А по периметру поляны стояла куча народа, одетого кто во что горазд. Не воины. И не армия. И уж тем более не рыцари. Но много. Очень много. Человек двести. И с тылов у них всё ещё подтягивались и подтягивались люди. И у каждого в руках – лук. С готовой к выстрелу стрелой.
Так что при такой массовой угрозе никто, будучи в здравом уме, шевелиться не станет.
Глава 20
Превышение власти
Хотя один из находящихся на поляне не просто зашевелился, а вскочил на ноги, поднял руки вверх, прикрывая собой в первую очередь девушку, и закричал:
– Опустите луки! Опустите! И преклоните колени перед богиней! – Оказывается, заветы матери юный Ветер хорошо помнил, принялся ораторствовать не хуже чем на митинге или на проповеди: – «Ни одна стрела не имеет права взлететь в сторону воинства Азнары Милосердной! Ни один воин в её присутствии не имеет права обнажить оружие! Женщины и дети – священны! Никогда…»
Он ещё собирался что-то вещать, но рёв великана, явно предводительствующего среди данной стаи разбойников, заглушил срывающийся от волнения голос подростка:
– Закрой свою пасть и не городи глупостей! Если эта девка тебе понравилась, то потом её тоже получишь! В порядке живой очереди.
– Если от неё к тому времени что-то останется! Нас-то вон сколько, – развязно заявил ещё один мужичонка, ошивающийся в тени вожака. Его добавление публике понравилось, многие грохнули грубым смехом. Но его тоже перекрыл рёв местного лидера:
– И начинаете все быстро раздеваться! Если нам хоть один доспех придётся продырявить стрелами, мы потом виновного на фарш перетрём сквозь те самые дырки. Ха-ха-ха! А уж если хоть одна лошадка по вашей вине пострадает, то вашей смерти позавидуют свиньи, пускаемые нами на колбасу!
Последняя угроза ещё больше развеселила разбойников, мечтающих вооружиться и экипироваться как можно лучше. Ну и пока те ржали, как кони, уже расслабившись окончательно и поверив в лёгкую, бескровную победу, Аза поинтересовалась у раскрасневшегося от страшной досады парнишки:
– Они что, совсем в меня не верят? Да ещё и людоедами стали?
– Некоторые верят, но их мало. А некоторые… – малец потупился, словно не мог такое из себя выдавить. – Некоторые и в самом деле едят человечину. Одни от голода, другие для куража… съедают печень или сердце своего врага…
Девушка резко развернулась к вожаку и ткнула в него рукой:
– Ты! Вызываю тебя на поединок голыми руками!
Испугался, наверное, только Труммер, прекрасно знавший о физической силе напарницы. Но та не могла идти ни в какое сравнение с силой брутального гиганта. Потому и зашипел неведомо что замыслившей красотке в спину:
– Чего творишь?! Вдруг он согласится?
К его вящему спокойствию, вожак не согласился. Зато опять, отсмеявшись со всей компанией на такую заявку, воскликнул:
– А малышка хороша! Занозистая! Ха-ха! Но устраивать с тобой поединок мне не с руки. Ещё убью ненароком, и кто мне тогда постельку этой ночью согреет?
– Ладно! – умудрилась мнимая покровительница перекричать смех толпы. – Тогда сразись оружием, что при тебе, с моим ангелом-хранителем. И если ты его победишь, то я прямо здесь станцую танец огненной любви. С раздеванием…
Видимо, в мире Аверса подобный танец приносил зрителям запредельное удовольствие, раз все тати завыли от восторга. Оставалось Полю лишь удивляться, что и эти инструкции от мадам Дутте он безалаберно прослушал. До следующего вопроса самому себе: «А сам-то танец маркиза когда изучить успела?», он успел додуматься, а потом стало не до того. Великан заорал уже в который раз громовым голосом:
– Согласен на поединок! Выходи на свободное место! – и громадным, почти двухметровым мечом, держа его одной рукой словно шпагу, ткнул в сторону Труммера: – Что, болезный, страшно? И чего это ты ходишь всего лишь с маленькой зубочисткой? Беден? Тогда разрешаю тебе взять щит. Любой.
