«Первый источник – это главный консул. Как женщину, меня игнорирует полностью. Хитёр, скрытен, коварен и непредсказуем. В последнее время везде натыкал своих людей, выдрессировал их, заставил плотно взаимодействовать и подстраховывать друг друга. Уже только это вызывает справедливые опасения. Ну и наверняка наладил слежку буквально за всеми в окружении дэмы. В том числе и за мной, несмотря на конкретный запрет Непревзойдённой. Такой ушлый тип мог что угодно раскопать, а потом преподнести Азнаре в момент её особенного настроения. Та и рассвирепела на меня. Иначе с чего она вдруг отчёт потребовала? И что из этого следует? Только одно: что я опоздала с превентивным ударом. Надо было давно убрать этого Юргена! А я всё думала, что боевой генерал, пусть и прославившийся в иных мирах, в хитросплетениях здешних отношений ни за что не разберётся. Да и он весьма грамотно строил из себя этакого ретивого солдафона, у которого кроме военных парадов ничего больше в мозгах не существует. Решено: сама постараюсь и задействую всех своих, пусть подстроят Флигиссу летальный исход. Желательно – в ближайшие часы…»
Ну а второй источник неуместной информации вообще казался для байни незначительным. И высчитала она его практически случайно. Помогло ежечасное стремление быть как можно ближе к дэме, когда та находится в Имении. Благодаря этому удалось подслушать небольшой разговор с казначеем. Тот не только интересовался будущими расходами, но и весьма грамотно их предвидел. Потому и спросил у владычицы после её последней миссии с а'первом Труммером: «Какую награду для поощера приготовить?» Азнара и хмыкнула в ответ: «Сама с этим разберусь! Будет для наглеца супернаграда, а не корзина с едой, как после оргии».
Л'укра после такого сразу насторожилась, начала поднимать справки, собирать о парне информацию. Потому что само словосочетание «корзина» и «награда» вызвало у неё нехорошие подозрения. И вскоре выяснилось, что Поль Труммер принимал участие как поощер в одной из последних оргий в Крепости. Работал он со своими коллегами несколько дней, трудились на износ, снимая усталость с нанятых мужчин и самых симпатичных ачи, и вроде как должен был неплохо заработать. Понятно, что половину денег на оплату поощерам госпожа Бзань прикарманила сразу, но ведь и на других подобных мероприятиях больше половины гонорара редко доходило до нанятых свободных а'первов.
Только вот проведённое короткое расследование с пристрастием и несколькими трупами показало байни, что не только она любит воровать. Старшие распорядители взяли ещё четверть от общей суммы. Остаток ещё раз поделили порученцы и прочие чиновники. Ну и оставшуюся восьмушку нагло прикарманили младшие распорядители, посчитавшие, что им она полагается больше, чем наёмному обслуживающему персоналу. При этом в виде оплаты они вручили поощерам по громадной корзине объедков со стола и оставшихся на кухне блюд. Подобное считалось издевательством и оскорблением любого специалиста, обладающего паранормальными способностями. И естественно, что Поль Труммер затаил обиду на организаторов той самой оргии. А сейчас, оказавшись в непосредственной близости от самой владычицы, не преминул пожаловаться на распорядителей и тех, кто их покрывает.
Как следствие – дэма потребовала отчёты.
Какие выводы сделала Л'укра? Только один:
«…и здесь надо срочно нанести превентивный удар по обнаглевшему, осмелившемуся жаловаться наглецу. Ибо правильно философствуют самые заядлые циники: „Если человек больше не может нам навредить, мы всегда с особой теплотой и умилением вспоминаем ушедшего. А вот тех, кто успел перед своей смертью нам нагадить, мы всегда вспоминаем с грустью и прискорбием. Ибо без них жизнь наша становится пресной и скучной“. Пока ещё этот выскочка сильно навредить мне не успел… вроде бы… Но уж грустить по нему я точно не буду. Пусть отправляется во тьму, следом за ушлым генералом! Ещё лучше, пусть уходят, взявшись за руки… Хи-хи! Или вообще возглавив колонну им подобных!..»
