Но могущественный председатель Гостелерадио СССР быстро взял себя в руки.
– Признаться, не ожидал… Что, добивать пришли или извиняться?
– Почему же сразу вот так… Я от своих слов, Сергей Георгиевич, сказанных во время нашей первой встречи, не отказываюсь. Но почёл своим долгом навестить вас, поскольку в какой-то мере и по моей вине вы оказались на больничной койке. А я, честно скажу, этого совсем не хотел.
– Надо же, совесть проснулась. Не хотел он… А чего вы хотели?
– Нормально поговорить, а вы же меня сразу в штыки. Вот и не выдержал…
– Хм… Я-то тоже хорош, не совладал с нервами, так сорвался. Здесь, лёжа, на трезвую голову уже не раз прокручивал нашу беседу. Потом, конечно, понял, что немного по-другому нужно было разговор строить. Пришёл к выводу, что, наверное, вы всё же руководствовались благими намерениями. Но вы, Сергей Андреевич, не обольщайтесь…
– Я и не обольщаюсь. Как я понял, каждый из нас остался при своём мнении. Кстати, я тут вам передачку принёс, – сказал я, чтобы сменить тему, и положил пакет на тумбочку. – Кое-что медсестра запретила, вредно, говорит. А вот это, значит, можно.
– Да я вроде не голодаю. Но всё равно спасибо.
Прощание получилось скомканным. Оба не знали, о чём говорить, и мой уход, как я понял, стал облегчением и для меня, и для Лапина. Но в целом, пожалуй, итоги визита можно оценить с положительной точки зрения. Хотя бы потому, что председатель Гостелерадио СССР уже не был настроен ко мне столь агрессивно, как по окончании нашей первой встречи. А о своём письме Андропову так и не сказал. Да и я на его месте не распространялся бы. Нагадил и нагадил.
– Товарищ! Вы куда? А продукты?
– Какие продукты?
– Которые вы у меня оставили. Вот эти самые.
Медсестра принялась выкладывать на стол деликатесы.
– Оставьте себе, почаёвничаете.
– Но…
– Не спорьте, всё равно не возьму. Это вам за ваш бескорыстный труд, за то, что вы так хорошо приглядываете за Сергеем Георгиевичем. Он вас хвалил.
Не первой молодости сестричка зарделась, а я постарался побыстрее покинуть больницу, выйти на свежий воздух. Кстати, почему раньше говорили лечебница, а сейчас – больница? В первом случае от слова «лечить», а в современном – от слова «боль». Мне первый вариант как-то ближе. Можно при случае стукануть Машерову, чтобы тот на очередном пленуме или заседании с участием министра здравоохранения поднял этот вопрос. Всё ж таки в лечебницу лично мне идти было бы приятнее, чем в больницу.
Задумавшись, едва не стукнулся лбом об угол киоска «Союзпечать». А кстати, не мешало бы свежую прессу посмотреть. Наскребя в кармане мелочь, купил «Известия» и «Комсомолку», затем, немного подумав, ещё и журнал «Ровесник», номер 9. На обложке красовалась открывшая рот брюнетка. Похоже, поёт, раз уж сбоку виднеется кусочек гитарного грифа. Решив передохнуть после отнявшего столько моральных сил визита в больницу, купил в соседнем ларьке эскимо и сел на скамейку, принявшись листать прессу. Начал с «Ровесника».
Так, что тут пишут? Гринпис чего-то там мутит, рассказ о поездке в американскую глубинку, репортаж о чёрных детях ЮАР и несчастном, томящемся в застенках Манделе…
Так, а о музыке что-нибудь есть? Ага, вот, материал о группе «Slade» за подписью Артемия Троицкого. И рядом небольшая статья, озаглавленная «Рок с душком». Ну-ка, кого это они здесь чехвостят?
«В Ленинграде в Доме культуры моряков прошли первые выступления группы с англоязычным названием „The Russians”, в переводе „Россияне”. Группа позиционирует себя как рок-коллектив, все песни исполняются на английском языке. Концерту предшествовала активная рекламная кампания с расклеиванием афиш. Неудивительно, что на первое выступление собралось немало любопытствующих. И что же они увидели и услышали?..»
А вот дальше начался конкретный наезд со вторичностью, попахивающей душком, дешёвым популизмом и откровенно слабой игрой на инструментах. Да и вокал, по мнению автора статьи, оставлял желать лучшего.
«Как говорится в известной русской поговорке, замах на рубль, а удар на копейку. Жаль, что талантливые некогда музыканты, известные в прошлом как ВИА „Россияне”, в попытке скопировать западный хард-рок скатились до столь низкопробного уровня».
Материал был подписан Витаем Савельевым. Ах ты ж сука, это где же ты увидел вторичность?! Это где же ты увидел неумение играть на инструментах и слабый вокал? Наверняка автор статейки – тот очкастый мудило с блокнотом, которого привёл на концерт секретарь райкома ВЛКСМ. Попадись он мне сейчас под руку, мокрого места не оставил бы!
А ведь концерты прошли просто феноменально! Все три вечера зал буквально стоял на ушах. По словам моих ребят, несколько следующих дней в городе только и было разговоров, что о нашей группе. При мощной PR-поддержке мы в два счёта стали бы звёздами. Но вместо этого в «Ровеснике» написали вот эту хрень!
Я хотел выбросить журнал в стоявшую рядом урну, однако в последний момент передумал. Пусть останется на память, чтобы знать, с кем в будущем поквитаться. Я не злопамятный, но злой, и память у меня хорошая. Звонить в редакцию, брызжа в трубку слюной, я не видел смысла. Ничего, будем надеяться, что народная молва всё же окажется сильнее этого печатного высера…
Между тем книга по заказу Цвигуна была готова. Не мудрствуя лукаво, назвал её «Провал операции „Омега”», поскольку именно под таким кодовым названием английская разведка проводила операцию по добыче секретной технической информации. Я позвонил в приёмную Семёна Кузьмича, и меня тут же соединили с первым замом председателя КГБ. Тот похвалил за оперативность и сказал, что ко мне в Переделкино подъедет человек и заберёт рукопись, а когда он с ней ознакомится, то сам перезвонит и при необходимости назначит встречу.
В том, что Цвигун будет оценивать моё произведение профессиональным взглядом не только комитетчика, но и писателя, я был уверен на сто процентов. Как-никак за моим заказчиком к тому времени уже числилось несколько книг, некоторые из них даже были экранизированы. Так что абы как написанная повесть тут не прокатила бы. Кстати, первоначально у меня была мысль затеять роман, но затем я подумал, что тогда получится слишком много «воды» в ущерб действу.
Уже на следующий день возле дачи остановилась чёрная «Волга», из которой вышел одетый в серый костюм неприметной внешности человек, сообщив, что приехал от Цвигуна за рукописью. А ещё через день раздался звонок от Семёна Кузьмича.
– Ну что же, Сергей Андреевич, поздравляю! С заданием вы справились неплохо. Я, правда, в тексте кое-что подкорректировал, но в основном по фактам и цифрам, а что касается художественной части – то здесь у меня претензий почти нет. Разве что мне показалось, что повесть лучше назвать «Крах операции „Омега”». Сегодня же к вам приедет мой человек, передаст рукопись с правками. Посмотрите, а то, может, я там что-то лишнего направил. И не сочтите за труд – перепечатайте набело. Тогда можно будет отдавать рукопись в издательство.
