Так что глубокую задумчивость маркизы Рейны понять было несложно. Она тоже просчитывала все изменения в предстоящих миссиях. Наверное, и самый лучший вариант заметила, что при самом благоприятном раскладе присутствие двойника на Аверсе может считаться необязательным. В крайнем случае два-три десятка явлений народу для показа целительских чудес. А дальше уже сам народ встанет с колен, вытрет пролитую кровь и наведёт соответствующий порядок.
Как ни странно, девушка умудрилась сделать некоторые интересные выводы:
– Ладно, про общество термисанцев-женоненавистников ты поведаешь мне позже. Давай всё-таки закончим с твоим сыном. Как мне показалось, опозорить твоё имя, которое ты нам сказал, он не мог. Значит, опозорил совершенно иное. Какое?
– Ты права, Милосердная. Называясь Зовичем, я не соврал, это моё семейное имя от рождения. А на самом деле я уже давно и бесповоротно получил наследственное имя, передаваемое у нас в роду по наследству. И зовут меня барон Карел Южди. – Сказал, и словно стал меньше ростом, стараясь говорить быстрей обычного. – Моей личной вины в нападении на Кангарскую обитель нет. Во всём виноват сын с невесткой и свояченицей. Воспользовавшись моим долгим отсутствием, они насобирали свою личную армию из крестьян и вознамерились распространить баронскую власть и на обитель. Командир моей дружины ему не подчинялся, действуя согласно оставленным для него указаниям. Но я и в кошмарном сне не смог бы предвидеть действия моего сына, который решил таким кощунственным, изуверским способом пополнить недостачу женщин после случившегося мора. И крестьян хуторских угробил, и половину своего личного отряда положил, и часть наемников. Честно говоря, если бы не мать и прочие родственники, я бы их всех троих повесил за совершённое злодеяние.
Высказался, тяжко вздохнул и замер. Ждал покорно окончательного суда богини, понимая, что она сейчас и сына может умертвить, и папашу, оставившего своё чадо без должного присмотра, да и много кого под горячую руку. Он-то не знал, что перед ним двойник Азнары, который при всём желании подобной казни совершить не смог бы.
Да и Труммер взгляд перехватил своей напарницы. После чего мимикой и еле заметным покачиванием головы призвал к взвешенности и рассудительности. Вот девушка и сказала, прикрывая свою волю расплывчатой формулировкой:
– Я ещё подумаю над твоими словами и над судьбой виновных в нападении на обитель. Но сейчас расскажи, как ты догадался о нашем пути? И как понял, кто я?
– Это проще всего, Милосердная. Малый лагерь графа Шескли я к своему замку и не разрешил близко устанавливать. Так что они остановились на лугу, недалеко от посёлка бортников. Но нужных людей в окружении графа имею, как и посыльные там всегда мои ошивались. Так что когда всё войско снялось с лагеря и двинулось к месту вашего последнего ночлега, я уже давно был в курсе, откуда вы пришли и куда можете дальше направляться. Тропа по дальнему периметру моего родного леса одна, так что куда вы выйдете, рассчитал сразу. Правда, ждал я вас гораздо раньше, часов на пять…
– Шестнадцать молчáнов и сартонг, – лаконично дал пояснения такой задержке ангел. Тогда как покровительница обвинительным тоном добавила:
– Мы потеряли троих воинов нашего отряда!
– Сочувствую. – Карел каяться за хищников не собирался. Наоборот, постарался отбить обвинение на поле подающей: – Хотя при такой стае потери могли быть троекратно выше. Никогда не слышал, чтобы такое количество зверья собиралось вместе. Не иначе как они чувствуют божественные эманации и непроизвольно в ту сторону тянутся.
Богиня сердито выпятила губки, собираясь возмутиться, но тут в дверь постучали. После чего возникший на пороге слуга доложил:
– Ваша светлость, столы накрыты! И всё готово к торжественному ужину!
Так что разговор на некоторое время прервался. Вернее пока рассаживались и утоляли первый голод. Затем Аза буквально забросала барона тихими, но короткими вопросами. На которые тот постарался отвечать так же негромко. Сидел он от покровительницы по её правую руку. А вот сидевшему с другой стороны Труммеру мало что удавалось расслышать. Долетали порой только некоторые слова да бессмысленные куски предложений. Да и шум общего застолья мешал. Только основную суть и понял: идёт доклад о дальнем путешествии за рубеж, во время которого Карел Южди много узнал про масонскую ложу термисанцев. Ну и, похоже, проверять его слова на правду не имело ни малейшего смысла. Вот и пришлось отпустить пристроившегося сзади Ветра за другой стол, в компанию к своим. Те разместились по правой стороне зала.
Жалко было, что такой интересный рассказ минует его уши. Но нервничать а'перв по этому поводу не стал, всё равно потом напарница перескажет все детали. Зато решил не терять времени даром, расспрашивая о житье-бытье напудренного баронета. Тот со своим семейством и ещё несколькими родственниками восседал с левой от него стороны. В частности, Поля интересовала реакция избитого парня на нынешние отношения жителей леса Деслунгов с женщинами Кангарской обители.
Баронет, косясь на отца, мычал что-то невразумительное, а так как инициативу ответов на себя тут же перехватила его шепелявящая супруга, то стало понятно, кто у кого под каблуком:
– Свёкор послал ещё вчера в обитель нескольких человек для замирения. А сегодня с утра отправил туда четыре подводы продуктов и напитков. Причём не только по причине замирения с послушницами. Там ведь осталось наших шестнадцать человек в плену. А их ведь тоже кормить надо! Сидят бедные в подвале и ожидают решения своей судьбы. Богиня грозилась сама в ней поучаствовать. – И тут же, с ходу, попыталась добиться каких-либо преференций для одураченных ею же людей: – Ангел! Уж вы как-нибудь замолвите слово богине? Ведь ни за что мужики пропадут, если она их показательно казнить надумает.
– Шестнадцать? – изобразил Поль крайнее удивление. – Это я стольких уродов не добил?! Кошмар! Старею, наверное…
– Да что вы, что вы! – попыталась улыбнуться как можно приветливей женщина. Но это у неё не получилось: два отсутствующих зуба аннулировали все старания. – Прекрасно выглядите на свои… э-э-э… а сколько вам лет-то?
– Об этом только Милосердная может распространяться, – ушёл Поль от прямого ответа. – А насчёт «замолвить», то лучше вообще в этом плане не высовывайтесь. Азнара ещё по вам окончательного решения не приняла до сих пор, разозлится по какому-нибудь поводу, да и порешит всех организаторов одним небрежным жестом.
Несмотря на синяки да пудру с кремами поверх них, видно было, как вся троица побледнела после такого предупреждения. Однозначно прочувствовали зависшую над ними, причём весьма жестокую длань правосудия. Тем удивительнее оказалось следующее заявление:
– Всё равно умоляем о помиловании мужиков, – срывающимся голосом заявила невестка. – Они люди подневольные, делали то, что им было приказано. Если уж кого наказывать, то только нас.
Её супруг и её сестра сидели, понурив головы и плотно сжав губы. Но раз молчали, значит, соглашались с заявлением лидера своего небольшого коллектива. Что вызвало к ним определённую симпатию: не каждый из сильных мира сего был способен на такой мужественный поступок. Налицо признание собственной вины и попытка защитить тем самым своих подчинённых из числа простонародья.
