В городе появилось много солдат, видимо, в связи с отпуском по случаю праздника. Большинство солдат приветствует. Некоторые солдаты при приветствии говорят “здравствуйте, товарищи”, но встречаются солдаты упрямо не приветствующие»
[1495].
25 июня был отправлекн в отставку начальник штаба латвийской армии генерал Г. Розенштейн
[1496]. Тем временем ширилось начавшееся 20 июня в Лиепае разоружение рабочими айзсаргов, которое резко ускорилось после того, как 25 июня латвийское правительство опубликовало закон о разоружении айзсаргов в течение трех дней
[1497]. В целом реализация этого закона продолжалась в течение недели. Одновременно создавались рабочие отряды, вооруженные отобранным у айзсаргов оружием. 26 июня в Риге, а затем и по всей стране, были созданы группы вспомогательной полицейской службы, которые приняли в свое ведение полицейские участки и префектуры. В тот же день был издан закон о рабочих комитетах, которые создавались на предприятиях и в учреждениях и должны были защищать экономические интересы трудящихся, заботиться об удовлетворении их культурных нужд, содействовать поддержанию трудовой дисциплины и представлять интересы рабочих и служащих перед администрацией и владельцами предприятий
[1498].
26 июня политотдел 42-й стрелковой дивизии докладывал, что «в 472[-м] а[ртиллерийском] п[олку] 25 июня был выходной день, так как 24 июня весь личный состав части работал по устройству своего лагеря. На опушке леса, невдалеке от расположения части, днем начался показ красноармейской художественной самодеятельности. Была сооружена сцена, на которой выступали: красноармейский хор, певцы, декламаторы и плясуны. В 472[-й] а[ртиллерийский п[олк] был приглашен духовой оркестр 459[-го] с[трелкового] п[олка], через усилитель передавались патефонные пластинки. К месту отдыха красноармейцев собралось большое количество жителей г. Гульбенэ – русские, латыши, евреи, цыгане всех возрастов. Они с большим вниманием и интересом наблюдали за отдыхом красноармейцев. Сами принимали участие в танцах. Во время перерывов жители, особенно рабочие-железнодорожники, подолгу беседовали с красноармейцами, командирами и политработниками.
Задавали следующие вопросы:
1. Что такое Советы?
2. Кому принадлежат фабрики и заводы, и кто ими управляет?
3. Сколько в СССР национальностей? и т. д.
Присутствующие рассказали, что в Латвии была объявлена мобилизация 12 возрастов, но не успели собраться мобилизованные, как пришла Красная Армия. На гулянье были также и солдаты латвийской армии. Они жаловались на плохое отношение к ним со стороны офицеров, говорили, что солдатам приходится стоять по 15 часов под ружьем по команде “смирно”, сообщили, что среди солдат есть много желающих перейти на сторону Красной Армии. […] При переезде разведбатальона на новое место жительства население встречало бойцов, ехавших на бронемашинах и танках, криками “Ура”, “Да здравствует свободная Советская Латвия”, а в местечке Отте бойцов встречали с угощением.
В одном из местечек солдаты доложили, что офицеры ушли на бал, а они в это время организовали слушание радиопередач из Москвы, что ранее им строго воспрещалось. Солдаты латыши мешали русским солдатам слушать эти радиопередачи, дело доходило до драк. Антагонизм между национальностями в Латвии развит очень сильно. Большинство населения занятого нами района относится к Красной Армии очень приветливо. В беседе с красноармейцами 17[-го] г[аубичного] а[рт]п[олка] один 70-летний старик, работающий у помещика исполу, заявил: “Я ждал вас 20 лет и, наконец, дождался. Живем мы очень плохо, работаем с утра до поздней ночи. Помещик ходит с палочкой да поглядывает за нами, а чуть что полиция бьет нас, штрафует, арестовывает”. Рабочий, приехавший из Риги, рассказал крестьянам и красноармейцам о событиях, происходящих в Риге, о демонстрации любви рижских трудящихся к Советскому Союзу и его Красной Армии. Он рассказал, что в демонстрации участвовало 70 тысяч человек, и что полиция стреляла в демонстрантов, что при этом были жертвы. Рабочие захватили оружейные магазины и вооружились, были освобождены политзаключенные. Крестьянин рассказал о том, [что] солдатам латвийской армии не разрешалось общаться с населением.
Во время занятий по строевой подготовке в район расположения 1[-го] батальона 459[-го] с[трелкового] п[олка] явилось четыре солдата. Они сообщили, что ушли самовольно и при этом заявили: “Бояться нам теперь офицеров нечего, они нас больше боятся. Латвийская армия готовилась дать отпор РККА, но многие из нас готовились стрелять в своих офицеров”. Солдаты очень хорошо отзывались о советских кинофильмах, одного из солдат оштрафовали на 10 лат за то, что он разучил и пел песню из кинофильма “Цирк”. […] Офицеры латвийской армии пытаются разжечь среди солдат злобу к Красной Армии, но это им не удается»
[1499].
По сведениям подписанной в 10 часов 27 июня оперсводки № 29 штаба БОВО, в 19 часов «25.6.40 в Двинске [Даугавпилс] состоялась демонстрация железнодорожников, прибывших приветствовать латгальский областной Комитет партии большевиков, провозглашались лозунги в честь Красной армии и тов. Сталина»
[1500].
В подписанной в 22 часа 27 июня оперсводке № 30 штаба БОВО отмечалось, что «По донесению начальника штаба 4[-го] с[трелкового] к[орпуса], в гор. Виляны (25 км сев[еро]-зап[аднее] Режица [Резекне]) проходила демонстрация с требованием разоружения полиции и выборов представителей трудящихся в городское управление.
В Двинске [Даугавпилсе] два солдата жаловались на избиение их офицерами и просили передать, что большинство за Советскую власть. Там же группа солдат заявила, что оружие направят против офицеров и в русских стрелять не будут. В селе Эйсаки (40 км юго-зап[аднее] Режица [Резекне]) айзсарги заявляли: “Мы еще постоим за Ульманиса”.
В 18.00 26.6 группа солдат велороты 11[-го] п[ехотного] п[олка], разъезжая по городу, требовала у граждан снять красные повязки, невыполнивших принуждали силой, но рабочие дали отпор и захватили несколько солдат и капралов, которые заявили, что действовали по приказу. Солдат 8[-й] роты 10[-го] п[ехотного] п[олка] Болдырев заявил, что 26.6.40 в 7.00 командир роты Мартисон заявил перед ротой, что всякий, кто будет помогать Советской власти, будет расстрелян, Советской власти в Латвии никогда не будет. Командование 4[-го] с[трелкового] к[орпуса] указало командиру 4[-й] п[ехотной] д[ивизии] на недопустимость подобных явлений и потребовало расследования и уведомления о принятых мерах.