Тем более, что кандидатов, которых можно пристроить в возможную колонну смертников, у байни и первой наперсницы дэмы восемнадцатого сектора всегда хватало. Потому с весёлой, предвкушающей улыбкой она помчалась раздавать особенные задания своим подручным, подельникам и зависящим от неё чиновникам. Ведь ничего так лучше не заводит, как верно принятое решение и объявленная тобой война. И неважно, знают ли об этом враги, важно – что об этом знала сама Бзань.
Глава 18
Прорыв
Всё-таки из колонны рыцарей герцога Муури заметили уходящий отряд всадников и начали преследование. Наверняка вначале более лёгкие кавалеристы, мчащиеся в авангарде, заскочили на подворье обители, рассмотрели чёткие следы сражения и сожжённые трупы своих товарищей. И сразу дали сигналами товарищам знак срезать угол, направляясь в погоню. Догнав колонну, они сообщили об увиденном командованию. И понятно, что командование поступило сообразно ситуации: решило во что бы то ни стало догнать врага и уничтожить его. Скорость колонны при этом если и возросла, то незначительно. Зато вперёд по дороге стали выдвигаться более лёгкие всадники, вооружённые только луками или арбалетами. Как позже стало видно, они даже доспехи с себя сбросили, кольчуги и шлемы, лишь бы максимально облегчить вес, несомый мчащимися на пределе сил животными. То есть получили приказ догнать, невзирая на гибель загнанных лошадей, и связать неприятеля боем.
По крайней мере, так поняли почти все, находящиеся в пытающемся оторваться отряде. А старый рыцарь Дайнворт ещё и подумал:
«Если хотим оторваться, нам надо тоже всю свою поклажу и доспехи сбрасывать. Потому что заводных лошадей на всех не хватает… Вот если бы этих перебежчиков из сёдел выбить… Или сразу их следовало в обители оставить?…»
Как ни странно, имелись и другие мнения. Оглянувшийся назад ангел-хранитель хохотнул и крикнул величественно мчащейся впереди покровительнице:
– Милосердная! Может, не будем так спешить? Сзади торопятся твои новые приверженцы, желающие присоединиться к армии под твоими знамёнами!
На что послышался ответ, вполне в духе язвительной богини:
– Пусть сражаются за меня на местах, я всех не прокормлю!
Ангел на это опять хохотнул, а заметив внимательный взгляд старого рыцаря, ещё и лихо ему подмигнул.
Что толкнуло Хенли на совсем иные размышления. Он до сих пор не мог поверить, что увидел богиню, общался с ней и даже был обласкан малым исцелением из её рук. Преклонный возраст и череда суровых жизненных испытаний давно разучили верить в чудеса, надеяться на сказку и ориентироваться на несуразные легенды. А оно вон как всё повернулось. И если бы только свои глаза опасались увидеть мираж или собственные уши услышали несуществующего призрака. Вон чуть сзади и правее скачет боевой товарищ, ещё недавно считавшийся почти трупом. Так он тоже чуть ли не постоянно косится на своё плечо. Недавно оно было разрублено, торчали кости, а сейчас о ране напоминают лишь разрубленные грудные доспехи и половина наплечника. Что-то подыскать взамен было некогда, так и умчались из обители.
Ещё чуть дальше в тылах скачет второй пострадавший, кстати, тоже старый приятель, почти пятнадцать лет знакомы, знал его ещё безусым оруженосцем. Так он вообще руку непроизвольно с живота не снимает. Колотую дыру в броне от меча прикрывает и ощупывает. Тоже никак поверить не может, что у него ничего не болит, и он живёхонек. И все слова богини, что при ударе ничего жизненно важного задето не было, обычные слова утешения, за которые следовало бы упасть в ноги спасительнице и благодарить отдельно.