А'перв уже шагнул вперёд, отчётливо слыша направленный на него шёпот:
– Отвлеки… Стрелы… Убивай, как угодно!..
Пришло понимание, что она готова запустить блок номер три, усыпляющий всех вокруг. А стрелы-то у большинства до сих пор наготове, тетивы натянуты. Начнёт лучник в сон валиться, вот стрелу и выпустит. Пусть и ослабленный выстрел получится, но с пятнадцати-двадцати метров однозначно всё личное войско Милосердной окажется утыкано не хуже ёжиков. При почти пустом целительском блоке скорей всего получится, что пара миссионеров останется одна. Да и не факт, что особые талисманы в одежде самого Труммера сумеют отклонить все летящие в них стрелы. А ведь ещё возможен второй залп с внешнего круга зрителей, куда наверняка сил усыпляющего блока не хватит.
Пришлось не только отвлекать, но и уплотнять окружающие ряды. Но для начала ангел выкрикнул атаману разбойников:
– Постой! А можно я поменяю предложенный тобой щит на меч? Любой меч, который длиннее моего кинжала?
Игра предстоящему противнику понравилась. Ко всему в нём пропадал великий актёр, король театральных подмостков:
– Легко пойду на уступки, если ты сам выберешь способ своей смерти: быть разрубленным пополам поперёк или вдоль тела?
– Если тебе удастся и если силёнок хватит, – чуть ли не с азартом согласился Поль, – то лучше – вдоль. Так гораздо эстетичнее получится.
– Ха! Какой эстет! – похвалил великан. – Уговорил! Дайте ему меч! – Дождавшись, пока сопернику бросят меч и тот его подхватит в левую руку, тут же пошёл в атаку, раскручивая свою убийственную оглоблю гудящей восьмёркой. – Начали!
Не спеша доставать «Глок», Труммер слегка подвигал рукой, приноравливаясь к мечу. Естественно, что оружие ему бросили едва ли не самое худшее в королевстве Миён. Но для задуманного оно годилось. Как годилось и отличное настроение, приправленное бравадой:
– Ты бы, дядя, сильно со своей железкой не тужился, а то пупок развяжется! Или какой иной конфуз случится! – и демонстративно, нагло, сделал несколько выпадов в сторону приближающегося гиганта.
Бóльшая часть зрителей не удержалась от смешков, остальные пытались протолкаться вперёд, на более удобные места для просмотра спектакля. Но и болельщиков вожака оказалось предостаточно. Одни советовали рассечь чужака с первого удара, другие – вначале отрубить руки, а ещё лучше – оставить и без носа и без ушей. А потом уже уполовинить вдоль. Оскорбительные слова тоже лились водопадом, и «полудохлый недомерок» являлось среди них ещё самыми приличными. Наверное, по этой причине Труммер налился холодной яростью и решил немного продлить спектакль. Захотелось унизить своего противника, поиздеваться над ним, прежде чем банально пристрелить из пистолета. Ну и почему-то было небезразлично, что за ним сейчас внимательно наблюдает маркиза Рейна.
А грозного соперника хоть и следовало опасаться, но не настолько, чтобы не потягаться с ним в ловкости и проворстве. Иначе зачем, спрашивается, Поль уже десять лет посещает уроки фехтования? Берёт уроки у лучших мечников сектора? Проводит массу времени в индивидуальных тренировках и спаррингах с друзьями? Ведь столько времени угроблено, а до сих пор в жизни так ни разу и не удавалось сойтись с иным соперником не на жизнь, а на смерть. Ибо поножовщина в детстве и крутые разборки в тёмных переулках уже в юном возрасте никак нельзя было назвать поединками. Скорей они сводились к одному слову «выживание». Здесь тоже следовало выжить, но пистолеты давали этому гарантию. Не хватало только самоутверждения.
