудница, знающая, чего хочет. Через пару минут он оплатил счет, а Грейс позаботилась о доставке.
Вдруг Грейс звонким голосом вскричала:
– Это моя самая любимая песня, «Последнее Рождество», давайте подпоем вместе.
Он с удивлением на нее воззрился:
– Ваша любимая? Но она не такая уж веселая, не так ли?
Но Грейс уже подпевала, забыв обо всем на свете. Несколько покупателей, находившихся рядом, с улыбкой смотрели на них. Но Грейс было все равно.
Ее щеки горели нежным румянцем, который удивительно ей шел. Но больше всего его привлекли пляшущие искорки в ее шоколадных глазах.
«Осторожно, парень. Грейс Эллис может быть заразной», – промелькнуло у него в голове.
Песня закончилась. Грейс тронула его за руку:
– Мне еще кое-что нужно приобрести. Ждите меня здесь, это сюрприз. Я скоро.
Он нахмурился. Какой еще сюрприз?
Финлей прошелся по залу, наблюдая за покупателями, выбиравшими украшения. Гирлянды и венки были чудо как хороши. Неожиданно для себя он и сам ими залюбовался.
Финлей смотрел на венки, и впервые они не ассоциировались у него с Анной. Его охватило чувство вины. В последние несколько месяцев он почти не думал о ней. Кажется, туман, застилавший его разум последние пять лет, начинает рассеиваться. Но Рождество – особенное время. Оно приносит больше воспоминаний, и стремление двигаться вперед становится не очень надежным.
Финлей почувствовал легкий толчок – на него наткнулась девчушка, засмотревшаяся на лошадку-качалку. Он наклонился, чтобы поболтать с ней. Она была похожа на куколку: двубортное шерстяное пальтишко красного цвета, темные кудряшки выбиваются из-под черной шляпки. Девочка никого и ничего не замечала: ее глазенки были прикованы к белой длинногривой лошадке с красным седлом. Она тихонько вздохнула.
– Пойдем же, Молли, – раздался измученный голос. – Мы зашли на минутку. Пора идти.
Финлей тут же поднял голову. Женщина выглядела усталой, как и ее одежда. Поношенные башмаки, на старом жакете не хватает нескольких пуговиц, невзрачный шарф мышиного цвета. Но его внимание привлек акцент женщины.
Распрямившись, он протянул ей руку:
– Привет. Я Финлей Армстронг. Из какой части Шотландии вы родом?
Вопрос привел женщину в замешательство. Она несколько секунд молчала. Ему так и слышался собственный акцент, когда она ответила на его рукопожатие.
– Привет. Меня зовут Карен. Я из Эйршира.
По тому, какая тоска прозвучала в ее голосе, Финлей понял, что она не просто гостит в Лондоне.
Он задержал ее руку:
– Как долго вы в Лондоне?
Она вздохнула:
– Три года. Я вынуждена была приехать на заработки.
Он кивнул в сторону лошадки-качалки:
– Вашей дочурке очень понравилась игрушка.
Женщина поморщилась:
– Знаю. Ребенком я тоже такую просила каждое Рождество. – Она посмотрела на дочку, а затем перевела на него взгляд. – Мечтать никому не запрещено.
Финлей с шумом втянул воздух. Когда он в последний раз сделал что-то хорошее? Он так погрузился в свой траур, что не замечал ничего вокруг последние пять лет. Он даже рождественские подарки поручал своему личному помощнику, снабжая ее списком и деньгами.
Он вспомнил о красиво упакованном подарке, который ему оставила у портье миссис Арчер. Он его так и не открыл. Финлей тихо спросил у женщины:
– Как насчет того, чтобы Молли получила на Рождество то, что хочет?
