– Конечно, только он в машине остался, за оградой. И другие мои личные вещи там.
– Что же вы сразу не сказали, на территории санатория имеется специальная автостоянка. Пойдёмте, загоните машину внутрь, а я предупрежу Петра Мироновича о вашем приезде. Тогда будем действовать в соответствии с его указаниями.
Через четверть часа, когда я уже поставил «Волгу» на стоянку и принёс свои вещи в номер, Николай Петрович вновь появился и сообщил, что Машеров готов встретиться со мной завтра в десять часов утра у себя в домике. А пока мне можно пройти в столовую поужинать.
– Кормят здесь чудесно, – доверительно, словно какую-то государственную тайну, сообщил референт. – Продукты доставляются из ближайших хозяйств. Может, и без особых изысков, но, поверьте, голодным вы точно не останетесь.
Спровадив его, я занялся разбором вещей. Проверил работу портативного кассетного магнитофона «Легенда-401» производства Арзамасского приборостроительного завода. Его я приобрел за сто семьдесят рублей, к счастью не прибегая к закулисным интригам, как в случае с телевизором. К магнитофону прикупил выносной микрофон и пару десятков кассет, которых, на мой взгляд, должно было хватить для моей работы.
После почти десяти часов за рулём я отрубился сразу же, едва добравшись до постели. А вот проснулся ни свет ни заря, с думами о том, как строить сегодняшний день. Сразу лезть в лоб со своими признаниями, пожалуй, не нужно, это я продумал заранее. Также заранее отпечатал свои показания на машинке, ещё в Переделкино. То есть если я, к примеру, по какой-то причине не смогу всё рассказать Машерову, за меня это сделает машинописный текст на двадцати пяти листах, папку с которым я собирался отдать Петру Мироновичу одновременно с моим признанием. Или, может, сначала отдать для ознакомления, подготовить почву? Ладно, там сориентируемся.
Захватил я, естественно, все вещи, которые попали со мной сюда из будущего, за исключением одежды, чтобы не привлекать лишнего внимания. То есть по местным меркам я одевался вполне даже прилично, считая настоящие американские джинсы, джинсовую куртку и кроссовки «Adidas», но сильно на фоне других советских граждан не выделялся. До кучи прихватил трико и кеды, чтобы сочетать отдых со спортивными занятиями.
Во время завтрака я всё искал глазами среди преимущественно пожилых постояльцев Петра Мироновича. Наивный, наверняка он питается или в отдельном кабинете, или вообще ему всё приносят в домик. Странно, но, выходя без пяти десять из номера с магнитофоном в руках, я не испытывал почти никакого волнения. Сегодня признаваться точно не буду, постараюсь изобразить из себя нормального писателя, заинтересованного воспоминаниями ветерана партизанского движения. Посему папку с докладом и вещдоками припрятал в номере: упаковав всё в водонепроницаемую плёнку, пакет не без труда засунул под крышку сливного бачка. Если будут искать целенаправленно, то, безусловно, найдут, но я надеялся, что пока меня никто ещё ни в чём не подозревает. А от горничной, которая могла из чистого любопытства залезть в тумбочку или тем более под матрас, я таким макаром вроде бы подстраховался.
Прежде чем предстать пред очи лидера Белоруссии, я подвергся обыску.
– Таковы формальности, – пожал плечами Николай Петрович, пока личный охранник Машерова в предбаннике изучал содержимое моих карманов. Даже проверил пломбу на задней стенке магнитофона. Не найдя ничего криминального, кивнул помощнику первого секретаря, и тот постучал в дверь, которой заканчивался короткий коридор.
Получив разрешение, толкнул дверь и жестом пригласил проходить, оставив нас с Машеровым наедине. Тот сидел за столом в простом тренировочном костюме и с карандашом в руках изучал какие-то бумаги. Увидев меня, снял очки и поднялся.
– Добрый день, Пётр Миронович, вот, добрался всё-таки до вас.
– Здравствуйте, здравствуйте, Сергей Андреевич! Приехал вот без супруги, Полина моя с внуками решила повозиться, к дочке отправилась, так что никто нам мешать не будет… Ну что, располагайтесь, тут как раз удобные кресла и столик, на него можно положить магнитофон. Розетка? А вот, сзади кресла, действительно, зачем таскать батарейки, если можно просто подключиться к сети… Чай, кофе, сок?
– От сока или минералки я, пожалуй, не отказался бы, а то что-то в горле пересохло.
– А вы местную водичку ещё не пробовали? Напрасно, очень вкусная и полезная, она из источников подаётся по трубам в третий корпус, там на первом этаже питьевая галерея.
– Обязательно попробую, меня даже записали на грязевые ванны, но вечером, потому что пока я рассчитываю поработать с вами.
– Я не против, хотя и не обещаю, что получится записывать целый день. Всё-таки у меня побольше процедур, да и прогулки ежедневные к озеру. Но, думаю, в любом случае за неделю я успею надиктовать всё, что вспомню интересного… Николай Петрович!
Дверь приоткрылась, и в проеме нарисовался помощник Машерова.
– Коля, будь добр, организуй нам сока или минералочки.
– Один момент.
– Итак, – вновь повернулся ко мне Пётр Миронович, – с чего начнём?
– Давайте с самого детства. Хочется узнать о вас побольше.
– С детства? Ну что ж… Родился я в бедной крестьянской семье, в деревне Ширки, Сенненского уезда Западной области. Не знаю, нужно это вам или нет, но фамилия моего отца – Машерб, с ударением на последний слог. По семейной легенде он был праправнуком француза, солдата наполеоновской армии, оставшегося после отступления в этих местах и принявшего православие, а затем женившегося на крестьянке…
Шестерёнки кассеты размеренно вращались, записывая на плёнку голос человека, на которого я делал ставку в этом мире. Про себя я подумал, что, пожалуй, за два-три дня вполне управлюсь, а там можно будет и выложить козыри, которые, впрочем, могут для меня вполне оказаться и приговором. Но всё же хотелось верить в лучшее.
Между тем Машеров перешёл к войне. Рассказал, как записался добровольцем в истребительный батальон, как попал в окружение, плен, затем побег из поезда с военнопленными… На этом месте нас прервали. Постучал предупредительный Николай Петрович и сообщил, что пора идти на процедуры. А после обеда можно продолжить.
Послеобеденные два часа пролетели незаметно. Мы как раз добрались в повествовании до момента, когда будущий первый секретарь ЦК КП Белоруссии начал преподавать в Россонах и занялся организацией комсомольского подполья и развёртыванием партизанского движения в Россонском районе. Затем настало время ужина, после которого у Машерова была запланирована прогулка по берегу озера.
– А можно мне прогуляться с Петром Мироновичем? – поинтересовался я у Николая Петровича. – Когда общаешься не под запись, нередко узнаёшь о человеке интересные вещи. Если он, конечно, не против.
– Хорошо, я спрошу, но ничего обещать не могу.
Руководитель Белоруссии ничего не имел против собеседника, наверное, со своим помощником он и так наговорился до колик. Увидев, что охранник вновь меня шмонает, возмущённо заявил:
