Став покровителем Художественного театра, Морозов сделался поклонником Марии Андреевой, как говорили, самой красивой актрисы русской сцены. Завязался бурный роман, Морозов преклонялся перед ее талантом. Натура страстная и увлекающаяся, Морозов вел себя по отношению к ней как мальчишка, мчался исполнять любое ее желание.
Однако Андреева была женщина истеричная, склонная к авантюрам и приключениям. Она была связана с большевиками и добывала для них деньги. Товарищ «Феномен», как с гордостью называл ее Ленин, сумела «раскрутить на бабки», как сказали бы сегодня, и богача Морозова. Но тут Андреева неожиданно увлеклась Горьким.
Это стало для Саввы Тимофеевича сильным ударом. Морозов не смог, конечно, противостоять популярнейшему тогда в России писателю и сопернику, отношения между ними испортились. «Экий омерзительный человек, в самом деле! – в сердцах однажды воскликнул Савва Тимофеевич, имея в виду «Буревестника революции». – Зачем он представляется босяком, когда все вокруг отлично знают, что его дед был богатым купцом второй гильдии и оставил семье большое наследство?».
Однако даже после того, как Андреева и Горький стали жить вместе, Морозов все равно о Марии Федоровне нежно заботился. Когда она на гастролях в Риге попала в больницу с перитонитом и была на волосок от смерти, ухаживал за ней именно Морозов.
Слухи о безумии
Вскоре у миллионера начались проблемы в деловой сфере. Когда Морозов задумал дать рабочим право на часть получаемой прибыли, его мать тут же решительно отстранила сына от управления капиталами. А после того, как 9 января 1905 года в Петербурге была расстреляна демонстрация, направлявшаяся к Зимнему дворцу с петицией, Савва Тимофеевич испытал сильное нервное потрясение, ему стало ясно, чем грозят стране революционные перемены. В результате он совсем отошел от дел, затосковал и впал в тяжелую депрессию. Горький в своей статье о Морозове писал: тот признавался ему, что боится сойти с ума.
По Москве поползли слухи о его безумии. Савва Тимофеевич начал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желая никого видеть. Консилиум врачей поставил диагноз: тяжелое нервное расстройство, выражавшееся в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессоннице. Врачи рекомендовали направить Морозова для лечения за границу.
И вот, в сопровождении жены Зинаиды Григорьевны, Савва Тимофеевич уехал в Канны…
Выстрел в Каннах
Незадолго до этого Морозов перестал помогать большевикам. Однако такой поворот дел явно не устраивал революционеров, которые вовсе не хотели терять «дойную корову». Здесь и произошло загадочное.
Незадолго до смерти Морозов вдруг застраховал свою жизнь на 100 тысяч рублей «на предъявителя». По сути, это был смертный приговор самому себе, подписанный собственной рукой.
Что или кто вынудил Савву поступить таким странным образом, осталось загадкой. Страховой полис он вручил Марии Андреевой. Значительная часть этих средств была передана затем товарищем «Феноменом» в фонд большевистской партии.
Кончилось же все так, как можно было предположить. В мае в апартаментах в Каннах Морозова прогремел выстрел. Зинаида Григорьевна вбежала в комнату мужа и обнаружила его с простреленным сердцем. Через распахнутое окно она заметила убегающего человека в плаще и шляпе. Рядом с телом убитого полиция нашла записку, в которой тот просил никого не винить в его смерти. Личный врач Морозова с удивлением отметил, что руки убитого были аккуратно сложены на животе, а глаза кем-то закрыты. Жена же заявила, что она не закрывала покойному мужу глаза.
Однако подлинные обстоятельства смерти Саввы Морозова открылись лишь спустя несколько десятилетий, когда его родственники смогли говорить о трагедии без страха за собственную жизнь. Сама Зинаида Григорьевна не сразу сообщила полиции об убегавшем незнакомце. Вероятно, Морозова опасалась за своих детей. Она была уверена, что в смерти Саввы был виновен Красин, на протяжении многих лет это была семейная тайна, о которой было принято говорить только шепотом.
Таинственный товарищ Красин
Кто же такой был этот Красин, которого некоторые историки и в самом деле считают организатором убийства Саввы Морозова? Инженер по образованию, Леонид Борисович Красин, которого Морозов назначил в 1904 году руководить строительством своей электростанции, был загадочной личностью. Он хорошо разбирался не только в электричестве, но и в изготовлении взрывных устройств, возглавляя Боевую техническую группу большевиков. В Москве, в квартире Горького, была оборудована мастерская Красина, которую охраняли грузинские головорезы легендарного Камо. Именно здесь были изготовлены бомбы, взорвавшиеся в резиденции Столыпина в августе 1906 года. «Красин мечтал создать портативную бомбу величиной с грецкий орех», – вспоминал Троцкий. Красин также лично организовывал бандитские налеты на банковские экипажи с целью захвата денег. Боевые заслуги «инженера» были высоко оценены соратниками, и его назначили казначеем ЦК.
Есть в биографии товарища Красина и уже совершенно зловещие детали. Так, он верил в грядущее воскрешение покойников, прежде всего, великих исторических личностей, полагая, что решающую роль в этом должны будут сыграть достижения науки и техники. Неслучайно именно Красин был одним из инициаторов сохранения тела Ленина и возведения мавзолея на Красной площади.
Зинаида Григорьевна до конца своей жизни не верила в самоубийство мужа. Но, по настоянию матери погибшего, была все-таки принята официальная версия: самоубийство на почве нервного срыва. «Оставим все, как есть, – решила она. – Скандала я не допущу».
Есть еще и невероятная версия о том, будто смерть Морозова в Каннах вообще была инсценировкой. Было известно, что купец никогда не владел оружием и обращаться с ним не умел. В гостинице «Рояль-отель» он зарегистрирован не был, во всяком случае, в журнале гостей его подписи не оказалось.
Тело покойного официально не вскрывали, однако у французской полиции на следующий день уже имелась пуля, извлеченная из тела. При этом она не совпадала с калибром револьвера, обнаруженного в номере. Отпечатков пальцев на оружии обнаружено не было.
Записка тоже была написана не Морозовым. Вопреки правилам, установленным во французской криминальной полиции, ни место гибели, ни тело сфотографированы не были, не было даже описания места происшествия…
Это была инсценировка?
В Москве гроб, прибывший из Канн, не вскрывался. Из Канн тело перевозилось в гробу из мореного дуба, запаянном в цинк, который был положен в деревянный ящик. На кладбище тело было доставлено в гробу из красного дерева крытом лаком. При выгрузке из поезда деревянный ящик с гробом Морозова несло всего двое рабочих, ящик был очень легким и небольшим. Это и породило слухи о том, будто смерть Морозова в Каннах была, на самом деле, инсценировкой. Однако зачем и почему это могло быть сделано, и где потом оказался сам Савва Тимофеевич, неизвестно…
И после смерти Савва Морозов не сразу обрел покой. По христианским канонам самоубийство страшный грех, самоубийцу нельзя отпевать в церкви и хоронить по церковным обрядам. Морозовский клан, используя деньги и связи, начал добиваться разрешения на похороны в России, ссылаясь на то, что это было самоубийство в состоянии аффекта. В конце концов, разрешение было получено, Морозова похоронили на Рогожском кладбище.
