Затем Гумилёв уехал учиться во Францию. Слушал лекции по французской литературе в Сорбонне, изучал живопись и много путешествовал. Побывал в Италии и Франции, издавал литературный журнал. В Сорбонне Гумилёв познакомился с молодой поэтессой Елизаветой Дмитриевой, которая через несколько лет сыграла роковую роль в его судьбе.
Муза странствий
Муза дальних странствий страстно влекла поэта. Он побывал в Турции, в Египте, в Греции. Много путешествовал по Африке, бродил по пустыням, испытал множество приключений. Всем запомнились его строчки:
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
В Аддис-Абебе русский поэт побывал на парадном приёме у негуса. В Хараре познакомился с расом Тэфэри, впоследствии ставший императором Хайле Селассие I. Поэт подарил будущему императору ящик вермута. В результате своих путешествий Гумилев стал одним из крупнейших исследователей Африки. Привёз в Музей антропологии и этнографии (Кунсткамеру) в Санкт-Петербурге богатейшую коллекцию.
Дуэль на Черной речке
Вернувшись в Россию, Гумилёв стал посещать знаменитую «Башню поэтов» Вячеслава Иванова, где завел множество новых литературных знакомств. Вновь встретил Елизавету Дмитриеву, у них завязался роман. Но девушка предпочла Гумилёву другого знаменитого тогда поэта – Максимилиана Волошина. Осенью, когда скандально разоблачается личность Черубины де Габриак – литературной мистификации Волошина и Дмитриевой, Гумилёв позволил себе нелестно высказаться о поэтессе, Волошин публично дал ему пощечину и получил вызов. Дуэль состоялась 22 ноября 1909 года на Черной речке, как и Пушкина. Волошин стрелял дважды, но каждый раз была осечка, Гумилев же выстрелил вверх.
25 апреля 1910 года Гумилев женился. Его женой стала Анна Горенко, ставшая знаменитой поэтессой Анной Ахматовой. При активнейшем участии Гумилёва был основан «Цех поэтов», в который, кроме него, входили Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Сергей Городецкий, Елизавета Кузьмина-Караваева (будущая монахиня «Мать Мария, погибшая от рук гестапо) и др. В 1912 году Гумилёв объявил о появлении нового художественного течения – акмеизма, который провозглашал материальность, предметность тематики и образов, точность слова.
Гумилёв поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, где изучал старофранцузскую поэзию. Вскоре у Гумилёва и Ахматовой родился сын Лев, ставший потом знаменитым историком.
Георгии за храбрость
После начала войны 1914 года Гумилёв записался добровольцем в армию. В то время многие именитые поэты слагали или патриотические, или военные стихи, но в боевых действиях добровольцами участвовали лишь двое: Гумилёв и Бенедикт Лившиц.
Гумилёв был зачислен в Лейб-Гвардии Уланский Её Величества полк. 19 ноября состоялось первое сражение. За ночную разведку перед сражением он был награждён знаком отличия военного ордена (Георгиевского креста) и повышен в звании до ефрейтора. В 1915 году на Западной Украине (Волынь) он получил уже второй Георгиевский крест, которым очень гордился. В окопах поэт оставался вплоть до января 1917 года.
В 1917 году Гумилёв решил перевестись на Салоникский фронт и отправился в русский экспедиционный корпус в Париж. Прибыв в Париж, проходил службу в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства. В апреле 1918 года поэт вернулся в советскую Россию в то время, когда из нее многие бежали.
Снова в России
В 1918–1920 годах Гумилёв читал лекции о поэтическом творчестве в Институте живого слова. Вошел в Петроградский отдел Всероссийского Союза поэтов. В 1921 году поэт опубликовал два сборника стихов. С весны 1921 года он руководил в Петрограде студией «Звучащая раковина», где делился опытом и знаниями с молодыми поэтами, читал лекции о поэзии.
Не только на фронте, но и в годы красного террора в Петрограде Гумилев вел себя отчаянно смело. Ирина Одоевцева вспоминала, что однажды на вечере поэзии у балтфлотцев, он читал свое знаменитое стихотворение «Капитаны» и отчетливо проскандировал перед увешанными оружием «братишками»:
Я бельгийский ему подарил пистолет
И портрет моего государя.
«По залу, – писала Одоевцева, – прокатился протестующий ропот. Несколько матросов вскочило. Гумилев продолжал читать спокойно и громко, будто не замечая, не удостаивая вниманием возмущенных слушателей. Кончив стихотворение, он скрестил руки на груди и спокойно обвел зал своими косыми глазами, ожидая аплодисментов. Гумилев ждал и смотрел на матросов, матросы смотрели на него. И аплодисменты вдруг прорвались, загремели, загрохотали. Всем стало ясно: Гумилев победил. Так ему здесь еще никогда не аплодировали…»
«Мало кто так умирает…»
Гумилёв везде не скрывал своих взглядов – открыто крестился на храмы. На одном из поэтических вечеров на вопрос из зала – «каковы ваши политические убеждения?» он смело ответил: «Я убеждённый монархист». За все это поэт потом жестоко поплатился.
3 августа 1921 года Гумилева арестовали по подозрению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации Таганцева» и вскоре он был расстрелян. Есть несколько версий относительно причастности Гумилева к заговору Таганцева. Согласно советской, он участвовал в заговоре, по второй – он знал о заговоре, но не донес, что в те времена считалось преступлением. А по третьей, заговора не было вообще, он полностью был сфабрикован ЧК в связи с Кронштадтским восстанием.
Свою трагическую смерть Гумилев предвидел, и еще в 1921 году сам себе написал эпитафию в стихах:
В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне…
О мужественном поведении Гумилева в ЧК ходили легенды. Из тюрьмы он писал жене: «Не беспокойся обо мне. Я здоров, пишу стихи и играю в шахматы». Перед расстрелом Гумилев написал на стене камеры: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь». Г.Иванов передает рассказ С.Боброва, поэта-футуриста, кокаиниста и большевика, возможно, чекиста, с каким достоинством Гумилев вел себя на расстреле: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых уст. Улыбался, докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвел впечатление… Мало кто так умирает…»
Место расстрела и захоронения поэта до сих пор неизвестно. Анна Ахматова считала, что место казни было на окраине города в стороне Пороховых.
Фурия красного террора
Сейчас про нее уже практически забыли, но, наверное, не было в годы революции в России человека более страшного и жестокого, чем Роза Залкинд, которая взяла себе революционный псевдоним «Землячка». Хотя оснований для того, что ненавидеть царизм, ей, юной гимназистке с вьющимися черными волосами и серыми любопытными глазами, родившейся в благополучной буржуазной семье, не было никаких.
